Алексей Исаев - Танковый удар
25-й танковый корпус генерал-майора П. П. Павлова тоже имел почти полный состав — 131 танк. Однако кроме 73 средних Т-34 здесь имелось только 6 легких Т-70, а также 52 «сверхлегких» Т-60 (с экипажем в два человека и 20-мм автоматической пушкой), которые к этому времени уже сходили со сцены. Самой слабой была 11-я танковая бригада, в которой насчитывалось лишь 7 «тридцатьчетверок», а также 2 «семидесятки» и 30 «шестидесяток». Личным составом корпус был укомплектован тоже только на 70 % — он имел 6214 человек. Зато в корпусе имелось три комплекта боеприпасов и три заправки горючего[32].
С октября корпус находился в районе села Хреновое и числился в резерве Воронежского фронта.
В состав Юго-Западного фронта он был передан только перед самым наступлением — 12 декабря, при этом за сутки был вынужден совершить двухсоткилометровый марш в район Верхнего Мамона.
Командир 25-го танкового корпуса П. П. Павлов.
Корпус должен был войти в прорыв с Осетровского плацдарма на трехкилометровом фронте Красно-Ореховое, Гадючье, правее 18-го танкового корпуса. Далее предполагалось наступать в общем направлении Твердохлебово, Кашары, Морозовск, двигаясь правее 18-го и левее 24-го танкового корпуса. К исходу первых суток наступления предполагалось выйти в район Алексеевско-Лозовское, на вторые сутки — в район Кашары, на третьи — в район Первомайского, а на четвертые овладеть Морозовском.
Перед наступлением корпус строился в двухэшелонный порядок: в первом эшелоне — 162-я и 175-я танковые и 16-я мотострелковая бригады, во втором — 11-я танковая бригада. Прикрытие с воздуха обеспечивал 219-й зенитный артиллерийский полк, разведка возлагалась на 53-й отдельный мотоциклетный батальон.
Всего в составе танковых корпусов северной ударной группировки насчитывалось 533 танка, а также в общей сложности до сотни танков в 115-й танковой бригаде и танковых полках.
1-й гвардейский механизированный корпус генерал-майора И. Н. Руссиянова был сформирован на основе элитного соединения — 1-й гвардейской стрелковой дивизии (бывшей 100-й стрелковой), отличившейся еще в первое лето войны. Формирование корпуса происходило в Приволжском военном округе с 1 по 10 ноября 1942 года, но на фронт 3-й гвардейской армии он прибыл только 16 декабря.
В состав корпуса вошло 5 танковых полков (16-й и 17-й отдельные, и по одному — в каждой из трех механизированных бригад), 532-й истребительно-противотанковый дивизион и 407-й дивизион гвардейских минометов, а также пять отдельных батальонов — мотоциклетный (50-й), пулеметный (60-й), саперный (52-й), связи (73-й) и автомобильный. В качестве усиления корпусу был придан 116-й артиллерийский полк (по штату в корпус должен был входить гвардейский артполк, но его не было).
Корпус формировался по особому штату, утвержденному для 1-го и 2-го гвардейских мехкорпусов приказом НКО № 00220 от 22 октября 1942 года и должен был иметь в своем составе 17 443 бойца[33] — вместо 13 500 человек, положенных по штату для обычного мехкорпуса. Правда, мы не знаем, действительно ли корпус был укомплектован личным составом до полного штата. По крайней мере, обычный мехкорпус из пяти танковых полков по штатам 1942 года должен был иметь 175 танков (из них 60 % средних), 90 орудий и минометов (в том числе ПТО) и 8 установок БМ-13. В реальности же 1-й гвардейский мехкорпус имел лишь 157 танков (105 Т-34 и 52 Т-70); нехватка гусеничной бронетехники лишь отчасти компенсировалась наличием в корпусе 61 бронеавтомобиля БА-64.
Командир 1-го гвардейского механизированного корпуса И. Н. Руссиянов.
В отличие от танкового корпуса, механизированный имел не 6, а 10 батальонов мотопехоты (автоматчиков) и по своему составу примерно соответствовал полнокровной немецкой танковой дивизии — превосходя ее в численности личного состава, но значительно уступая в артиллерии. В целом это соединение было значительно более приспособлено для автономных действий в глубине вражеской обороны, нежели танковый корпус того времени. Однако, как это часто случалось в то время, подразделения бригады были далеко не полностью укомплектованы автотранспортом, поэтому часть «мотопехоты» была вынуждена двигаться за передовыми отрядами пешком…
В задачу корпуса входило после прорыва обороны противника на реке Чир (в районе Боковской) к исходу 17 декабря выйти в район села Поповка и Кашары и, взаимодействуя с 18-м танковым корпусом 1-й гвардейской армии, замкнуть кольцо окружения вокруг неприятельской группировки. В дальнейшем, передав позиции стрелковым соединениям, корпус должен был повернуть на юг, выйти в район станицы Милютинская, а на третий день операции овладеть станцией Морозовск и поселком Чернышковский, захватив расположенные здесь аэродромы и перерезав железнодорожную линию Лихая — Сталинград. Корпус получил 2,5 заправки горючего, 3 комплекта боеприпасов и девятидневный запас продовольствия[34].
Следует отметить, что Морозовск и Чернышковский находились в полосе, по плану операции от 2 декабря отводившейся для правой группы 5-й танковой армии. Отсюда видно, что на участие этой армии, скованной боями на нижнем Чиру, в операции «Малый Сатурн» расчета не делалось. Можно добавить, что в составе танковых войск этой армии (1-й механизированный корпус, входивший в правую группу) на 13 декабря числилось 200 танков — 114 Mk III «Матильда», 77 Mk II «Валентайн», 2 «тридцатьчетверки» и 7 Т-70, а вдобавок к ним — 108 БА-64[35].
Кроме того, в состав 6-й армии входили:
• 115-я танковая бригада — 43 танка (23 Т-34, 18 Т-60 и один Т-40).
• 82-й отдельный танковый полк — 34 танка (21 Т-34 и 13 Т-70), а также 3 бронеавтомобиля БА-64.
• 212-й отдельный танковый полк — 37 танков (23 Т-34 и 14 Т-70), а также 2 бронеавтомобиля БА-64.
126-й и 141-й отдельные танковые полки 1-й гвардейской армии к месту прорыва вовремя не прибыли и в начальном этапе сражения не участвовали.
В целом войска трех армий имели в своем составе 804 танка, а с учетом 5-й армии (5-й мехкорпус) — 1003 танка. Кроме того, нам неизвестна численность 114-го, 119-го и 243-го отдельных танковых полков 3-й гвардейской армии; мы не знаем даже, все ли они приняли участие в сражении на его первом этапе[36].
5. Особенности театра и обороны противника. Этапы операцииВесь район операции с севера и северо-востока был ограничен рекой Дон на участке от Новой Калитвы до Вешенской, с востока — рекой Чир до излучины между Георгиевской и Обливской, с юга — линией железной дороги Сталинград — Лихая на участке от Чернышковского до Белой Калитвы. На западе граница района боевых действий в декабре проходила по Северскому Донцу от Каменск-Шахтинского, затем по реке Деркул через Беловодск и далее через Митрофановку до Новой Калитвы.
Местность здесь представляла собой открытое всхолмленное плоскогорье, очень бедное растительностью, вдоль и поперёк изрезанное большим количеством рек и глубоких балок. По своему характеру она была достаточно удобна для обороны, однако зимняя обстановка и замерзание рек в значительной степени нивелировали это преимущество противника.
Реки здесь в большинстве своём мелководны и к декабрю большинство из них сильно промёрзло — за исключением реки Богучарка (от Кантемировки до впадения в Дон у села Богучар), через которую при наступлении пришлось наводить переправы. Однако из-за позднего ледостава толщина ледяного покрова на реке Дон (имевшей здесь ширину от 200 до 350 м) еще была невелика: в большинстве мест она допускала переправу пехоты, но уже легкие орудия требовалось переправлять с использованием специальных матов, а тяжелую технику — только после специальных работ по усилению льда или по наведенным мостам. Вдобавок на большей части фронта 1-й гвардейской армии, проходившего по реке, противник систематически подрывал лёд.
Железнодорожная сеть района с советской стороны была крайне бедной. Фронт базировался на железные дороги Поворино — Лиски и Поворино — Сталинград, до которых было более сотни километров — это создавало серьёзные затруднения в материальном обеспечении войск и в питании их резервами. В то же время противник имел в своем распоряжении две мощные магистрали из Ростова на Воронеж и из Донбасса на Сталинград, пересекающиеся на станции Лихая. По этим магистралям он мог как перебрасывать подкрепления из тыла, так и совершать рокадные маневры.
Напротив, сеть грунтовых дорог была густой с обеих сторон. Эти дороги обеспечивали войска большим количеством путей, что делало возможным двухстороннее движение на основных направлениях ударных армий. Кроме того, имелось немало рокад, с помощью которых можно было производить перегруппировки войск вдоль линии фронта. Весной и осенью такие дороги труднопроходимы, зимой же они хорошо накатываются, допуская движение автотранспорта по замёрзшему грунту со скоростью 30 км/час и более.
