Лев Гумилев - Черная легенда
Секрет хода событий заключался, пожалуй, не в экономике или политике, а в феномене этнографии, воздействовавшем на поведение людей. Китайцы и кочевники настолько различались по стереотипу поведения, что не хотели, не могли наладить между собой контакт. Они и не пытались искать поводов для контакта, считая их лишенными смысла. Тут были важны некоторые подробности быта.
Прежде всего, китайцы вообще не употребляли молочных продуктов — основной пищи кочевников, и взаимопонимание между ними отсутствовало из-за презрения к такой пище одних и раздражения по поводу такого неприятия у других. Для китайца все жены отца — его матери. Для хунна, например, или тюрка — мать только одна, а наложницы отца — подружки, а вдова старшего брата становится законной его женой, которую он обязан содержать, причем чувства здесь роли не играют.
Женщина в Китае в те века не работала, она рожала и нянчила детей и никаких прав не имела. В Великой степи женщина выполняла все домашние работы и была владелицей дома: мужу принадлежало только оружие, ибо ему полагалось умереть на войне.
В армиях Китая обязательно полагался штат доносчиков, а тюрки, находившиеся на китайской службе, этого не терпели и раскрытых доносчиков убивали. Представители двух великих суперэтносов никак не могли ужиться рядом. Оптимальное решение было: жить мирно, но порознь. А это не всегда удавалось.
Поэтому кочевники заимствовали культуру и мировоззрения с Запада, а вовсе не из Китая. Из Ирана уйгуры позаимствовали манихейство, из Сирии кочевники приняли несторианство, из Тибета — теистический буддизм. Правда, буддизм был воспринят позже, но принцип заимствования оставался прежним. Из Китая же они заимствовали только шелк, а помимо этого — печенье и, в некоторых случаях, фарфоровую посуду.
Только часть киданей восприняла китайскую культуру искренне и увлеченно. Другая часть упорно соблюдала свою, степную. И вот что из этого вышло.
В начале XII в. на Дальнем Востоке произошел взрыв этногенеза, или, говоря научным языком, пассионарный толчок, вследствие которого возникли два новых этноса: чжурчжэни и монголы.
На Дальнем Востоке среди тихих народов, живущих в состоянии гомеостаза — а это состояние не редкость для разных народов, прошедших определенный цикл развития, — то есть среди народов, поддерживающих свое равновесие с ландшафтом, появились люди с необузданной энергией. Вот это и есть качество, которое называется пассионарностью.
Вернемся в VI–VII вв. и взглянем на молодые, новорожденные этносы этого времени. Всекитайская империя Сун была ровесницей Арабского халифата. Пассионарный толчок VI–VII вв. четко прослеживается по географической оси от Хиджаса и Бахрейна на Аравийском полуострове, через Южную Персию, Синд (область на западе Индии), через Южный Тибет, Северный Китай, Южную Корею и Японию.
В Индии так называемая «раджпутская революция» опрокинула империю Гупта, покровительствовавшую буддизму, и Индия раскололась на множество мелких княжеств, связанных реформированной религией и обновленной системой каст. Маленький Тибет попытался стать великой державой, но захлебнулся в крови внутренней войны в IX в.
В Японии произошел переворот Тайка с последовавшими реформами, а в Китае в это же время династии Суй и Тан вели себя подобно Омейядам и Аббасидам. В X в. здесь произошел надлом этнической системы, который, например, в китайской историографии назван «периодом пяти династий и десяти царств». В отличие от халифата Китай не распался на отдельные владения, но силу свою потерял и был вынужден примириться с потерей северных областей. Зато китайцы передали свою культуру части киданей… и все, как будто стабилизировалось.
И вот в XII в. произошел новый взрыв в процессе этногенеза. Чжурчжэни, обитавшие в долине Уссури и Сунгари, в 1115 г. восстали против киданей и к 1125 г. сокрушили империю Ляо. Часть киданей, овладевшая китайской культурой, подчинилась победителям. А «отсталая» их часть, не утратившая степной доблести, отступила с боями в Семиречье и там столкнулась с сельджуками, с самим великим султаном Санджаром.
Мы подошли к тому моменту, когда уже можно провести сравнение ряда суперэтнических целостностей, расположенных по длинной линии от Тихого до Атлантического океана, на протяжении одного периода, например XII в. Используя отработанную методику исследований (Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли, вып. I–III. М., ВИНИТИ, 1980), мы будем учитывать не только состояние и культуру этносов, но и фазу этногенеза, или, переведя на точный язык науки, не только массу, но и импульс, то есть заряд.
Кидани были народом древним, появившимся одновременно с хуннами, сарматами и куманами, или половцами. Они достигли мудрой и крепкой старости, фазы гомеостаза, но, увлекшись чужой для них китайской культурой, в самом деле очаровательной, превратили свое ханство в химерную империю Ляо. И вот теперь, между 1131 и 1137 гг., шли упорные столкновения между киданьским гурханом Елюем Даши и сельджукским султаном Санджаром. Гурхана поддерживали «отсталые» степняки. Султана — лучшие воины из Хорасана, Седжестана, Гура, Газни и Мазандарана, еще не растраченные силы мира ислама, а всего 100 тысяч воинов. Гурхан победил!
Султан бежал, покинув семью и 30 тысяч храбрых соратников, убитых в честном бою. Сельджукский султанат после этой битвы распался, но кидани проявили удивительную умеренность: обложили города Средней Азии небольшой данью и стали пасти скот в Семиречье и Джунгарии.
Зато на западе сами мусульмане, воюя с крестоносцами, одерживали победы, одну за другой. В 1144 г. пала Эдесса и, восстав, снова была взята в 1146 г. Вторжения крестоносцев в Египет в 1163 и 1167 гг. были отбиты, а в 1187 г. мусульмане вернули Иерусалим. Второй и третий крестовые походы, в 1147–1149 и 1189–1192 гг., захлебнулись. Лучшие рыцари Европы спасовали перед туркменами-сельджуками. Города Палестины и Ливана перешли к обороне. Гарнизоны крестоносцев держались в них лишь благодаря тому, что венецианцы и генуэзцы морем поставляли им оружие и провиант.
В Магрибе, на западе арабского мира, было то же самое. При Аларкосе в 1195 г. берберы-альмохады сокрушили рыцарское воинство Кастилии, куда стеклись рыцари со всех стран Европы. Эта коллизия описана Л. Фейхтвангером в романе «Испанская баллада». В нем устами арабского историка Мусы (персона вымышленная, но мысли Ибн-Халдуна) дан прогноз: «Христианский мир молод и может позволить себе роскошь потерпеть отдельные поражения, а мусульманский мир стар и только продляет свое существование. Арабы уже потеряли к концу XII в. пыл молодости. За ними пойдут к упадку сегодняшние победители — берберы и сельджуки». Так оно и было!
Крестоносцы попытались компенсировать неудачи, взяв и разграбив Константинополь в 1204 г. Но и этот упех был эфемерным. Через год болгаро-половецкое войско разгромило крестоносцев при Адрианополе. Латинский император крестоносцев был взят в плен и в плену умер. Против латинян восстали албанцы Эпира и греки Никеи. Они считали, что «рыцарей бить легко». Только благодаря соперничеству Никеи, Эпира и Болгарии между собой изгнание западных захватчиков из города Константинополя, затянулось до 1261 г. И было оно бескровным.
Теперь можно составить цепь сопоставлений, употребив алгебраическую символику: больше (>>) и меньше (<<). Итак: чжурчжэни >> кидани >> китайцы, и мусульмане >> европейские рыцари << балканские славяне и половцы.
Эта формула позволит разобраться в перипетиях XII–XIII вв., но для XIV в. она должна быть перестроена, хотя принцип останется прежним. Нужна эта формула для того, чтобы читатели могли думать вместе с авторами и взвешивать убедительность их выводов. Это уважение к мыслящему читателю в отличие от «читателя любознательного», которому отведена роль невежды, внимающего вещаниям писателя, копирующего не парнасскую музу, а недоучившуюся дельфийскую пифию.
Маньчжуры и монголы до и после пассионарного толчка
До XII в. восточносибирские племена, обитавшие на окраине района тех исторических событий, о которых говорилось, находились в гомеостазе и были либо данниками киданей, либо объектами нападений их регулярных войск с целью грабежа. Но когда пассионарный взрыв прошел по широте Южной Сибири и задел племена, жившие в долинах Уссури, Сунгари, Онона и Керулэна, то есть по линии Байкал-Тихий океан, поведение маньчжурских племен — чжурчжэней на востоке и монголо-язычных племен в Забайкалье — изменилось на 180 градусов.
От покорности соседям они перешли к активной обороне, а затем — в контрнаступление на всех фронтах. Оседлые чжурчжэни сумели организоваться раньше монголов. Для начала они в 1115–1125 гг. разгромили киданьскую империю, вступив для этого в союз с китайской империей Сун. А затем, захватив южную часть страны, которая сейчас носит их название, Маньчжурию, они начали войну против Китая.
