Александр Больных - XX век танков
На всякий случай приведем маленькую справку касательно состава этих корпусов. Полагаю, читателю не составит труда разобраться, куда входили упомянутые дивизии.
XXII (22) Armeekorps: (in HGrp.Reserve):
Arko.-30
s. Art.Abt.-422 (gem.)
s. Art.Abt.-445 (gem.)
62 Inf.Div.
213 Inf.Div.
221 Inf.Div.
XVIII (18) Armeekorps:
Stab Art.Regt.-110
III./s.Art.Regt.-109
Geb.Div.
Lei.Div. + lei.Flak-Abt.-94
2 Pz.Div. + lei. Flak-Abt.-92
Так или иначе, но главный удар немецкая 14-я армия наносила в направлении Кракова, что также плохо согласуется с идеей плана «Вайсс». Именно здесь танки впервые показали свою силу, потому что польскую оборону удалось прорвать только ударом 5-й танковой дивизии, все атаки немецкой пехоты были отражены. После дневных боев польская 6-я пехотная дивизия «совершила форсированный марш-бросок, преодолев за ночь 38 километров, и к утру заняла новые оборонительные позиции». А по-моему, так дивизия просто бежала в панике.
Наступавший с юга 18-й корпус, вырвавшись из горных дефиле, оказался в тылу армии «Краков». Командующий польской армией генерал Шиллинг был вынужден бросить им навстречу свой единственный подвижный резерв — 10-ю механизированную бригаду, и немцев удалось кое-как остановить. Словацким дивизиям приходилось наступать по еще более сложной местности, поэтому их продвижение было совсем незначительным.
Но в целом ситуация на юге для поляков складывалась ничуть не лучше, чем на севере. 10-я армия генерала Рейхенау тоже сумела прорвать польскую оборону и отрезать армию «Краков» от армии «Лодзь». К 3 сентября поляки начали отступление по всему фронту. У генерала Листа появилась возможность провести блиц-операцию — окружить и уничтожить оказавшуюся изолированной армию «Краков», тем более что он имел почти двойное превосходство в силах. Но Лист вместо этого предпринял фронтальный нажим и даже не попытался использовать удачное положение 18-го корпуса, хотя поляки очень опасались удара по ослабленному северному флангу.
Чтобы избежать окружения, армия «Краков» начала стремительное отступление на восток, разваливаясь на бегу, как всегда бывает в подобных случаях. Польское командование лихорадочно формировало одну армию за другой — «Карпаты», «Малопольска», отдельные боевые группы, но единственным результатом этого был окончательный развал системы командования.
Мы просто обязаны лишний раз указать на один из принципиальных пороков польской системы командования. Если мы обратим внимание на состав сил обоих противников, то увидим, что немцы имели 5 армий, объединенных в 2 группы, то есть четко построенную иерархическую лестницу. Зато поляки имели 7 отдельных армий плюс еще 2 независимые оперативные группы. По ходу дела формировались новые временные соединения, генералы уже не понимали, какими частями они командуют. И все их действия должен был контролировать единый центр в лице маршала Рыдз-Смиглы, который потерял связь практически со всеми армиями. В общем, воцарился полный бардак, который усугублялся откровенной трусостью некоторых высших командиров, которые бросили своих солдат и «эвакуировались в Румынию». Хотя формально бои на юге продолжались еще около двух недель, примерно с 6 или 7 сентября они превратились в серию беспорядочных столкновений, и единственное, что поляки могут поставить себе в заслугу, — это два дня относительно упорных боев (16–18 сентября) в районе Перемышля.
Все это тянулось так долго по одной-единственной причине — генерал Лист плохо понимал, как распорядиться имеющимися в его распоряжении танковыми дивизиями. Он использовал их только для прорыва польских позиций в приграничных районах, но далее ударная мощь и мобильность этих соединений остались невостребованными.
Севернее 14-й армии Листа наступала самая крупная из немецких армий — 10-я армия генерала Рейхенау. Именно она должна была отрезать польские армии от Варшавы и обеспечить их окружение. Формально Рейхенау добился больших успехов, но фактически и он показал себя далеко не с лучшей стороны. Ему противостояла польская армия «Лодзь», оборонительные позиции которой располагались примерно в 75 километрах от границы. Все тот же Тарас довольно легкомысленно пишет: «Немецкие танковые и моторизованные части могли преодолеть этот путь за 3–4 часа и уже в первый день приступить к их прорыву». Интересно, а сегодня какая-нибудь армия рискнет вот прямо так после затяжного марша, с ходу, «приступить к прорыву» заранее подготовленных позиций, вдобавок опирающихся на реку Варта?
Однако немцам помог командующий польской армией генерал Руммель, который по неизвестной причине выдвинул свои дивизии прямо к границе. В результате состоялась стычка возле деревни Мокры, которую поляки гордо называют «сражением». Немецкая 4-я танковая дивизия, атаковавшая довольно беспорядочно, понесла некоторые потери. Поляки утверждают, что потери немцев оказались просто ужасными, до 100 единиц бронетехники, в том числе 50 танков. Немцы утверждают, что это поляки понесли ужасные потери. Они признают, что дивизия потеряла даже не 50, а целых 80 танков, но за все время Польской кампании, то есть до 25 сентября. Так или иначе, но вечером того же дня отступать начали поляки, а не немцы. Впрочем, командир 4-й танковой дивизии генерал Рейнхардт охотно признал, что поляки доставили ему много хлопот, причем главным противником танков оказалась артиллерия. Первый настоящий бой дал немцам ценный опыт по организации взаимодействия разнородных сил, и они не замедлили им воспользоваться.
Зато атаковавшая южнее 1-я танковая дивизия сумела прорвать фронт между кавбригадой и 7-й пехотной дивизией. Именно так и должны действовать танковые части — наносить удар по слабому участку фронта. Вдобавок несчастная польская дивизия была атакована еще 2 немецкими. Она была разгромлена и покатилась назад. Именно так образовался разрыв между польскими армиями «Краков» и «Лодзь». Кстати, обе армии последовали ее примеру. Причем поляки отступали столь стремительно, что немцам не удалось окружить ни одну из армий. Впрочем, ни Рейхенау, ни Лист особых усилий к этому не прилагали. Более того, они старательно следили, чтобы танковые соединения ни в коем случае не отрывались от пехоты.
В результате пограничных сражений уже к 3 сентября польская армия отступала по всему фронту, при этом часть ее соединений была разгромлена или вообще уничтожена. Поляки еще не сложили оружия, более того, они попытались нанести удар во фланг наступающей с севера на Варшаву 3-й армии. Однако немцы сами задумали обходной маневр, и 3-я армия начала движение на восток, чтобы выйти в тыл польским войскам в районе Варшавы. В ходе встречных боев 5 и 6 сентября польские 41-я и 33-я дивизии были разгромлены. В это же самое время немецкая 8-я армия не без проблем, но сломила сопротивление поляков на рубеже Варты. Большой блицкриг немцам удался, а вот с малым — операциями на окружение — пока не получалось ничего.
Интересно отметить, что Польская кампания оказалась полной противоположностью боям Первой мировой войны. Не существовало единой линии фронта, она распалась на несколько отдельных участков. Во времени тоже не наблюдается непрерывной цепи событий, бои носят фрагментарный характер, рассыпаются на отдельные эпизоды, слабо связанные между собой. Сначала идут приграничные сражения, которые длились не более 4 или 5 дней и завершились фактическим разгромом польской армии. Это позволяет с полным основанием назвать Польскую кампанию молниеносной. Затем последовала фаза преследования, но вдруг совершенно неожиданно вспыхивают бои на Бзуре, причем эта операция выглядела достаточно случайной и совсем не была обусловлена предыдущим развитием событий. И, наконец, третий эпизод — оборона Варшавы. Она делает честь польским солдатам, но эти бои уже не имели никакого военного и политического значения, потому что война уже была проиграна.
Причины, подтолкнувшие маршала Рыдз-Смиглы принять предложение командующего армией «Познань» генерала Кутшебы и нанести контрудар по северному флангу немецкой 8-й армии, остаются сокрытыми во мраке. С самого первого дня войны эта армия занимала крайне выгодное положение — перед ней находились только немецкие дозоры, главные бои шли севернее и южнее. Она вполне могла начать наступление на Берлин. Другой вопрос: удалось бы это наступление или нет, но армия не двинулась с места. Потом генерал Кутшеба мог нанести удар во фланг немецким войскам, действовавшим в Польском коридоре, однако снова не сделал ничего. Чуть позднее немецкая 8-я армия просто нарочно подставила Кутшебе свой фланг, и опять генерал предпочел переложить ответственность на главнокомандующего. Однако маршал Рыдз-Смиглы спохватился, лишь когда положение стало отчаянным. Кстати, немцы видели эту опасность, Рундштедт предупреждал командующего 8-й армией генерала Бласковица о возможных контрвыпадах поляков, но все опасения развеяла немецкая разведка. Абвер сообщил, что армия «Познань» по железной дороге переброшена в Варшаву! В войне против Польши подобные ошибки сходили немцам с рук. В войне против Советского Союза они очень дорого заплатили за неспособность абвера получать хотя бы мало-мальски достоверные сведения о противнике.
