Галина Петреченко - Рюрик
Они померились взглядами, и хитрый Бэрин неожиданно отступил.
- Да! Он у меня, - как-то опустошенно ответил Бэрин и обессиленно махнул рукой. - Но... не скажешь ли ты мне, зачем тебе понадобилось защищать этого черного волоха? - вдруг яростно спросил верховный жрец и внимательно посмотрел на князя.
- Само солнце может подсказать тебе ответ на этот вопрос, и, я уверен, он уже у тебя на устах, - лукаво, подыгрывая друиду, нашелся Рюрик, а про себя подумал;
"Не хватало только еще объяснений с этим бездельником".
- Тогда ты его не получишь! - медленно и, казалось, безразлично проговорил друид, окинув холодным взглядом слегка обеспокоенного князя. "Ты не знал, к кому ты шел, лихой наездник, сейчас узнаешь", - говорил всем своим видом жрец, на мгновение даже закрыв глаза.
"Ах ты, старый мошенник! Так ты решил поиграть со мной! - зло отметил Рюрик, наблюдая за резко меняющимся выражением лица верховного жреца. - Что ж, держись, старый осел!" - решился князь и вскочил на ноги.
- Когда-то очень давно те самые великие кельты, наследственное имя которых носишь ты, погребли великий Рим, - зловеще начал князь, подходя к друиду.
Бэрин едва заметно встрепенулся. Он лениво приоткрыл глаза, слегка насторожился, вслушиваясь в необычное начало княжеской речи, но не сдвинулся с места.
- Ты помнишь, сколько раз Рим содрогался под натиском наших славных предков? - гневно крикнул Рюрик. - Ты знаешь, как трепетали соседи от приближения кельтских воинов? - почти прохрипел он, подойдя к верховному жрецу и с ненавистью глядя в его размалеванное лицо.
- Я еще с детства отличался хорошей памятью! - холодно ответил Бэрин и презрительно улыбнулся.
Вот теперь он действительно проснулся. Но сейчас ему надо было немедленно охладить разгоряченный пыл молодого прыткого князя, и Бэрин постарался: выпрямил спину, расправил оплывшие плечи.
- Но те времена, о которых ты говоришь, - почти ласково проговорил он, терпеливо улыбаясь Рюрику, - давно ушли в небеса! Сейчас нет... ни того громадного кельтского союзного войска, которое заставляло дрожать все вокруг, ни рарожского, ни славянского союзов. - Он пожал плечами и, казалось, задумался: говорить или нет? И вдруг решился съязвить и съязвил еще более ласковым голосом: - Вчера вечером прыткого князя славных рарогов достал секирой паршивый волох, а потерпевший... - Он протянул руку в сторону Рюрика, как бы желая его приласкать, но понял, что это уже слишком неизвестно, как поступит горячий и гордый князь. Жрец остановил движение руки так естественно и даже изящно, что, казалось, он и не думал уязвить молодого воина. Соединив руки, Бэрин с естественной якобы затяжкой положил их поверх стола. Но в следующее мгновение голос верховного жреца вдруг резко изменился: ни слащавости, ни даже тени заигрывания в нем не было. - А потерпевший хочет припасть к ногам своего оскорбителя, как в свое время сделал несравненный Верцингеториг перед богоподобным... Цезарем! - колко изрек жрец. - Стоило ли смешить мир, освещенный моим могучим божеством, получив за один час позорного триумфа в Риме шесть лет тюрьмы и смерть! Представляю, как гоготал ненасытный на зрелища люд этого адского города: сам главнокомандующий... всего восставшего кельтского народа! добровольно! во всем великолепии царского убранства и при всем вооружении сдался! на милость бесстрашного Цезаря! Если верить сказителям, поведавшим об этом восстании, то Верцингеториг располагал войском, в десять раз превосходящим силы Цезаря! - зло бросил последнюю фразу Бэрин и остановился.
- Великолепно! - прошептал Рюрик и подавил прилив ярости. - Так почему же ты с такой же страстью не вопишь о том, как предали знаменитого вождя жрецы и их не наказали за это ни духи, ни боги небесные? Почему ты не кричишь о том, что золото было для них дороже земли наших отцов? Молчишь, тварь червячная! - задыхаясь от ярости, крикнул Рюрик, схватил друида за плечи и вытащил его из-за стола. - Отвечай, где Аскольд! - прохрипел он в лицо жреца и ожесточенно добавил: - Хоть он и "паршивый волох", как ты его назвал, но он откликнулся на призыв помочь нам в борьбе с германцами! А ты, служитель солнечного бога, - снова съехидничал Рюрик и прислонил жреца к стене, покрытой священным покрывалом, и в голосе его явно прозвучала издевка, - освети этим светом свои мозги. - Он ткнул Бэрина головой в покрывало. - Волохи прибыли на твою землю со священной миссией, и ты немедленно примыкай к ним. Не то... Бойся смеха соплеменников, верховный жрец! Он пострашнее железных стрел германцев! - Рюрик отшвырнул от себя главного друида и перевел дух.
Воздух в гридне верховного жреца стал раскаленным. Бэрин вспыхнул, двинулся было на князя, чтоб наказать его за осквернение жилища друида солнца, но в это время первый луч солнца коснулся его лица и оживил гридню. Жрец остановился на полушаге, тяжело вздохнул и иронично улыбнулся. "Мне в моей жизни уже почти ничего не надо... А честь верховного жреца? Что ж, она оскорблена без свидетелей... А мой бог?.. Пусть он не увидит смятения моей души!" - снисходительно пожелал себе Бэрин и с трудом перевел взгляд на возмутителя своего душевного покоя.
Князь стоял в двух шагах от верховного жреца и, казалось, весь ушел в себя.
"Береги силы на праведный бой!" - вдруг явно, в который раз прозвучали в ушах молодого князя слова его отца, и Рюрик вздрогнул, невольно закрыв глаза. В гридне стояла плотная тишина. Еще мгновение князь прислушивался к самому себе, затем усмехнулся и горько подумал: "Где взять меру и измерить силы, идущие на душевный, словесный бой?.. Правы были греки, когда за победу в словесном бою отдавали в жертву любимым богам быка, а за победу в бою с оружием в руках - лишь петуха..."
Князь мотнул головой, с болью отгоняя воспоминания об отце, и глянул исподлобья на друида солнца.
Бэрин справился со смущением куда быстрее, чем сам ожидал. Он потер шею - после цепких пальцев Рюрика она побагровела - и просто, буднично проговорил:
- Если ты получишь Аскольда просто так, без испытания, то он первый будет смеяться не только над тобой, но и над всем племенем. А во время боя будет беречь силы не только свои, но и всего войска.
- Еще хуже будет, если я силой отниму его у вас: погубить его вам, друидам, я не дам, - зло, быстро ответил жрецу князь, смахнув мокрые пряди с потного лба, и снова презрительно отвернулся от хитрого друида.
- А почему ты решил, что на испытании он погибнет? - загадочно улыбаясь, спросил Бэрин, наблюдая за строптивым риксом, и снова, как ни в чем не бывало, сел за стол. - Садись-садись, князь! Ты мне очень нравишься, - неожиданно искренне проговорил жрец и опять потер шею. - Ну и руки у тебя! Не зря тебя вождь ценит больше нас, друидов, - не без растерянности сознался он и нахмурился. - Я-то с этим мирюсь, но остальные... за-та-ились! - доверительно вдруг прошептал верховный жрец и испытующе глянул на князя.
Рюрик сморщился, задев раненую руку, возмущенно повел плечами, но все же сел за стол, и вновь на солидном расстоянии от друида солнца.
- Отпусти Аскольда! - упрямо и устало потребовал князь.
- Его необходимо... попугать! - вернувшись к взятому в начале разговора с Рюриком лениво-покровительственному тону взрослого советчика, хитрая старая лиса вновь ушла от ответа. - Как ты этого не понимаешь?!
- Но почему?! - Игра Бэрина вновь разозлила Рюрика. - Когда надо сплотиться всему народу в единый кулак и когда это понимают все, и даже гуси, оберегающие двор твоего дома, вы, друиды, как болотные пиявки, ищете себе теплую ранку и начинаете впиваться в нее. Аскольд - смелый, отважный воин! - убежденно добавил князь, и голос его заметно окреп. - Он показал, на что способен, в учебном бою! Это я виноват! Мои щитки оказались короче... Кого бы не прельстила голая рука в бою? Да я первый отрубил бы ее! А он не отрубил! Он только ранил меня, - с горячей искренностью завершил Рюрик.
Бэрин перестал улыбаться. "Если ты действительно думаешь так, а похоже, что это так, - не на шутку призадумался жрец, - то не зря Верцин безоговорочно доверил тебе всю дружину рарогов. От заветов наших богов ты отступаешь, но христианским и иудейским ты следовать тоже пока не хочешь. По-своему хочешь поступать, а к этому боги поначалу относятся с любопытством... Посмотрим, чем же закончится твое противоборство с богами... Молод ты, князь, и потому хочешь показать, как ты крепок духом", - со странным для него чувством растерянности подумал Бэрин и чуть было не изрек:
"Это плохо для нас, друидов..." - но вовремя остановился.
- Аскольда ты не получишь! - настойчиво повторил Бэрин и устроил небольшое испытание князю. Он встал, обошел молча вокруг огромного стола, вернулся на место и несколько раз повернулся вокруг себя с молитвенно возведенными вверх руками. Широкие рукава его рубахи спустились до плеч, обнажив волосатые руки. Запрокинутое к потолку размалеванное лицо рарожского солнцепросителя изображало ужас, мольбу и непоправимое горе.
