Борис Шуринов - Загадка Розуэлла
Из Вашингтона прилетела группа фотографов и уже известный нам уорэнт-офицер Роберт Томас. Прибывшие с Томасом люди были в форме. Они тут же переоделись в штатское, и их сразу повезли к месту находки. Этой группе предстояло оставаться в Розуэлле до окончания всей операции.
***Сразу после одиннадцати Хоут заехал на радиостанции KGFL и KSWS, оттуда в редакции «Розуэлл Дэйли Рекорд» и «Розуэлл Морнинг Диспэтч». «Дэйли Рекорд» опубликовала текст в тот же день, станция KSWS передала информацию агентству Ассошиэйтед Пресс, а KGFL — через Вестерн Юнион агентству Юнайтед Пресс. Далее — весь мир. Через пару часов пошли звонки шерифу, в газеты и на базу ВВС из Лондона, Парижа, Рима, Гамбурга, Токио и Гонконга. Телефонная станция базы не справлялась с нагрузкой.
***Кэвитт вернулся на ранчо к разбросанным кускам в сопровождении старшего сержанта Л.Рикетта из Отдела контрразведки и четверых сотрудников военной полиции (ВП). Уже на выезде из Розуэлла им пришлось проехать через пост ВП, пропустивший машину с четырьмя полицейскими в форме, но остановивший вторую, в которой находились Кэвитт и Рикетт в штатской одежде. Пришлось показывать документы.
При выезде на дорогу в Корону был установлен еще один пост. Похоже, что реакция военной полиции на приказ Бланчарда была незамедлительной.
У самого поля с обломками стояло несколько машин. Четверо или пятеро полицейских находились рядом. И около тридцати стояли по периметру. Начальник военной полиции сказал, что никто не будет допущен на поле, пока они не увидят все сами. И добавил, что все это уже заснято.
Рикетт поднял кусок фольги. Попытался смять его. Видя это, Кэвитт рассмеялся и сказал:
— Умен! Пытается сделать то, что мы не сумели.
— Из чего, черт возьми, сделана эта штуковина ?— спросил Рикетт. А Кэвитт в ответ: — Мы никогда здесь не были, ни ты, ни я. Ни ты, ни я этого не видели. Ты не видишь здесь ни одного военного.
— Да, хорошо. Мы и вообще не выходили из нашего бюро, — моментально отреагировал Рикетт[90].
(Через год после находки кусков на ранчо Брейзела, разговаривая с одним офицером из контрразведки, служившим на базе Эндрюс, Рикетт узнал, что эксперты по металлу все еще возились с кусками. Что же касается Кэвитта, то он остался навсегда верен версии «Не выходил из бюро, ничего не знаю». Более того, в 1989 и 1990 годах он вообще «не помнил», чтобы Марсел и Брейзел были с ним на поле.)
***Желая знать, что происходит на ранчо, шериф Уилкокс послал еще двоих из своей службы. Но со стороны Розуэлла заслоны уже функционировали на полную мощность, и этих помощников шерифа быстро завернули обратно.
***На радиостанции KGFL У.Хоут передал заявление для печати Фрэнку Джойсу, тому самому, который 6 июля в поисках какой-либо информации позвонил шерифу, поговорил с Брейзелом и сообщил по радио о находке летающей тарелки. (О чем он теперь не любит упоминать.) И вот, получив заявление, он взглянул на него, не читая, и отложил в сторону, занятый какими-то текущими делами. Но минут через тридцать прочел эту страницу и тут же позвонил пресс-атташе Уолтеру Хоуту:
— Послушайте, я знаю, каковы порядки в армии, и могу сказать, что вы не должны писать подобное. Армия не позволит вам это, так как вы настаиваете на реальности, говоря «армия заявила», вы понимаете меня? На вашем месте я бы не стал делать этого.
— Все в порядке,— ответил У.Хоут,— командир базы разрешил. Вы можете передавать этот текст.
Фрэнк Джойс вспоминает:
— Я рос в трудное время, во время Великой депрессии, и это научило меня всегда думать о ценах. Сегодня люди имеют всевозможную аппаратуру и еще целую кучу вещей одновременно. Но тогда... Я поразмыслил немного и пришел к выводу, что все это похоже на большую сенсацию. Но посылать ли текст сразу же или дождаться вечера? Ведь в ночное время телекс был дешевле... Наконец решил отправить его немедленно. Такое сообщение, подумал, подворачивается раз в жизни, пошлю-ка его, пусть и по дорогому тарифу. Отправил этот лист в бюро агентства Вестерн Юнион и, слово в слово, в Юнайтед Пресс. Затем вернулся к себе на станцию и положил его в ящик письменного стола. Тут мне позвонили из Вашингтона. Звонивший представился полковником Джонсоном, был страшно зол, и я оказался человеком, на кого все это и вылилось.
— Вы передали дальше заявление для печати?
— Да.
— Вы сказали «да»?
— Да.
Я не знаю, что он говорил дальше, было ясно одно: на меня навалились неприятности. Я сказал, что являюсь гражданским лицом, но он орал, что ему безразлично. Мне не хотелось подводить знакомого мне офицера по связям с печатью, но в конце концов пришлось сказать, от кого я получил текст.
— Послушайте,— сказал я,— я передал эту историю дальше, но ведь и получил-то ее из официального источника.
— Откуда?— вскипел он. Я ответил, и он повесил трубку[91].
***Все телефоны базы звонили одновременно и беспрестанно. Бланчард выходил из себя, так как невозможно было нормально работать. Он приказал Хоуту сделать что-нибудь исключающее поступление в линию звонков извне, но Хоут ответил, что для этого придется прервать всю связь.
Шерифу звонили из Европы и Азии. Не отходили от телефонов и редакторы розуэллских газет.
***На ранчо работы по сбору кусков шли своим чередом. А Кэвитту и Рикетту пора было возвращаться на базу. Брейзел не хотел ехать с ними. Пришлось потратить какое-то время на уговоры. Взывали к его гражданскому долгу и патриотизму. Уговорили в конце концов.
После полудня их доставили на базу на самолете. Оказывается, это был не первый полет над ранчо, так как Бланчард приказал обшарить территорию в поисках самого разбившегося корабля и, возможно, его экипажа. Все думали, что что-то еще должно быть обнаружено. Похоже, что поиски велись с самого утра, но пока без всякого проблеска на успех.
Брейзелу сказали, что ему предстоит летать на самолете. И в самом деле, кто лучше Брейзела ориентировался на землях, которые он регулярно объезжал?
***Старший лейтенант Роберт Шэрки, отвечавший за безопасность полетов, оказался очевидцем подготовки бомбардировщика Б-29 для полета в Форт-Уэрт (рейс 2):
— Бланчард спросил, готов ли самолет. Сказали, что да, и тогда он махнул кому-то рукой. Человек пять направились к самолету, неся части того, что, как я слышал, было летающей тарелкой[92].
В июле 1993 года Шэрки сказал Хеземанну:
— Я четко видел иероглифы, значки были рельефными и выделялись[93].
После отлета Б-29 с кусками для показа Рэми (около 15.00) в Розуэлле сел другой Б-29, прилетевший из Вашингтона. По словам Р.Смита, этим рейсом прибыли какие-то люди для наблюдения за ходом работ и один офицер секретной службы, который, по его мнению, был представителем Президента. В самолет погрузили большое количество кусков, и он улетел обратно. (Третий самолет с обломками, которые доставлялись с поля Брейзела.)
Но вернемся ко второму. Один из членов сформированного экипажа бомбардировщика Б-29, бортмеханик старший сержант Роберт Портер, запомнил этот необычный полет, так как именно ему пришлось принимать подаваемое с земли:
— Я летел рейсом, перевозившим в Форт-Уэрт куски того, что, как было сказано, относилось к летающей тарелке. На борту находились заместитель командира базы подполковник Роберт Бэрроуклаф, майор Герб Вундерлих и майор Джесси Марсел. Капитан В.Андерсон сказал, что это было от летающей тарелки... Я участвовал в загрузке Б-29. Все было завернуто оберточной бумагой. Один из кусков имел форму треугольника фута в два с половиной. Остальное — в маленьких пакетах размером с обувную коробку. Материал был невероятно легким. Когда я поднял его, то казалось, что пакеты пусты. Мы уложили треугольный сверток и три пакета размером с обувные коробки в самолет[94].
Этот рейс был очень важным, настолько важным, что оба заместителя Бланчарда оказались в одном самолете. Дженнингс — понятно, за штурвалом, а Берроуклаф — третье лицо в полку? В чем была его миссия? Не на него ли были возложены хлопоты по передаче генералу Рэми большого пакета, посылавшегося Бланчардом по приказу из Вашингтона? Операция с пакетом была секретной. И даже Дж.Марсел, летевший этим же самолетом, ни о чем не догадался. Но через пару часов содержимому пакета предстояло оказаться в центре спектакля, в котором на роль Пьеро, получающего оплеухи со всех сторон, был уже определен не кто иной, как сам Джесси Марсел.
***О перекрытых дорогах рассказывают многие. Уильям Вуди с сыном, видевшие милях в пятидесяти севернее Розуэлла падение чего-то, принятого ими за метеорит, решили поискать его через несколько дней и отправились в путь в тот самый день, когда и пути-то не было. Они поехали через Розуэлл на север по 285-ой дороге. Первый солдат попался им на глаза миль через девятнадцать. А далее встречались только они да армейские машины.
