Лев Прозоров - Русские корни. Мы держим Небо (сборник)
По берегам Лабы-Эльбы жили полабы, как собирательно называли несколько мелких племен – смельдингов, ветничей и мингов. Окончание на «инг» может показаться признаком германского происхождения имени, однако это не так – в те самые времена славянский народ милингов обитал вдали от всяких германцев, на Пелопонессе. В современном польском языке балтское племя, названное в наших летописях ятвягами, выговаривается «ядьзвинги», и даже степняки-печенеги именуются по-польски «печенингами». Раньше германские, балтские и славянские языки были ближе друг к другу, чем сейчас. Имя же минтгов напоминает имя литовского князя Миндовга (Миндога). Вполне возможно, их название – реликт балтского населения края, так же, как и название входившего в лужичанский союз племени жирмунтов. «Минтс» по-литовски – мысль (сравни «ментальный» – мысленный, «менталитет» – образ мыслей), «дауг» – много. Миндауг – многомыслящий, Велемысл по-русски. Разумеется, впрямую от «мысли» название рода не могло произойти, но от личного имени того же значения вполне. Все три племени имели одиннадцать крепостей. Главным из их городов была Ратиборь – нынешний Рацибург. Полабы тоже входили в ободритский союз. Почитанием у них пользовалась некая Подага, и какой-то (возможно, ее же) трехголовый кумир.
Неясно, к велетам или к ободритам тянуло племя древан – то самое, что сберегло «венску горень», вендский язык до XVIII века.
Велеты («великаны, богатыри») нам уже неплохо знакомы. От границ ободритов их земли доходили до средней Одры. При Карле-Давиде «Великом» они вполне определенно доходили до моря в районе нынешнего Пенемюнде; впрочем, по всему судя, они и ранее имели к нему выход – Утрехт-Вильтенбург тогда был портовым городом, и сомнительно, чтоб не слишком дружественные к велетам ободриты, а до них – варны, позволяли велетами свободно перемещаться к нему и обратно по своей земле. В IX в. Эйнгард пишет: «На южном берегу Балтийского моря живут славяне и эсты (т. е. пруссы, литва) и разные другие народы, и между ними первое место принадлежит велетам». Спустя два столетия английский летописец отозвался о них, как о самых жестоких разбойниках на суше и на море, а итальянец характеризовал их, как «свирепейший народ, свирепее самой свирепости». Баварский географ называет у них 95 городов и четыре области. Под областями, видимо, понимаются четыре крупнейших племени велетского союза, упоминаемые Гельмольдом: ратари, доленцы, церзпеняне и хижане.
Ратари (редарии, ретряне) обитали вокруг треугольного города Радигощ [18] , в котором почитался тот самый Радигост Сварожич – по мнению некоторых исследователей, обожествленный предок вендских князей Радегаст-Радагайс, гроза Рима. Адам Бременский называет этот город «всемирно известным», «престолом идолослужения». Одно из двух величайших святилищ варяжской Руси, Радигощ встречал паломников из далеких земель – даже из Чехии спустя два столетия после принятия ею иноземной веры, сюда приходили пилигримы, ища пророчеств грозного Божества с бычьей головою на щите, хищной птицею на шеломе и секирой в руке. Сварожича окружал сонм меньших Богов, на постаменте которых были написаны их имена (то есть велеты умели писать). Тут же хранились знамена велетов, под которыми они выступали в походы – в противных случаях к ним нельзя было прикасаться. Из хроник мы знаем, что на знаменах велетов была изображена некая Богиня, увы, неясно, кто именно. Так же перед войском велеты носили огромный крест – как известно, крест гораздо древнее христианства. По крайней мере одно знамя было красным – святой Бруно Кверфуртский с негодованием обличает германского короля, заключившего союз с велетами и поставившего рядом несомые впереди христианского воинства святыни и «кровавые» [19] знамена «дьявола Сварожича». Храм был убран рогами животных и красными покровами. Снаружи стены храма покрывали изображения Богов и Богинь, вырезанных с удивлявших зрителей правдоподобием. Мы же, вспомнив алтарь Кродо из Гоцлара, не станем этому чрезмерно удивляться. Кроме храма в треугольном городе с тремя же воротами – двумя на лес, и одними на озеро Толлензее – ничего не было. На стенах же торчали мрачные свидетели побед велетов – высокие шесты с черепами поверженных врагов.
Пророчества при храме производили жрецы, меча какие-то жребии – уж не руны ли? Однако обряд отличался от метания рун – гадание производили в свежераскопанной ямке, метали туда жребии, а потом ямку перекрывали дерном. При святилище жил священный белый конь, считавшийся конем Сварожича, и перед походами и иными важными предприятиями коня проводили над тремя крестообразно связанными копьями. Если конь перешагивал все три креста правым копытом – замечательно, все сложится самым удачным образом. Если один раз перешагивал с левой ноги – дело пройдет не без задоринки. Если же все три раза ступал левым копытом – лучше и не браться, Боги не одобряют. Можно предположить, что значение имело и то, на каком именно кресте пойдет вперед левое копыто: в начале, в середине, или – самое обидное! – в конце задуманного предприятия ожидает гадающих коварный удар судьбы.
Только жрецам разрешалось сидеть внутри стен священного города, остальные должны были, пока там находятся, из почтения к месту оставаться на ногах.
Также бытовала легенда, что когда грядет очередная смута и междоусобица, ночью из озера поднимается на берег чудовищных размеров вепрь с огромными белыми клыками и будет кататься в грязи.
Боюсь, таинственному кабану слишком часто доводилось покидать священное озеро… [20]
В 1127 году Радигощ была уничтожена христовым воинством, да так, что не сохранилось даже преданий о ее местонахождении. С.В. Алексеев предполагает, что Радигощ – это городище Фельдберг, с храмовым зданием. Такие были и в меньших поселениях, вроде Гросс-Радена, недавно реконструированного, но не славянскими – стыд и срам! – а германскими любителями старины. В том храме, кстати, найден конский череп и шесть копейных наконечников – следы обряда, нам уже знакомого.
Вторым после хранителей святыни племенем велетов были доленцы или доленчане. На север их земли уходили к реке Пене, на юге упирались в густой лес между озером Толлензее и рекой Укрой.
Церзпеняне назвались так, потому что жили за Пеной, «через Пену» от доленчан и ратарей. У них были торговые города – Дымин (позднее Деммин), Велигост (Велгаст) и Гостков (Гютцков). Позднее церзпеняне присоединили земли малого племени трибушан с реки Требель, и город Барта на побережье пролива, за которым лежал Рюген. В Велгосте был храм в честь Геровита или Яровита, где почиталось его копье и щит, который носили впереди войска – не то как знамя, не то как ратный оберег, не то все вместе. При храме так же жил белый конь, примерно за тем же, зачем и в Радигоще. Жрец Яровита мог, облачившись в белое одеяние и увенчавшись зеленым венком, обращаться к почитателям от имени Бога в первом лице:
«Я Бог твой, Я Тот, который одевает поля муравою и листвием леса; в Моей власти плоды нив и дерев, приплод стад и все, что служит в пользу человека: все это даю чтущим Меня и отнимаю от отвергающих меня».
По символике, по одеянию, по характеру даров – речь ведь не идет о мудрости, победах в боях или успехах в торговле, нет, жрец говорит о плодах и приплоде – по празднику в конце апреля, со «сладострастными» плясками, по обычаю человека представлять собою воплощенное Божество, в Яровите узнают полное подобие восточнославянского Ярилы, «Зеленого Юрия» народного христианства, южнославянского Германа.
Между церзпенянами, варнами и ободритами (то есть малым племенем ободритов, а не возглавляемым ими союзом) располагалась на морском побережье земля хижан или кичан, самого слабого и бедного из велетских племен. Именно его когда-то покорили не то вагры, не то варны. Название его означает «обитатели рыбацких хижин». Пожалуй, наше нынешнее «хижина» будет даже недостаточно насыщенным словом для этого случая. Лачужники, халупники – примерно так. Тем не менее в силу своей численности или иных причин хижане держали четвертое место в велетском союзе [21] .
Были еще племена и роды, тоже вроде бы как принадлежавшие к велетской земле, но непонятно, включавшиеся ли в число собственно велетов. Были ли они ветвями четырех старших племен, или союзниками, или просто маленькими племенами, хранящими независимость, лавируя меж больших и могучих племенных союзов? Сейчас этого уже не установить.
Моричи жили между Мюрицким и Доленским (Толлензее) озерами. На Лабе против нынешнего Магдебурга обитали Моречане. В местности, называемой теперь Пригнитц, жили брежане, а рядом на той же реке Гавола – гаволяне или стодоряне, у которых было восемь городов, важнейшие же – Браниборь (нынешний Бранденбург) и Поступим (Потсдам), упоминавшийся в хрониках еще в 993 году. Были нелетичи между Степеницей и Доссою, были линяне (они же лиуны, линоны, лингоны у разных хронистов – опять балтское наследство?), сидевшие по правому берегу Лабы до варнов и полабов. Совсем уж крохотные племена мелькают в императорских и папских грамотах: лисичи у Лабы, Семчичи у Струмени, дассия или доксаны у города Висока (Виттсток), Любушане у города Любуш на Одре, шпреяне по среднему течению Шпрее, плоне в окрестностях Герцига.
