Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви
Собор открылся в 861 году в присутствии более трехсот епископов, среди которых были и папские легаты, два епископа. Собор подтвердил низложение Игнатия и признал Фотия законным патриархом. Вместе с постановлениями Собора Фотий отправил папе Николаю письмо, в котором с утонченной вежливостью, но искусно и твердо отрицал все притязания, предъявленные папой. Нельзя ставить ему (Фотию) в укор, писал он, нарушение законов, неизвестных Церкви (тем намекая на подложные законы, на которых папа основывал свое право на главенство). Что же касается его избрания в патриархи из мирян, то этому было множество примеров в церковной истории на Востоке и на Западе. Впрочем, с первых времен христианства существовали в разных Церквах разные обычаи, что не мешало общению, пока эти разности не касались сущности догматов. И Римская Церковь не раз отступала в обычаях и обрядах от постановлений древней Апостольской Церкви. Причем, указывая на эти отступления, он убеждал папу соблюдать и то древнее постановление, по которому не допускалось, чтобы епископ чужой страны или патриарх принимал и разбирал жалобы лиц, недовольных своим духовным начальством и не получивших от своего епископа доверительных грамот. На требование папой Иллирика не было ответа.
Папа Николай был, конечно, крайне недоволен. Он созвал собор в Риме, низложил своих легатов, как подкупленных Константинополем, объявил Игнатия законным патриархом, Фотию объявил анафему и грозил тем же и императору Михаилу III, если он не приведет в исполнение его постановлений. Но Михаил отвечал очень грубым письмом, в котором писал, что Фотий прав и что папу не признавали судьей в этом вопросе. Папа продолжал настаивать, но безуспешно.
Фотий между тем деятельно занялся церковными делами. Болгарский князь изъявил желание принять христианскую веру, и Фотий послал к нему проповедников и священников, письменно объяснил ему догматы веры и правила христианской жизни. К моравским князьям отправил учителей Константина и Мефодия, которые понесли в славянские земли слово Божие на славянском языке и тем положили в этих странах прочное основание христианскому просвещению; старался он привлечь и Армянскую Церковь к союзу с Православной Церковью. Однако болгарские дела повели к ускорению разрыва между Римом и Константинополем и вызвали против Фотия новые проклятия от римского епископа.
В то самое время, как греческие проповедники трудились в распространении христианства в Болгарии, тайные агенты папы внушали новообращенным сомнения в чистоте учения Восточной Церкви. Они говорили, что им проповедуется не истинное христианство, потому что истинная вера может быть распространяема только через посланных от папы, наместника апостолов и главы Церкви; что Таинства, совершаемые женатыми греческими священниками, недействительны. Волнуя таким образом новообращенных, они в то же время старались внушать и болгарскому князю, что зависимость Болгарии от Греции в церковном отношении может привести и к зависимости политической и что ему гораздо безопаснее войти в сношения с Римом, чем с Константинополем. В то же время император Людовик угрожал Болгарии. Болгарский князь, в тревоге и недоумении, решил просить помощи и совета у папы. Папа Николай написал письмо, в котором преподавал ему правила христианской нравственности, учил покорности Риму и, между тем, поспешил отправить в Болгарию епископа и священников, которые стали уничтожать все, что сделали греки. Они вновь помазывали крещенных св. миром, уверяя, что миропомазание, совершенное греческими священниками, недействительно; установили безбрачие духовенства, пост по субботам и другие нововведения латинской Церкви; вводили измененный Символ веры, восставали против употребления народного языка в богослужении и гнали греческих проповедников. Фотий, узнав об этом, окружным посланием известил Восток о делах папы в Болгарии и, указав подробно на все отступления Римской Церкви от древнего Православия и в догмате, и в обрядах, приглашал восточных патриархов и епископов на Собор в Константинополь. В 867 году Собор осудил нововведения Западной Церкви и определил низложить папу Николая. Около тысячи епископов подписали постановления Собора, и решено было просить содействия императора Людовика, тоже встревоженного властолюбивыми притязаниями папы Николая.
Святой равноапостольный князь Борис Болгарский
Эти действия Фотия, и в особенности обвинения Западной Церкви в отклонении от догматов Апостольской Церкви, раздосадовали папу. Мы видели, что нововведение в Символе было решительно осуждено одним из предшественников Николая, папой Львом III. Доски, поставленные им в храме св. Петра, свидетельствовали о справедливости слов Фотия. Но папа Николай не захотел в этом сознаться. Он написал галликанским епископам, чтобы они защищали новое учение, выраженное в Символе. Появилось действительно несколько сочинений в защиту мнения, выраженного словами «и от Сына»; самые замечательные из этих сочинений были написаны епископом Енеем Парижским и иноком Корвий-ского монастыря Ратрамном. С этих пор нововведение в Символе, которое было до того лишь частным мнением, утвердилось на Западе как догмат веры.
Между тем обстоятельства очень изменились. Папа Николай скончался в 867 году, и в тот же год был удален и Фотий. Василий Македонянин, любимец императора, умертвил его и занял престол. Фотий бесстрашно укорял цареубийцу, и Василий, лишив его сана и заключив в монастырь, возвратил Игнатия на Константинопольскую кафедру.
В Риме торжествовали по поводу низложения Фотия. Император Василий желал сближения с Западом, и потому папа мог надеяться, что ему во многом уступят. Преемник Николая, Адриан II, на соборе в Риме в присутствии посланных из Греции повторил анафему Фотию и убедил императора созвать в Константинополе Собор для суда над ним. Однако около двух лет собирали епископов, которые согласились бы осудить Фотия, но все-таки нашли их весьма малое число. Почти все духовенство было горячо предано патриарху, так твердо защищавшему независимость Церкви и чистоту ее учения, так ревностно исполнявшему свои обязанности. Но наконец Собор торжественно открылся в 869 году. Папа прислал двух легатов. Так как три восточных патриарха не прислали уполномоченных, то в виде уполномоченных от них выставили сарацинских поверенных, приезжавших для выкупа пленных. Вообще, действия этого собора стали позором для греков и торжеством латинян: признана была духовная власть папы над всей Церковью, а Фотий предан проклятию. Постановления Собора 869 года, который до сих пор латиняне называют восьмым вселенским, вместо чернил подписали евхаристической Кровию. Фотий, призванный на Собор как обвиненный, не признал законности его постановлений. На вопросы легатов он не отвечал, против их обвинений не возражал и поразил всех своим величием и достоинством. Некоторые епископы не побоялись и на Соборе с твердостью защищать действия Фотия, объявляя, что постановления Собора ничего не значат, когда они не согласованы с церковными законами; что посвящение Фотия законно и поступки его справедливы. Их низложили и предали анафеме так же, как и Фотия. Его же подвергли тяжкому заточению. Около месяца бывший патриарх был опасно болен, но к нему не допускали даже врача и прислуги; отняли у него книги. Семь лет провел Фотий в таком суровом заключении и явил величие и твердость духа, которых не отрицают даже и враги его. Все переносил он с невозмутимым спокойствием, не смущался анафемой, произнесенной над ним. «Анафема, — писал он одному другу, — произносимая проповедниками истины против нечестия — казнь страшная; но произнесенная врагами истины поражает только тех, кто произнес ее; а невинному вместо казни готовит неувядаемую, нетленную славу». «Истинное божественное блаженство почерпается только из источника словес Божиих и занятия ими, — писал он. — О чем же мне должно заботиться, не обращая внимания на скорбь? О том, чтобы сохранить душу неприкосновенной и неповрежденной от стрел греха; и если какая из них поразит душу и даже нанесет ей язву, возбуждать к излечению раны и восстановлению здоровья. Все же прочее: слава и богатство, красота и сила, могущество и зрелость тела, и более их драгоценная сила слова — все это лишь призрачные представления».
Между тем и так называемый «восьмой вселенский собор» не восстановил мира между Римом и Константинополем. Во-первых, подписанные всеми присутствовавшими постановления Собора не достигли Рима. Они были украдены у легатов во время обратного пути. Многие винят в этом греков, якобы желавших уничтожить свидетельство их позорных уступок. Во-вторых, папе не уступили по делу о Болгарии. Болгары к этому времени убедились, что латиняне ищут над ними только преобладания, и снова обратились к грекам. Тщетно папа настаивал на своих правах относительно Болгарии. Патриарх Игнатий по просьбе присланных в Константинополь болгар посвятил для их страны епископа и отправил туда священников. Папа объявил и ему анафему, которую повторял и преемник Адриана Иоанн VIII. Но Василий, утвердившийся на престоле, теперь мало заботился о хороших отношениях с Римом. После семилетнего тяжкого заключения Фотий был опять призван ко двору; император, уважавший ученость, вверил ему воспитание своих детей. Первым желанием Фотия было примирение с Игнатием.
