Владислав Петров - Три карты усатой княгини. Истории о знаменитых русских женщинах
Впрочем, все отошли в сторону, когда стало ясно, что Урановой интересуется сам граф Александр Андреевич Безбородко — ближайший сановник Екатерины II, в те годы фактический глава Коллегии иностранных дел, один из богатейших людей России. Благодаря своим выдающимся способностям Безбородко, начавший службу в канцелярии малороссийского генерал-губернатора, сделал блестящую карьеру, однако это не мешало ему быть человеком по тем временам демократичным. Безбородко обожал театр и, по словам мемуариста С. Н. Глинки, часто оставлял «свою почетность» и держался с актерами, как с равными. Это дорогого стоит, поскольку для екатерининской знати считалось вполне нормальным обращаться с актерами чуть ли не как с крепостными. При этом Александр Андреевич питал слабость к актрисам и, если уж какая-нибудь из них западала ему в душу, тратил немало сил, времени и денег, чтобы затащить ее к себе в постель.
Елизавета СандуноваАлександр Тургенев в своих «Записках» замечает: «Безбородко был… предан сладострастию, женщин любил до исступления, и кто бы поверил, увидев Безбородко, что он с наружностью уродливого квазимода хотел нравиться прекрасным женщинам и даже уверял себя в том, что они его любят». Что верно, то верно, граф был безобразен собой, однако отсутствие привлекательности он восполнял толстым кошельком и поэтому никогда не знал отказа.
Безбородко был щедр к тем, кто отзывался на его чувства. Например, заезжей итальянской актрисе после мимолетной встречи он подарил 40 тысяч рублей, за что получил выговор от государыни, а некой танцовщице Ленушке, только отношениями с Безбородко и прославившейся, преподнес целиком небольшой город, приносящий 80 тысяч рублей годового дохода, и дом в Петербурге стоимостью 300 тысяч рублей. А ее мужу исходатайствовал чин действительного тайного советника. Что характерно, муж принял чин с благодарностью.
Словом, когда притязания Безбородко обозначились со всей очевидностью, ни у кого уже не было сомнений относительно дальнейшей судьбы Лизаньки Урановой. Ей завидовали, а кое-кто как будущей фаворитке всесильного вельможи уже оказывал подобающие знаки внимания. Тем большее волнение вызвала весть, что молодая актриса отказала Безбородко. Общество пребывало в недоумении. «Лизанька ни на какие обещания графу не поддается», — писал из Петербурга Григорию Потемкину в действующую армию его секретарь Михаил Гарновский. Непосредственную причину этого знали очень немногие, хотя, в сущности, догадаться о ней было нетрудно.
Лиза любила другого — актера Силу Сандунова. Это был замечательный в своем роде человек. Современники называли его русским Бомарше — Сандунов не только был прекрасным актером, но и слыл большим остроумцем, его шутки гуляли по петербургским и московским гостиным. Он происходил из грузинских дворян Зандукели (Сандунов — русская трансформация грузинской фамилии), получил, как и его старший брат[22], хорошее образование и в начале жизни, вовсе не помышляя об актерской стезе, поступил служащим в Мануфактур-коллегию. Однако случайное посещение театра все переменило: Сандунов стал бывать на всех без исключения спектаклях, читать пьесы и в конце концов поступил в труппу московского Петровского театра антрепренера Михаила Медокса, где сразу занял одно из ведущих мест. Спустя некоторое время его пригласили в труппу Большого Эрмитажного театра.
Знакомство с Лизанькой, которая была младше его, как минимум, на шестнадцать лет, состоялось, когда она еще воспитывалась в училище. Довольно быстро состоялось объяснение, и решено было, что свадьба состоится, как только девушка закончит обучение. Но ухаживания Безбородко поломали влюбленным все планы. Объявить о своей любви открыто они теперь не могли. Граф не оставлял попыток сломить сопротивление актрисы, присылал ей дорогие подарки, и это было бы воспринято, как вызов.
Впрочем, затаиться влюбленным не удалось. Театральная дирекция, желая угодить Безбородко, начала притеснять строптивую Уранову. Императрице стали доносить, что Лизанька стала ленива, не слушается начальства, а за этим могли последовать какие угодно кары. К примеру, звезда русской сцены Василий Каратыгин попал в каземат Петропавловской крепости только за то, что не встал при появлении директора театра. Положение влюбленных казалось безвыходным. Сандунова стали посещать мысли о самоубийстве.
Сила СандуновТургенев пишет: «Все начальствовавшие при театре старались всячески вельможе содействовать в успехе, и ничто не могло преклонить молодую девушку удовлетворить желаниям Безбородко. Удивлялся Безбородко; не менее его дивился главный начальник театра Соймонов твердости Елизаветы Степановны[23], и когда она привезенные ей Безбородко 80 тысяч руб. ассигнациями, в присутствии его и Соймонова, бросила в камин, в котором представительная монета превратилась в пепел, Соймонов и Безбородко остолбенели… Но скоро они… дознали, что Елизавета Степановна страстно влюблена в актера Силу Николаевича Сандунова и расположена просить у государыни дозволения вступить с Сандуновым в брак. Тот же день, как Безбородко и Соймонов открыли тайну, Силу Сандунова посадили в кибитку и послали в Херсон к вице-адмиралу Мордвинову для употребления Сандунова на службу и строжайшего за ним надзора». По другой версии (более близкой, судя по всему, к истинному ходу событий) Сандунова просто уволили из театра, однако же после его обращения к императрице разрешили сыграть напоследок бенефис.
Для бенефиса, который состоялся 10 января 1791 года, была выбрана комедия «Смех и горе», где Сандунов, по обыкновению, играл роль плутоватого слуги. По завершении спектакля актер неожиданно обратился к зрителям с монологом собственного сочинения, где были такие строки:
Теперь иду искать в комедиях господ,
Мне кои б за труды достойный дали плод;
Где б театральные и графы, и бароны
Не сыпали моим Лизетам миллионы…
И я, не вытерпев обидных столь досад,
Решился броситься отсель хотя во ад.
Моя чувствительность меня к отставке клонит,
Вот все, что вон меня отсель с театра гонит.
Это было небывалой дерзостью, грозящей самыми серьезными последствиями. Екатерина возмутилась и потребовала «у Сандунова, через полицию, взять рацею[24], им говоренную», но, ознакомившись с монологом, сменила гнев на милость. Императрица все поняла, в том числе и то, что единственный человек, который может защитить Лизаньку и Сандунова от Безбородко, — она сама. Это подтвердили дальнейшие события.
Позже Сандунов вспоминал: «Лиза сказала: “Вечером я играю в Эрмитаже “Федула с детьми”. Возьми перо и пиши к государыне прошение о нашем браке. Ты знаешь, как государыня любит эту оперу. Может быть, мне удастся ей угодить, а ты будь в это время за кулисами”». Результат обращения к императрице предсказать было невозможно — оба они это хорошо понимали.
Опера «Федул с детьми» была сочинением самой Екатерины II, причем, как считала императрица, особо удавшимся[25]. В день премьеры 11 февраля 1791 года Лиза, по свидетельству современников, пела и играла великолепно. По описанию Федора Кони, сделанному со слов очевидцев, «когда Лиза пропела последнюю арию, и все зрители осыпали ее рукоплесканиями, императрица бросила ей свой букет. Лиза схватила его, поцеловала и, побежав на авансцену, упала на колени и закричала: “Матушка царица, спаси меня!” Зрители были поражены таким неожиданным явлением. Екатерина встала и с участием и любопытством обратилась к певице. Лиза в ту же минуту вынула просьбу и подала ее государыне». Тут же из-за кулис выбежал Сандунов и тоже встал на колени. Екатерина прочитала поданную бумагу и сказала: «Все уладится, будьте спокойны и не заботьтесь о приданом».
Через три дня, 14 февраля, они были обвенчаны в придворной церкви. Императрица по этому случаю посвятила Лизе песню собственного сочинения:
Как красавица одевалася,
Одевалася, снаряжалася,
Для милого друга
Жданого супруга.
Все подружки
Друг от дружки
Ей старались угодить,
Чтоб скорее снарядить.
Лизу все они любили,
Сердцем все ее дарили
За ласку, любовь,
За доброе сердце;
А доброе сердце
Всего нам милей!
Через несколько месяцев после свадьбы, 6 мая, в Большом Эрмитажном театре ставили оперу «Редкая вещь», переведенную с итальянского театральным педагогом и актером Иваном Дмитревским. Ее главная героиня обращается к богачу-соблазнителю с такими словами: «Как знатного вельможу я вас почитаю, как надзирателя уважаю, как человека в старых летах люблю, как волокиту ненавижу, как соблазнителя презираю и гнушаюсь». Сандунова — теперь уже Сандунова! — представляла крестьянку Гиту, чью подругу преследует богач, прельщая ее драгоценными подарками, и, надо думать, с особым смыслом произносила такие реплики, как, например, вот эта: «Вы, господа, думаете, что женщин так же за деньги покупать можно, как собак, лошадей и кареты, однако ж, не всех…»
