Владимир Сядро - История человечества. Россия
Статья 3. Не передвигать линию границы, какой она была на 11 сентября 1969 г.
Статья 4. Не применять на границе оружия и силы.
Статья 5. Соблюдать границы воздушного пространства.
Статья 6. О плавании судов по рекам в их пограничной части: соблюдать порядок, соответствующий соглашению от 2 января 1951 г. и принятым на его основе правилам плавания.
Статья 7. Хозяйственная деятельность: на определенных участках она ведется; порядок и сроки определяются уполномоченными. Затем в течение согласованного срока не будет требоваться уведомление по каждому случаю. Те, кто осуществляет хозяйственную деятельность, не будут иметь при себе оружия. И не будут возводить постройки и сооружения.
Статья 8. Не вести никакими средствами пропаганды войны и подготовки к войне, не допускать недружественной пропаганды.
Статья 9. Пограничные вопросы решаются путем консультаций пограничных представителей, а если они не договорятся, то в дипломатическом порядке.
Статья 10. В приграничных районах, где местное население ведет хозяйственную деятельность, не должны находиться воинские подразделения; там могут быть лишь патрули, которые при этом не должны пересекать государственную границу.
Статья 11. Приступить к заключению договора о ненападении и взаимном отказе от применения силы, который будет заключен одновременно с договором о границе. В него включить следующие положения:
– не нападать, в том числе и с применением ядерного оружия;
– не допускать призывов к применению силы против другой стороны;
– решать вопросы, которые могут возникать, мирными средствами.
Статья 12. Данное соглашение будет действовать несколько больший срок, чем указанный в статье первой».
Кроме того, в 1970 году возникла идея предложить Китаю заключить договор о неприменении силы. 15 января 1971 года проект этого договора, разработанный советскими дипломатами, был официально представлен китайской стороне. В середине 1971 года казалось, что согласие по этому договору вот-вот будет достигнуто. Однако довольно неожиданно китайское руководство стало настаивать на объединении этого договора с проектом соглашения о статус-кво на границе, содержащим положения о «спорных районах», отводе войск и др., несовместимые с позицией СССР. В итоге договор так и не был подписан.
Отчасти жесткая позиция Китая на переговорах объяснялась уже упоминавшимся сближением с Соединенными Штатами, кульминацией которого стал визит Ричарда Никсона в Пекин в 1972 году. Неудивительно, что с 1973 года переговорный процесс по поводу советско-китайской границы практически остановился. В ходе все же продолжавшихся, но очень «вялых» консультаций Пекин настаивал на решении вопроса о «спорных районах». Самым ясным ответом советской стороны на это стали слова, сказанные Л. Брежневым во время его речи в Улан-Баторе 26 ноября 1974 года: «Пекин прямо заявил, что будет согласен на переговоры по пограничным вопросам лишь после того, как его требование, касающееся так называемых «спорных районов», будет удовлетворено. Совершенно ясно, товарищи, что подобная позиция является абсолютно неприемлемой, и мы ее отвергаем».
9 сентября 1976 года умер Мао Цзэдун. Смерть «Великого кормчего», главного борца с «советскими ревизионистами», казалось, должна была, хотя бы частично, снять напряженность в отношениях между СССР и Китаем. Однако этого не произошло, скорее наоборот. Правда, переговоры по границе были возобновлены, в 1976-м, 1977-м и 1978 годах состоялось несколько их раундов на разных уровнях. Но все они закончились безрезультатно.
Причиной для нового витка конфронтации между двумя соседями стали внешние факторы. Когда в 1979 году Вьетнам ввел свои войска в Кампучию, Китай решил «поставить на место» Ханой. Но Вьетнам пользовался тогда поддержкой Советского Союза и, имея столь мощного союзника, отнюдь не спешил выполнять требования Пекина. Масла в огонь подлил и ввод советских войск в Афганистан. В Пекине считали, что этот шаг на самом деле является частью плана Москвы по окружению Китая. При этом из Москвы поступали предложения о начале переговоров, однако в Пекине готовы были что-либо обсуждать только после устранения так называемых «трех препятствий»: Вьетнам, под давлением СССР, должен был вывести войска из Кампучии, сам Советский Союз должен был убрать свою армию из Монголии и сократить численность вооруженных сил на границе с Китаем до уровня 1964 года. В Москве, естественно, подобные предложения даже не рассматривались.
И все же время потепления отношений пришло. Если и не переломным, то по крайней мере обнадеживающим в плане двусторонних отношений стал VI пленум ЦК КПК, состоявшийся в 1981 году, на котором китайское руководство впервые дало объективную оценку «культурной революции» и прочим «перегибам прошлого». После этого изменилась и тональность высказываний советских руководителей. Например, выступая 24 марта 1982 года в Ташкенте, Л. И. Брежнев сказал: «Мы никогда не считали состояние враждебности и отчуждения между нашими странами нормальным явлением. Мы готовы договариваться без всяких предварительных условий о приемлемых для обеих сторон мерах по улучшению советско-китайских отношений на основе взаимного уважения интересов друг друга, невмешательства в дела друг друга и обоюдной пользы и, разумеется, не в ущерб третьим странам».
Как известно, в 1982–1985 годах в СССР прошло три смены руководителей. Но этот фактор, к счастью, не сказался на процессе нормализации отношений с КНР. В одном из своих выступлений в 1982 году Юрий Андропов отметил, что «СССР желает развития и улучшения отношений со всеми социалистическими странами, в том числе и со своим великим соседом – Китайской Народной Республикой». Ну а после прихода к власти Михаила Горбачева стало ясно, что полная нормализация отношений является отныне исключительно вопросом времени. В июле 1986 года, находясь во Владивостоке, новый генсек просто не мог обойти вниманием «китайскую» тему. Он, в частности, заявил о намерении вывести значительную часть войск из Монголии и Афганистана, а также высказал уверенность в нормализации отношений между Китаем и Вьетнамом. Это был ясный сигнал – Горбачев был готов если не устранить полностью, то, по крайней мере, существенно уменьшить те самые «три препятствия», которые так раздражали Пекин.
В 1987 году начались новые переговоры по проблемам границы. В отличие от прошлых лет, с самого начала стороны не стали ударяться в бесплодную идеологическую полемику, а сразу принялись за решение конкретных вопросов. Работа делегаций была, в том числе, направлена на подготовку без сомнения исторического визита Михаила Горбачева в Пекин в мае 1989 года. В ходе визита, который стал кульминацией нормализации отношений, были согласованы все принципы решения пограничного вопроса. С китайской стороны черту под вопросом о территориальных претензиях подвел лидер Китая легендарный Дэн Сяопин: «Мои пространные рассуждения насчет того, чтобы «поставить точку на прошлом» преследуют цель дать возможность советским товарищам представить себе, как мы понимаем это прошлое и что имеем в виду. Исторические счета предъявлены, и все эти проблемы канули в небытие. И в этом заключается один из результатов нашей нынешней встречи. Об этом было сказано и с этим покончено – на прошлом поставлена точка».
16 мая 1991 года между СССР и Китаем был подписан договор о границе, проведены обмен картами и редемаркация границы. 13 февраля 1992 года Верховный Совет Российской Федерации принял постановление «О ратификации Соглашений между СССР и КНР о советско-китайской границе на ее восточной части». В 2004 году тогдашний Президент России В. Путин передал своим решением остров Даманский и некоторые другие острова китайской стороне.
* * *Такой была история взаимоотношений Российской империи, а затем Советского Союза, с Китаем, прошедшим путь от Поднебесной империи до Народной Республики. Глядя на нее, не может не возникнуть вопрос: зачем? Зачем гибли молодые ребята, зачем тратились колоссальные силы и средства, если было ясно, что граница проведена несправедливо и Даманский и некоторые другие участки должны отойти Китаю? Конечно, можно в качестве аргумента привести некоторые геополитические и военно-стратегические факторы: мол, незначительная уступка территории обернулась бы гораздо большими претензиями Китая. Если такая аргументация верна, то лишь отчасти. На самом деле недоверие и амбициозность порождали принципиальность во второстепенных вопросах и отсутствие глобальной и долговременной стратегии во взаимоотношениях со своим самым большим соседом. Советскому руководству проще было наказать «зарвавшегося» агрессора, положив при этом сотню жизней, чем попытаться понять, чем же вызваны его претензии.
Тот же вопрос «зачем?» можно, безусловно, задать и китайской стороне. Ведь и Китай на алтарь достижения своей цели положил немало. Неужели небольшие участки территории стоили сотен (а может быть, и тысяч) жизней? Конечно, и здесь возможна «высокая» аргументация, ведь с точки зрения Китая речь шла о «восстановлении исторической справедливости». Но думается, это был только предлог. Мао прекрасно понимал, что Советский Союз может отдать небольшую часть территорий, но никогда не уступит те полтора миллиона квадратных километров своей земли, которые Российская империя якобы отобрала у Китая. Это был, как мы уже говорили, способ отвлечь народ от истинных проблем.
