Кирилл Резников - Запросы плоти. Еда и секс в жизни людей
Средневековье отнюдь не было временем массового умерщвления плоти. Крестьяне придерживались добрых старых традиций – посиделок с плясками и уводом парнями девок в окрестные сады, разгула в престольный праздник, когда гуляла вся деревня и пары завершали танцы за ближайшим плетнем. Горожане увлекались не только застольями и танцами, но банями. В те времена мужчины и женщины мылись вместе и амурные игры в банях стали сюжетом фаблио. Совместно мытье в бане было грехом, за который назначалось наказание. Горожане каялись, постились и грешили вновь. В Раннем Средневековье дворянские нравы отличались от крестьянских лишь меньшей грубостью и большими возможностями развлечься с приглянувшейся крестьянкой или горожанкой. Но право первой брачной ночи, когда сеньор лишал девственности крестьянскую невесту, как сейчас установлено, относится к числу мифов.[466] В Высоком Средневековье куртуазные влияния провансальских трубадуров распространились среди европейского рыцарства и появилась изысканная галантность по отношения к дамам благородного происхождения и даже к горожанкам.
Н.А. Бердяев обратил внимание, что если античный мир, Китай и Индия создали идеал человека мудреца-философа, то Мир христианский выдвинул идеал святого, а Средневековая Европа – идеал рыцаря. Рыцарь – защитник слабых, идеал благородства, мужества, верности Вере, долгу и Прекрасной Даме. Культ прекрасной дамы связан с еще одним вкладом Средневековья в мировую культуру. Бердяев пишет: «Поразительно, что именно на почве христианства, в христианскую эпоху, в средневековье, раскрылась любовь мужчины и женщины и дала свой высший цвет в рыцарстве, в культе прекрасной дамы».[467] Высокая любовь мужчины и женщины, преодолевающая любые превратности судьбы и способная превозмочь невозможность физической близости, любовь Тристана и Изольды, Элоизы и Абеляра, стала идеалом для поколений влюбленных.
Глава 19. Европейский индивидуализм
Истоки индивидуализма
В XIV–XVI вв. в Европе произошел цивилизационный скачок, оказавший решающее влияние на дальнейший ход европейской и мировой истории. Говоря словами Карла Ясперса: «На Западе произошел тот единственный, существенный для всего мира прорыв, чьи последствия привели к ситуации наших дней и чье окончательное значение все еще не проявилось полностью».[468]
Скачок или прорыв, изменивший облик Средневековой Европы, связан с преобразованиями, известными как Возрождение/Ренессанс и Реформация. Казалось бы чего общего? Ренессанс – это возврат интереса к античному наследию, расцвет гуманитарных наук и искусств среди образованных людей в городах тогдашней Европы. Реформация же – революция масс против католической церкви, всплеск религиозных чувств и создание нового направления в Христианстве. Ренессанс чувственен и религиозно скептичен. Реформация фанатична и аскетична. Но Ренессанс, как и Реформация, есть порождение и одновременно причина процессов психологического свойства – формирования индивидуализма.
Гуманизм Ренессанса
Ренессанс или Возрождение представляет период в истории Западной Европы (с XIV по XVI в.), когда была вновь открыта и воспринята как образец для подражания греко-римская цивилизация, когда в образованной части общества утвердился гуманизм – вера в великие силы человека, и когда плеяда гениев создала искусство современной Европы. Индивидуализм есть суть гуманизма европейского Ренессанса, в чем его коренное отличие от всех внешне похожих периодов возрождения культуры в мировой истории. Ренессанс выдвигает на первое место человека. Человек в центре всего, как высшая ценность. В трактате «О достоинствах человека» Пико делла Мирандола (1462–1494) пишет, что создав Адама, Творец напутствовал его словами:
«Не даем мы тебе, о Адам, ни определенного места, ни собственного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, согласно твоей воле и твоему решению … Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире».[469]
Ренессанс создали, наполнили содержанием, несколько сот выдающихся личностей, – художников, скульпторов, писателей, аристократов, пап, кондотьеров. Нередко профессии и таланты затейливо переплеталось в одном человеке. Не зря творцов Ренессанса называли «люди-титаны». Нет нужды представлять великого Леонардо да Винчи (1452–1519) – живописца, скульптора, архитектора, инженера, натуралиста. Меньше известен папа-гуманист Пий II (1405–1446), поэт и новеллист, автор эротической комедии «Хрисис», оратор, ученый-историк, организатор крестового похода против турок, автор «Записок», лучших мемуаров Ренессанса до появления «Жизни Бенвенуто Челлини». Сам Челлини (1500–1571), скульптор, ювелир и писатель, был человек страстей – хулиган, хвастун и дуэлянт, владевший любым оружием, по его словам застреливший из пушки коннетабля Бурбона, осаждавшего Рим. Блистали и женщины Ренессанса. Так Маргарита Наваррская (1492–1549), собравшая в Наварре общество гуманистов, написала «Гептамерон» – книгу любовных новелл в стиле «Декамерона» Боккаччо. Ей принадлежит высказывание: «Трудно раскаиваться в приятных забавах».
Чувственность Ренессанса
Ренессанс был веком чувственности. Тело, женское и мужское, стало предметом восхищения. Требования высших слоев общества к красоте женского тела описаны в мемуарах барона де Брантом де Бурдея (1540–1614). Согласно Брантому, в женщинах ценили высокий рост, пышную, прекрасную грудь, широкие бедра, крепкие ягодицы – «как у Венеры Каллипига»,[470] – полные руки и ноги, «способные задушить гиганта». Ведь, «гораздо приятнее управлять высоким и красивым боевым конем, и последний доставляет всаднику гораздо больше удовольствия, чем маленькая кляча».[471]
Женская мода почти полностью обнажила грудь, а остальные прелести женщины демонстрировали всеми возможными способами. Аристократки заказывали картины художникам, писавшими их обнаженными. На картине «Венера дель Трибуна» Тициана изображена герцогиня Урбинская. Не менее известны обнаженные портреты Дианы де Пуатье, любовницы Генриха II, и Габриели д’Эсте, любовницы Генриха IV. Обнаженные женщины участвовали в мистериях и театрализованных шествиях. Появилась традиция встречать въезжающего в город сюзерена прекрасными обнаженными женщинами, изображавшими сирен, нимф, богинь. Так было при въезде в Париж Людовика XI, Карла Смелого в Лиль, Карла V в Антверпен. Благородные дамы позволяли кавалерам исполнять обязанности камеристок: надевать себе чулки и башмаки, что по словам французской рукописи XVI века «дает влюбленным самый удобный случай показать мужчинам прелести, которые иначе они не могли бы обнаружить».[472] Народ попроще предпочитал ходить в бани, где в те времена мужчины и женщины мылись вместе.
Габриэль д'Эстре, любовница Генриха IV (справа), с сестрой, герцогиней де Виллар. Школа Фонтенбло. Около 1594. Лувр. Париж. Фото: Oakenchips. Wikimedia Commons.
Герои бессмертного романа Франсуа Рабле (1494–1553), короли великаны Гаргантюа и Пантагриэль, стали символом аппетитов людей Ренессанса ко всем чувственным радостям – обильному застолью, карнавалам и танцам до упада, грубоватым играм, состязаниям в силе и, особенно, к любовных утехам. Жадность до секса и неутомимость в его исполнении считались не только нормальным, но достойным и дающим право на уважение. Подобное отношение к сексу разделяли все возраста – от юношей и молоденьких девушек до старцев. Лучшим доказательством дееспособности мужчин и женщин считалось число детей, а семьи во времена Ренессанса были многодетны. Сексом занимались для наслаждения и для поддержания здоровья. Одна из героинь Боккаччо говорит:
«Законы природы важнее всего. Природа ничто не сделала даром и снабдила нас благородными органами не для того, чтобы ими пренебрегали, а для того, чтобы мы ими пользовались. Ведь без близости с сильным и хорошо сложенным мужчиной можно легко заболеть истерией, погубившей уже не одну прекрасную женщину».[473]
Жизнелюбивый настрой людей Возрождения не означает, что в обществе рухнули христианские устои семьи и брака. Ведь Ренессанс был проявлением роста, а не вырождения европейских народов. Крепкая семья, где муж и жена неутомимо плодили детей, была правилом, а не исключением. Измена жены, значительно реже мужа, могла кончиться плохо – убийством неверной или совратителя, не говоря о побоях. От девушки требовалась девственность при выходе замуж. На утро после свадьбы вывешивали или показывали из окна окровавленную простыню или рубашку невесты. Широкое распространение добрачных связей привело к расцвету искусства подделки девственности. «Обновляющие девственность средства» продавали аптекари и торговцы специями.
