Александра Ишимова - История России в рассказах для детей (том 1)
Слава о такой победе разнеслась по всей земле Русской. И большие и маленькие говорили о храбрых князьях, певцы пели о делах их в песнях, сказочники рассказывали в сказках. Многие завидовали такой славе, и всех более - князь Игорь Северский. Он совершенно потерял прежнее спокойствие и веселость свою, сердился на князей за то, что они не пригласили его идти вместе с ними; думал только о том, чтобы прославиться еще более их, и для того начал вместе с меньшим братом своим Всеволодом Курским тайно приготовляться к походу. Не прошло года, как уже оба князя со своими боярами, дружиною и нанятыми черными клобуками пошли к Дону. Около этой реки раскинуты были шатры половецкие. Кончак, недавно разбитый русскими, и пять других ханов удивились, увидев их опять перед собою. С ужасной злобой, с сильным желанием отомстить бросились они на них, однако храбрые князья победили и принудили половцев бежать и оставить им в добычу весь стан и даже семейства свои.
Весело пировали князья русские на завоеванной земле и в шатрах неприятельских, гордо говорили: «Что скажут теперь князья и братья наши? Они победили половцев у себя дома и не смели идти в их землю, а мы уже в ней, скоро будем и за Доном, где никогда не были отцы наши, истребим всех поганых [21] и достанем себе славу вечную!»
Такая гордость, такое ненасытное желание прославиться истреблением невинных людей никогда не остаются без наказания. Это случилось и с Игорем. Он хотел истребить всех половцев, а между тем они собрали силы свои и на берегах реки Каялы [22] истребили почти все войско русское. Некому было даже принести в отечество известие о несчастье их: все оставшиеся в живых были уведены в плен, в том числе князь Игорь и брат его Всеволод.
К счастью, случилось в это время проезжать по Каяле каким-то купцам, им поручили половцы сказать в Киеве, что теперь они могут обменяться со Святославом пленниками.
Получив это известие, все князья опечалились, Святослав Киевский даже плакал, но никто не пошел выручать князей из плена, боясь такой же участи. Однако Игорь вскоре возвратился сам. Один крещеный половчанин помог ему убежать от хана Кончака, который, несмотря на жестокое сердце свое, уважал храброго Игоря и не обижал его во время плена, а позволил ему жить как князю, иметь у себя слуг, священника и забавляться ястребиною охотою. Зато и Игорь не скоро согласился бежать от благородного неприятеля своего: только сильное желание увидеть печальную супругу, детей и народ свой заставило его решиться на такой поступок, который он всегда называл постыдным.
Кончак не рассердился за это на Игоря; но, упустив сокола, хотел опутать соколенка, - сказано в «Слове о полку Игореве»: у Игоря был молоденький сын Владимир, такой же храбрый, как и отец. Он был с ним в этом походе и не отставал от отца ни в каких опасностях. Вместе с ним попал и он в плен. Это был тот соколенок, которого хотел опутать хан Кончак. Такими словами сочинитель первой поэмы нашей хотел сказать, что благородный Кончак желал привязать к себе молодого Владимира любовью и благодарностью и сделал это, выдав за него прекрасную дочь свою. Два года прожил молодой князь в новом семействе своем, на третьем начал просить тестя отпустить его на родину, и добрый Кончак согласился: Владимир уехал из земли Половецкой вместе с женой.
Вот этот несчастный поход и плен Игоря описаны в первом стихотворении русском. Чтобы оценить все достоинства его, надобно хорошо понимать старинный язык наших предков, а вы видели из нескольких строк в начале этой главы, что это невозможно для вас, милые читатели. Подождите, пока вы будете постарше, тогда вы, верно, скажете, что и самый старинный поэт наш ненамного уступал нынешним. А до тех пор будьте довольны теми немногими строками, которые прочли здесь. Я постараюсь сделать их более понятными для вас. В них описывается горесть супруги Игоря, когда она узнала, что он в плену у половцев.
«Ярославна плачет рано поутру, смотря с городской стены Путивля в чистое поле: "О ветер сильный! Для чего легкими крыльями своими наносишь ты стрелы ханские на воинов моего друга? Разве мало для тебя веять на горах подоблачных и лелеять корабли на синем море? Для чего, о сильный, развеял ты веселие мое?.. О Днепр славный! Ты пробил каменные горы, стремясь в землю Половецкую. Ты лелеял на себе ладьи Святославовы до стана Кобякова. Принеси же и ко мне друга милого, чтобы не посылала я к нему рано утром слез моих в синее море!"».
Литовцы и рыцари немецкие
1185-1200 годы
На берегах Балтийского моря, стало быть, на западе России, в нынешних губерниях Лифляндской, Эстляндской и Курляндской, жили в XII веке литовцы и народы чудские, или просто чудь. Потомков последних мы видим теперь в наших финнах, или чухнах, которые так часто привозят на рынки петербургские масло, молоко, уголь, дрова и разные другие вещи. Хотите ли вы знать, как попали к нам немцы? Послушайте. В то время все народы европейские, принявшие веру христианскую, очень заботились о том, чтобы не было нигде идолопоклонников. Почти в каждом государстве были люди, которые, чувствуя истину христианской веры, так усердно желали сделать всех христианами, что собирались по нескольку сот человек и клялись стараться всеми силами крестить всех неверных, где бы они ни жили, и защищать церковь от всех врагов ее. Такие люди назывались рыцарями, а общество их - Орденом. Эти рыцари разъезжали по всем странам, где думали найти идолопоклонников, и часто даже силою заставляли их быть христианами.
Чудские народы и литовцы не имели еще никакого понятия о Боге истинном, и вот христиане разных государств пошли просвещать их. Чаще всего приходили к ним шведы, датчане и немцы, но учили их не с той кротостью, в которой показал нам пример Спаситель наш, а с жестокостью, можно сказать даже - со злодейством: они убивали тех, кто не слушал их, и, завладев землями убитых, поселялись сами в их жилищах. В 1186 году один из просветителей, по имени Мейнгард, построил первую латинскую церковь в городе Икскуле, на реке Двине. Папа [23] был так доволен усердием Мейнгарда, что сделал его епископом ливонским, и с тех пор немцы получили большую власть в литовской земле. Эта власть еще более увеличилась в 1197 году, когда после смерти Мейнгарда приехал из Германии и стал епископом ливонским Альберт фон Бугсгевден. Он привез с собой множество родственников своих, немецких купцов и воинов, чтобы поселить их в своем епископстве, и для того заложил в 1200 году город Ригу. Альберт был очень умен и хитер: чтобы еще более утвердиться в Ливонии, он выпросил у Папы позволение учредить военный и духовный Орден рыцарей, которые бы защищали церковь ливонскую, покоряли земли неверных и крестили их. Вот это и были меченосцы, или рыцари Святой Марии. Последнее название получили они потому, что церковь, которую им должно было защищать, была во имя Пресвятой Богородицы. Они так усердно помогали своему епископу, что бедные литовцы и чудь боялись их как огня. Из страха перед проповедниками они тотчас соглашались креститься и быть подданными епископа. Чтобы заставить литовца отдать все, что было у него самого лучшего, стоило только надеть белый плащ с красным крестом рыцаря: завидев издали эту страшную одежду, идолопоклонники прятались, куда только могли, многие убегали в дремучие леса и оставались там жить. Если кто-нибудь из них умирал, они плакали над ним, клали в гроб его пищу, питье, топор, немного денег и говорили: «Ступай, бедняк, в лучший мир, где не тебе немцы, а ты немцам будешь приказывать!» По этому можно судить, как во зло употребляли имя Божие эти жестокие рыцари и даже сам епископ!
При такой силе и при таких злодеяниях не удивительно, что владения епископа рижского беспрестанно увеличивались, и скоро нападения рыцарей с литовцами на соседние земли - полоцкие, псковские и новгородские - сделались страшны для бедного отечества нашего, и без того разоряемого ссорами собственных удельных князей и нерешительностью - можно сказать, даже слабостью - великого князя Всеволода Георгиевича, который, продолжая спокойно княжить в северных областях русских, казалось, мало заботился о южных и совсем не думал, что Россия счастлива только тогда, когда зависит от одного государя. Вместо того чтобы держать в страхе южных удельных князей, он позволял им своевольничать до того, что наконец они совершенно по своей воле распоряжались своими владениями и беспрестанно отнимали их друг у друга. Самым смелым, сильным, хитрым и жестоким из них был Роман Мстиславич Волынский, правнук Мстислава Великого. История о делах его так велика, что надобно рассказать ее в особой главе.
Роман Волынский и княжество Галицкое
1200-1212 годы
Ярослав Владимиркович, сын первого князя галицкого Владимирка Володаревича, был достоин знаменитого отца своего, которого читатели, конечно, помнят, потому что он был племянником ослепленного Василька и основателем Галича в княжение Всеволода II. Ярослав Владимиркович увеличил еще более это новое княжество и сделал его страшным для соседей своих - венгров и поляков. Но зато единственный сын его Владимир вовсе не походил ни на отца своего, ни на деда. Причиной этого было баловство матери, которая сначала позволяла ему делать всевозможные шалости, а потом не могла уже и унять избалованного сына.
