Your Name - Сборник материалов Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников
Прокурор. — Сколько трупов, примерно, было в бараке вместе с привезёнными?
Рецлав. — Количество их составляло, примерно, 300—350 трупов.
Прокурор. — Продолжайте показания.
Рецлав. — Когда привезённые нами трупы умерщвлённых людей были сложены в коридоре барака, то солдаты СД вошли в барак и облили бензином трупы. Также были облиты бензином наружные стены барака, затем солдаты СД бросили зажжённый факел внутрь барачного помещения и подожгли его. Я видел ещё 6 подобных бараков, сожжённых таким же способом.
Далее подсудимый Рецлав показывает, что он видел эти сожжённые бараки и знает, что и в них были также сожжены трупы людей, умерщвленных в «газовом автомобиле».
Прокурор. — С какой целью умерщвлённые в «газовой машине» сжигались в бараках?
Рецлав. — Это было вызвано тем, что назначение «газовой машины» должно было держаться в строгой тайне, поэтому и следы её работы — трупы — должны были быть сожжены.
Прокурор. — У меня вопросов к подсудимому больше не имеется.
Председатель. — Подсудимый Рецлав, в каких оккупированных советских городах вы работали?
Рецлав. — Я был в июне 1942 года в городе Житомире, работал в 560-й группе тайной полевой полиции. 560-я группа тайной полевой полиции была придана к штабу шестой германской армии, и вместе с этой группой я был в городах Иваньков, Переяслав, Дубны, Полтава.
Председатель. — Были ли вы в Житомире?
Рецлав. — В Житомире я был со второй половины июня до сентября месяца.
Председатель. — Во всех этих городах вы тоже занимались уничтожением советских людей?
Рецлав. — Да, во всех этих городах группа «ГФП» — тайной полевой полиции — проводила аналогичную деятельность.
Председатель. — Сколько было уничтожено советских людей в тех городах, в которых вам приходилось бывать?
Рецлав. — Только тайной полевой полицией в городе Житомире было уничтожено, примерно, 5—8 тысяч человек. Точную цифру я затрудняюсь назвать.
Председатель. — На предварительном следствии вы называли количество истреблённых советских людей также в Переяславе и Лубнах?
Рецлав. — Да, называл, но в этих городах уничтожением советских граждан занимались органы СД. Мне известны следующие данные: в Киеве было уничтожено 35 000 советских граждан, в Лубнах — 4 000, в Переяславе — 2 000. В отношении Полтавы я сведениями не располагаю.
Председатель. — В уничтожении какого количества советских граждан вы принимали непосредственное участие?
Рецлав. — При моём участии в «газовую машину» было погружено не более 40 человек. Кроме того, по приказанию комиссара полиции Мериц, находясь в городе Житомире, я принимал участие в массовых расстрелах.
Председатель. — Кто ещё занимался массовыми расстрелами?
Рецлав. — Все работники 560-й группы тайной полевой полиции.
Председатель. — Подсудимый Рецлав, расскажите, как вы фальсифицировали дела о рабочих, которых допрашивали?
Рецлав. — В апреле 1942 г. я получил приказание начальника тайной полевой полиции города Харькова комиссара полиции Кархан допросить двух арестованных. Кархан предупредил меня, что необходимо изобличить арестованных в партизанской деятельности и добиться от них. показаний об их соучастниках. На допросе я установил, что оба арестованных были рабочими Харьковского тракторного завода. У меня создалось мнение, что эти лица невиновны, и я доложил, об этом комиссару полиции Кархан. Кархан спросил меня: не применял ли я побои. Я ответил отрицательно. Тогда Кархан приказал мне избить арестованных. Я выполнил приказание Кархана, но это не дало желаемых результатов.
Председатель. — Расскажите подробно, как вы выполнили приказание Кархана?
Рецлав. — Я одолжил у фельдфебеля Тихнер принадлежащую ему резиновую дубинку, которой он обычно пользовался на допросах, и бил ею арестованных.
Председатель. — Добились ли вы этим чего-нибудь?
Рецлав. — Ничего я таким путём не добился и об этом доложил комиссару полиции Мелисс, который направился в кабинет, где я допрашивал. Мелисс сказал мне, что при допросах надо быть более изобретательными. Указывая на арестованных, он сказал: посмотрите, вот у этого арестованного чудесная борода. Выдерните из неё волосы, а другого поколите иголкой. Я выполнил и это приказание, но никаких результатов не добился.
Председатель. — Выдернули человеку всю бороду и не добились никаких результатов?
Рецлав. — Это не совсем так, я выдернул волосы из бороды одного арестованного, а другого я немного поколол иголкой. (В зале движение).
Председатель. — Скажите, что стало с рабочими, которых вы допрашивали?
Рецлав. — Мне так и не удалось добиться от них нужных показаний. Тогда комиссар полиции Кархан приказал мне через паспортное бюро города Харькова достать список рабочих тракторного завода и выписать из него 15 фамилий. Я выполнил это приказание Кархана и на следующий день передал ему список на 15 рабочих. Мне известно, что двое арестованных, которых я допрашивал, были удушены «газовым автомобилем», а 15 рабочих, фигурировавших в моем, списке, были расстреляны.
Председатель. — На этих 15 рабочих вы давали какое-либо заключение?
Рецлав. — Нет, вообще в тайной полевой полиции не заводилось никаких дел и не писалось никаких заключений. Я просто составил список и передал его комиссару полиции. И по списку они были расстреляны.
Председатель. — Как часто вы пользовались таким методом следствия?
Рецлав. — Подобный метод был применён мною два раза: один раз в апреле — по приказанию комиссара полиции Кархан, а другой раз позднее по приказу комиссара полиции Вульф. Здесь дело касалось рабочих электростанции.
Председатель. — Кто командовал батальоном, в котором вы обучались?
Рецлав. — Батальоном командовал Кроне.
Председатель. — Кто читал вам лекции об истреблении советских людей?
Рецлав. — По знакам различия это были руководящие сотрудники германской тайной полевой полиции. Но так как на курсах они не постоянно преподавали, а делали лишь доклады, я их фамилии не знаю.
Председатель. — Не помните ли фамилии двух рабочих Харьковского тракторного завода, которые были умерщвлены в «газовой машине», и тех 15 рабочих, которые были расстреляны?
Рецлав. — Нет, не помню. За время моей работы мне пришлось возиться с таким большим числом арестованных и пленных, что запомнить все эти русские фамилии я не в состоянии.
Председатель. — Часто ли приходилось вам быть при погрузке советских людей в «газовую машину»?
Рецлав. — Лично я только два раза принимал участие в погрузке людей в «газовый автомобиль», но видеть мне «газовый автомобиль» приходилось часто, так как я ежедневно совершал обход Харьковской тюрьмы.
Председатель. — Расскажите, подсудимый, как происходила посадка людей в машину, особенно женщин и детей.
Рецлав. — Вообще погрузка в «газовый автомобиль» происходила сравнительно спокойно, так как в большинстве случаев люди не знали цели и назначения этой машины, но бывало, что один или несколько человек стариков, женщин и детей доставляли нам затруднения. В таких случаях сотрудникам СД приходилось подгонять их ударами прикладов и палок.
Председатель. — Признаёте ли вы, что систематически занимались истреблением советских людей?
Рецлав. — Да, признаю, хотя я и делал это всё по приказу моего непосредственного командования.
Председатель. — От кого же исходили указания по истреблению советских людей?
Рецлав. — Я получал приказы от своих начальников. Хочу также добавить, что германский народ годами воспитывался национал-социалистскими руководителями в духе проведения подобной политики.
Председатель. (Обращаясь к защите). — Имеются ли у защиты вопросы к подсудимому?
Казначеев. — Подсудимый Рецлав, вы рассказали здесь о ряде зверств, и я буду вас просить уточнить, в какой мере вы лично считаете себя ответственным за совершённые злодеяния?
Рецлав. — Господин Казначеев, я признаю себя виновным во всех преступлениях, которые совершил по приказу моего непосредственного командования.
Казначеев. — Чем было обусловлено то, что, имея специальность радиста, вы были направлены в батальон по охране военнопленных, а затем в батальон «Альтенбург»?
