Татьяна Купер - Династия Тюдоров
Теперь ему ничего не оставалось делать, как отправиться в Лондон и ответить перед судом. Но, к счастью или несчастью, по дороге он тяжело заболел и 29 ноября 1530 года в возрасте 57 лет скончался в городе Лестер. На своем смертном одре он дал характеристику человеку, которому так долго и верно служил: «Генрих настоящий король и у него королевская душа. Он скорее подвергнет опасности полкоролевства, нежели поступится хоть частью своих желаний и прихотей. Уверяю вас, я нередко стоял перед ним на коленях – час, а то и два, умоляя отказаться от желаний и прихотей, но ни разу не сумел отговорить его от задуманного». А перед самой смертью кардинал с сожалением проговорил: «Если бы я служил Господу хотя бы с половиной того усердия, с которым я служил королю, Он бы не пустил меня по миру в таком преклонном возрасте – на радость моим врагам».
Имея великолепный вкус к архитектуре, Уолси планировал создать для себя величественную гробницу в Оксфорде, но вместо этого был похоронен в Лестерском Аббатстве даже без памятника. Правда, почти 500 лет спустя, в 2011 году благодарные жители Ипсуича, в котором он родился, а потом основал колледж, все-таки увековечили «сына мясника» и воздвигли в его честь большую бронзовую статую, изображающую его сидящим с книгой и котом, лицом к Церкви Святого Петра. Его именем также назвали местный театр и улицу.
После смерти Уолси Генрих взял дела правительства в свои руки – лордом-канцлером и главным министром был назначен Томас Мор, а место кардинала занял Томас Кромвель, который и предложил Генриху развестись с Екатериной без папского разрешения.
К этому времени терпение Генриха кончилось. Потратив три года жизни, огромное количество денег и усилий, он оказался у разбитого корыта. Приходилось начинать все сначала и испробовать другую тактику. Посол Шепуи был первым, кто это почуял, когда стал свидетелем неприятной сцены за столом – Екатерина обвинила короля в том, что тот ее игнорирует. «Король сказал, что не может посещать покои королевы, так как он не является ее мужем. Он консультировался с учеными-теологами, и те единодушно считают их брак недействительным. Он сказал, что соберет свидетельства и пошлет их Клименту. Генрих заявил: «Если Папа не согласится с мнением ученых и не объявит наш брак недействительным, я назову его еретиком и женюсь, на ком пожелаю». Но Екатерина решительно побила теологию теологией: «На каждого богослова-юриста, который будет свидетельствовать в вашу пользу против меня, я представлю тысячу, которые признают наш брак законным и нерасторжимым». Но Екатерине пришлось жестоко поплатиться за эти слова – с ней стали грубо обращаться, а затем вообще выгнали со двора, предоставив ее комнаты Анне Болейн.
Этому разговору предшествовала случайная встреча с двумя знакомыми по Кембриджу, которая привлекла внимание Генриха и Анны к малоизвестному преподавателю богословия Томасу Кранмеру. В результате этой встречи изменилась не только его судьба, но и судьба всей Англии. Кранмер рассматривал бракоразводный процесс Генриха не с юридической стороны, а с моральной. Он указывал на то, что Библия дает абсолютно все ответы, и в ней не упоминаются никакие папы, а только цари или короли. Именно они и являются помазанниками Божьими, именно им Господь предписал управлять церковью на земле. Почему, говорил Кранмер, король не хочет последовать примеру немецких князей и, при содействии парламента, объявить себя главой национальной церкви?
Доводы прозвучали для деспотичного короля как музыка, и очень скоро он дал себя уговорить. Ведь эта идея позволяла ему разрубить гордиев узел развода! И вот уже в Риджент Хаус, руководящем органе Кембриджского университета, открылись дебаты по поводу развода короля. И хотя Кранмер обещал, что все будет решаться благородно и открыто, на самом деле обе стороны использовали любые наукообразные приемы политической борьбы – такие, как специально подобранные комитеты, выборочные ссылки, откровенные запугивания и подкуп. Кембридж оказался на стороне династии Тюдоров, и после двух дней дебатов вынес решение в пользу Генриха.
Однажды имперский посол Шепуи услышал, как шурин и собутыльник Генриха, герцог Суффолк, стукнул кулаком по столу и воскликнул, что ни один легат, ни один кардинал не принес Англии ничего хорошего. В своем донесении Карлу он написал: «Не подлежит сомнению, что если подобные настроения герцога укоренятся в сознании короля и народа этой страны, лютеранская вера беспрепятственно вползет в Англию. Я глубоко убежден, что если бы не боязнь отлучения от церкви и папского проклятья, то в этой стране нашлось бы бессчётное количество людей, которые последовали бы совету герцога и сделали короля Папой».
Но Генриха все меньше пугает угроза отлучения: «Даже если его святейшество решит отлучить меня от церкви, мне это уже не страшно. Мне нет дела до всех его отлучений. Пусть распоряжается у себя в Риме, а я здесь буду поступать так, как считаю нужным». Теперь перед ним стояла следующая задача – подвергнуть сомнению саму власть Папы. В связи с этим в 1530 году для Генриха был составлен сборник цитат из различных источников (книг по истории Англии, англо-саксонских законов, Ветхого завета), которые утверждали, что папство узурпировало власть над некогда независимой национальной церковью. После внимательного прочтения этого труда Генрих не только поверил, что римский Папа не имеет законной власти в Англии, но также, что английский король является единственным главой церкви и страны. Он отметил на полях книги: «Касательно раскола. По мнению достойных ученых мужей, при том, чем сейчас является Римская католическая церковь, порвать с ней, оставаясь при этом верным божескому слову, вовсе не является расколом. Житие Христа и жизнь Папы противоположны друг другу, и следовать за Папой значит отдаляться от Христа».
Генрих-богослов и ученый-дилетант убедил самого себя, но теперь Генриху-политику предстояло убедить других. Книга «Зерцало истины», изданная в 1531 году придворным печатником, была частью массированной пропагандистской кампании, с помощью которой король старался убедить английский народ отвергнуть любую иностранную власть – императорскую и в особенности папскую.
Также на континент были отправлены королевские посланники, задачей которых было распространить аргументацию английского короля против власти Папы. Они подкупали, льстили и угрожали университетским теологам, чтобы те приняли «правильное» решение. И по мере того, как их мнение склонялось в пользу Генриха, тот становился все наглее и самоувереннее. Теперь он утверждал, что по Божьему велению король Англии является императором, и поэтому не подвластен никому в мире, в том числе Папе Римскому. Генрих, некогда самый яростный сторонник папской власти, теперь видел в ней только врага, который стоит между ним и его любовной страстью. Недаром Мор писал: «Хотя король по натуре добр и великодушен, эта Анна так изменила его, что он кажется другим человеком». И действительно, Анна постоянно подливала масла в огонь и ковала характер Генриха, делая его более твердым, холодным и жестоким.
Следующей задачей было провести решение короля через английский Синод, который собрался 19 января 1531 года в помещении Вестминстерского аббатства. Перед ним стояла беспрецедентная задача – признать короля единственным покровителем и главой англиканской церкви. В течение следующих двух недель эпископы и аббаты бурно обсуждали это заявление, борясь за каждое слово и букву. Наконец, поддавшись чрезвычайному давлению со стороны короля, Уильям Уорхэм, архиепископ Кентерберийский, предложил считать Генриха VIII светским главой англиканской церкви, но с оговоркой: «насколько это позволяет сам Бог». Его заявление было встречено гробовой тишиной, которую архиепископ счел нужным принять за согласие. Но в следующем году избавились и от этой оговорки. Эпископы и аббаты ничего не смогли противопоставить своеволию короля и согласились на неслыханные требования.
Далее Парламент принял ряд постановлений, разрывающих связи Англии с Римом и передающих папские подати королю, а также запрещавших любые обращения к Папе. А в 1534 году был принят «Акт о супрематии», по которому Генрих провозглашался главой англиканской церкви, в то время как отказ от его признания считался государственной изменой. Таким образом, новое законодательство вознесло Генриха на беспрецедентную в христианском мире вершину власти, которую ни один из его подданных не смел ни оспаривать, ни даже подвергнуть сомнению. Неважно, что при этом король нарушил Великую Хартию вольностей и первый пункт данной им при коронации клятвы в том, что англиканская церковь должна быть независимой от государства. В течение тысячи лет подданные принадлежали монарху телом, а Папе – душой. Теперь Генрих заявил свои права на то и другое.
