Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина
При непосредственном участии Сталина были созданы две Конные армии, являвшиеся решающей стратегической и тактической силой Красной Армии. Не менее значительной в начальный период войны стала его работа по снабжению Центра страны продовольствием. Но самым важным вкладом в общую победу Республики была его организаторская, воистину полководческая роль по разработке и реализации плана разгрома Деникина Эта кампания стала переломным моментом всей Гражданской войны.
Но главным итогом для самого Сталина в ходе войны стало то, что он приобрел неоценимый опыт. Не обладая таким опытом, впоследствии он не сумел бы подготовить государство ко Второй мировой войне и тем более привести свою армию к победе над лучшими генералами и фельдмаршалами нацистской Германии. Подобного стратегическою опыта не имел ни один из руководителей держав — участниц будущей войны. Его не было ни у противников
Сталина — Гитлера, Муссолини, Франко, ни у его союзников — Черчилля и Рузвельта.
Окончание Гражданской войны потребовало формирования новых форм управления государственной машиной. Однако взгляды на методы, с помощью которых надлежало управлять страной, у членов ЦК были совершенно различны. Если Сталин, о чем говорилось выше, призывал сделать Советскую власть «родной и близкой» для составлявших страну народов, то другие члены руководства придерживались иных позиций.
Один из претендентов на роль партийного теоретика Бухарин суть своего мировоззрения выразил в книге «Экономика переходного периода». В ней он утверждал: «пролетарское принуждение во всех своих формах, начиная от расстрелов и кончая трудовой повинностью... является методом выработки коммунистического человечества из человеческого материала капиталистической эпохи».
Не вписывался в схемы других вождей и призыв Сталина о том, что «Советская власть должна стать понятной для всех». Уже на IX съезде Троцкий высказал диаметрально противоположную мысль: «Мы не можем дожидаться, когда каждый крестьянин и каждая крестьянка поймут! Мы должны сегодня заставить каждого стать на то место, на котором он должен быть».
Каким должно было быть это место, Лейба Бронштейн обозначил вполне определенно. И его планы простирались не только на крестьян. Троцкий призывал: «Мы обязаны эксплуатировать» — «техников, инженеров, врачей, учителей, вчерашних бывших офицеров», как и «мертвые машины», в которые вложен национальный капитал.
Острая дискуссия о дальнейших путях развития хозяйства развернулась за полгода до X съезда партии. Она получила наименование «дискуссии о профсоюзах». В условиях всеобщего развала и экономического хаоса ряд видных деятелей стояли за передачу верховной власти профсоюзам.
С таким требованием выступили сторонники платформ «рабочей оппозиции» и «демократического централизма». Являвшийся председателем ЦК транспортных рабочих (Цектрана) Троцкий потребовал «перетряхивания профсоюзов» и их милитаризации по образцу этой организации и сохранения методов «военного коммунизма».
Профсоюз транспортных рабочих был превращен в военизированную организацию, где за нарушения применялись наказания в виде арестов и принудительных работ. Призывая «завинтить гайки» в профсоюзах, Троцкий руководствовался отнюдь не одними «теоретическими» соображениями о путях построения нового общества.
После Гражданской войны он обрел культ некой «боевой» славы и не без оснований со временем рассчитывал занять место ведущего лидера партии. Уже в ходе возникшей дискуссии он объединил свою точку зрения с позицией Бухарина, высказавшись за слияние хозяйственных и профсоюзных организаций. Платформу Троцкого — Бухарина поддержали члены ЦК Дзержинский, Крестинский, Преображенский, Раковский, Серебряков.
Ленин понимал далекие устремления Троцкого и встретил его позицию резкой критикой. В противовес оппозиционным схемам политической стратегии 18 января 1921 года «Правда» опубликовала «платформу десяти» членов ЦК, вставших на позицию Ленина. В их числе были: Сталин, Сергеев (Артем), Зиновьев, Калинин, Каменев, Петровский, Рудзутак, Томский. Однако на предстоявшем съезде партии Ленин не мог рассчитывать на поддержку большинства.
Дело осложнялось даже не тем, что Секретариат ЦК, формировавший состав делегатов съезда, целиком состоял из людей Троцкого; он действительно пользовался поддержкой многих рядовых коммунистов. Люди, вступившие в партию после 1917 года, не знали «тонкостей» идейного противостояния Лейбы Бронштейна и большевиков в предреволюционный период, и они легко покупались на идеи левого радикализма.
Жестокие методы Троцкого, культивируемые им во время Гражданской войны, способствовали росту его популярности, а после войны она активно раздувалась как им самим, так и его сторонниками. Его именем назывались заводы и фабрики, его портреты висели наравне с портретами Ленина, он был окружен ореолом «славы» и завораживающими воображение обещаниями «мировой революции». Немалое значение имели и довольно неплохие артистические способности Троцкого, он, как и Гитлер, был увлекающий слушателей оратор. Не великолепный, но все же словообильный и умевший в нужный момент «накалять» голос
О том, что фактически представлял собой Троцкий, широкие массы не знали, и его могли поддержать не только в вопросе о профсоюзах. Речь шла не столько об идеях, сколько о власти в стране. Уже позже, в середине 20-х годов, в письме эмигранту Илье
Британу, в авторстве которого подозревают Бухарина, отмечалось: «Помните, когда пресловутая дискуссия о профсоюзах угрожала расколом партии и заменой Ленина Троцким (в этом была сущность дискуссии, скрытая от непосвященных под тряпьем теоретического спора)...»
Ползучий росток биографии Троцкого, как паразитирующая лиана, оплелся вокруг деятельности как Ленина, так и Сталина. И хотя собственную жизнедеятельность Лейба Бронштейн самовлюбленно описал сам, — и все, что им написано, это единый пласт трудов, прославляющих «себя любимого», — подлинной его биографии не узнает никто и никогда. Истинные свои цели, устремления и связи он с намеренной предусмотрительностью унес в могилу. Но поскольку без взгляда на зловещий «силуэт» Троцкого невозможно понять причины многих поступков и действий Сталина, необходимо остановиться на личности «красивого ничтожества» подробнее.
Как у альтернативного понятия добра есть зло, как у образа Бога есть Сатана, так у Сталина имеются два антипода: Троцкий и Гитлер. (Гитлер тоже хотел сделать «мировую революцию», только в национал-социалистском варианте.)
Троцкий был еврей, и этим могло бы быть сказано все, если бы все евреи были одинаковыми.
Лейба Давидович Бронштейн в юности мечтал стать литератором, поэтому ходил «в голубой блузе, модной соломенной шляпе и с тросточкой» и искал сближения с одесской богемой. Читать модную революционную литературу в царской России не позволялось, поэтому Лейба оказался в Бутырской тюрьме. Впрочем, для недовольства царизмом у сына богатого херсонского землевладельца имелись достаточно серьезные основания — евреев при царе унижали. Это общеизвестно, и нет смысла развивать данную тему.
Но Троцкий не был тихим местечковым представителем своего народа. Его любовь к саморекламе, экстравагантности и авантюризму проявилась уже тогда, когда в Бутырке Лева устроил свадьбу с раввином, с религиозными «прибабахами», и женился на Александре Соколовой, поехавшей за ним, как «жены декабристов, в ссылку».
Однако «у Левы из Одессы» были и «другие интересы». Оставив жену и двух родившихся детей, он из ссылки сбежал и отправился за границу, где примкнул к меньшевикам. Во Франции он сблизился с богатыми единоверцами, покорив их «умом», «красноречием», наглостью и грандиозностью своих планов. Для их осуществления
Лейба Бронштейн сначала снова женился. На этот раз более удачно — на дочери миллионера Абрама Животовского, финансировавшего совместно с банкирами Варбургом и Шиффом определенные антицаристские круги в России.
Как произошел политический взлет Лейбы Бронштейна? Об этом с гордостью вспоминал его близкий единомышленник, «видный масон высокой степени посвящения, агент австро-венгерской, а впоследствии германской разведки, выдающийся мастер закулисных интриг», тоже сын зажиточного торговца Христиан Раковский.
«Я, — бравировал Раковский, — во всем этом лично принимал участие. Но я вам скажу еще больше. Знаете ли вы, кто финансировал Октябрьскую революцию? Ее финансировали «они» (под «они» Раковский подразумевает лидеров сионизма. — В.К.), в частности, через тех же самых банкиров, которые финансировали революцию в 1905 году, а именно Якова Шиффа и братьев Варбургов: это значит, через великое банковское созвездие, через один из пяти банков — членов Федерального резерва — через банк «Кун, Леб и К°», здесь же принимали участие и другие американские и европейские банкиры, как Гуггенгейм, Хенауэр, Брайтунг, Ашберг, «Ниа-Банке» — это из Стокгольма. Я один был там, в Стокгольме, и принимал участие в перемещении фондов. Пока не прибыл Троцкий, я был единственным человеком, который выступал посредником с революционной стороны...
