Дмитрий Иловайский - Разыскания о начале Руси (Вместо введения в русскую историю)
Только когда мы отрешимся от всех указанных недоразумений и заблуждений, которые долго господствовали в науке по отношению к гуннам, только тогда для нас сделаются совершенно понятными и ясными многие места средневековых писателей, где гунны очевидно сближаются или прямо отождествляются с славянами. Приведу примеры: армянский историк V века Моисей Хоренский, сообщая о вторжении болгар с Северного Кавказа в Армению, прибавляет, что местность, в которой они поселились, получила название Вананд, т. е. земля Вендов. А слово Венды, сколько известно, служит древнейшим названием славян вообще или значительной их части. Из византийских писателей Прокопий по нравам и обычаям сближает гуннов с Склавинами и Антами; Кедрен прямо говорит "Гунны или Склавины". Из западных или латинских летописцев Беда Достопочтенный называет гуннами западных славян. Саксон Грамматик говорит о войне датчан с гуннским царем; причем под гуннами разумеет часть балтийских славян. Эдда древнейшая или Семундова упоминает гуннских богатырей, в том числе Ярислейфа, т. е. Ярослава, и вообще под гуннами разумеет славян. Вилькинга Сага город славянского племени Велетов называет столицею гуннов. Значительная часть древней России названа страною гуннов у Иорнанда (Гунивар)3 , Гельмольда (Гунигард) и Саксона (Куногардия). Весьма любопытно следующее известие Гельмольда: Saxonum voce Slavi canes vocantur, т. е. на языке саксов славяне называются собаками. Тут очевидное сближение названия Гун с немецким словом Hund. Пользуясь этим созвучием, саксы обратили именование славян гуннами в бранное слово или наоборот. Для нас важно в этом месте Гельмольда то, что речь идет не об отдельном каком-либо летописце, а вообще у саксов славяне назывались гуннами. Наконец Шафарик из одного немецкого сочинения 30-х годов приводит такое сообщение: В Швейцарии, в Валиском кантоне, потомков, поселившихся там когда-то славян, немцы до сих пор называют гуннами. (Слав. Древ. I т. 2 кн. 97.) Точно так же по замечанию латинских переводчиков и комментаторов Эдды Семунда до сих пор (т. е. до их времени) в Северной Германии народ называет гуннами древних ее обитателей и их погребальные холмы именует гуннскими ложами или логовищами Hunenbette (ibid. 96). Все подобные факты доселе объяснялись помощию разных предположений и измышлений, напр., близким соседством гуннов и славян, подчинением славян гуннам, или просто недоразумениями и т. п. Но подобные голословные мнения, повторяю, должны наконец уступить место более тщательному критическому анализу источников.
Еще большему разъяснению вопроса о гуннах могут помочь раскопки их могильников. Но тут также является опять вопрос: где же искать этих могильников и как отличить гуннские курганы от других народов? Я полагаю, главная трудность в том и заключается, что нет данных для отличия гуннских могил от славянских, и если бы гунны были особый от них народ, то, вероятно, давно бы и могильники их обратили на себя внимание своими отличиями. Я только что упомянул о гуннских ложах или могильниках в Северной Германии. Любопытно было бы узнать, сохранились ли до наших дней предания о них у местных жителей? Далее, я укажу на Болгарию, как место оседлости коренного гуннского племени. Древнейшие болгарские могилы в то же время могилы гуннские; любопытно было бы подвергнуть их исследованию. Наконец в России, не говоря о раскопках, производимых на юге на Кубани, около Керчи и около Нижнего Днепра, где несомненно жили Гунны и где, однако, не найдено их особых могил, укажу на раскопки Д. Я. Самоквасова в древней Черниговской и Переяславской области, т. е. в земле Северян. Этих Северян мы имеем полную возможность отождествлять с одним из значительных гуннских племен (савирами), которые из более южных областей постепенно подвинулись к среднему Днепру4 . Но, как известно, раскопки, произведенные в Северщине, пока не открыли нам никакого особого народа, отличного от славян и похожего на чудь или монголов.
Насколько удачна предложенная мною новая постановка вопроса о гуннах, пусть судят другие. Во всяком случае я остаюсь при полном убеждении, что истина рано или поздно восторжествует в науке и что всякий исторический народ займет в истории должное ему мес-то, т. е. получит ни более, ни менее того, сколько ему следует.
1 Русская старина. 1882. Март.
2 Это очень темное и неудобное для перевода место у Сидония: но смысл его ясен: автор, указывая на небольшие глаза гуннов и доводя их чуть ли не до отсутствия, тем ярче желает выставить их чрезвычайно острое и дальнее зрение.
3 Отождествлять слово вар, в названии гунивар, с мадьярским словом, означающим город, было бы слишком поспешно и произвольно. Мало ли какое значение могло иметь это вар. Напомню название народа у Феофилакта Симокаты Вар и Хуни (сложное Вархониты). Напомню еще название реки (по-видимому, Днепра) у кочевых народов времен Константина Б. Варух; что я привожу в связь с названием у него же одного из Днепровских порогов Вару-форос.
4 О савирах см. выше, стр. 279, в примечании . С уяснением вопроса о гуннах становится понятным Иорнандово деление гуннов южной России на две главные ветви: аулзягры (булгары) и авиры (в некоторых списках савиры). См. выше, стр. 181 .
----------------------------------------------------------------------
III
Отчет о диспуте 30 декабря 1881 года
Желая проверить свой пересмотр вопроса о гуннах посредством диспута, т. е. вызвать возражения и обсуждение этого вопроса в среде московских ученых, я сделал из него реферат, который сообщил 23 декабря в публичном заседании Этнографического отдела Московского Общества Любителей естествознания, антропологии и этнографии. (Этот реферат обнимал собою оба напечатанные выше рассуждения о гуннах.) Во время реферата я указал на керченские фрески, открытые в 1872 году, с изображениями сарматских типов, которые, не походя на западные и южные европейские народы, однако, не могут быть отнесены к урало-алтайским племенам. Копии с этих фресок были заранее развешаны в аудитории на стене.
Содержание своего реферата я потом сгруппировал в следующих восьми положениях:
1. Представление о гуннах как о народе монгольском и вообще туранском возникло в европейской историографии главным образом на основании того описания их наружности, которое находится в сочинениях Аммиана Марцеллина и Иорнанда. Но эти описания страдают явными преувеличениями; а Иорнанд крайне пристрастно относится к гуннам. Притом в самом их описании нет прямых указаний на чисто монгольские черты, как узкие, косые глаза, выдающиеся скулы и острый подбородок.
2. Важные свидетельства для данного вопроса находим у поэтов-панегиристов V века, Клавдиана и особенно Сидония Аполинария. Эти свидетельства прямо указывают на то, что гунны делали нарезы на лице, стягивали у младенцев голову и даже нос ради шлема. Следовательно, безобразие их было не прирожденное, а искусственное, ради военных целей и ради устрашения неприятелей. На это искусственное уродство намекают также Аммиан и Иорнанд, говоря о нарезах на щеках младенцев. Аналогию с этим явлением представляют обычаи у разных других народов. Таким образом описание гуннской наружности не дает серьезного основания для туранской теории; тем более, что Сидоний, вопреки Иорнанду, положительно говорит об их прекрасном сложении, среднем, и даже более чем среднем росте.
3. Византийский писатель V века Приск есть самый добросовестный и самый драгоценный источник для гуннов; ибо он был у них в числе послов и довольно подробно их описывает, не касаясь, впрочем, их наружности. Все черты быта и нравов, приводимые им, нисколько не указывают на туранство гуннов и много говорят в пользу их славянства.
4. Кочевой быт и дикие нравы не могут служить основанием для той или другой теории, потому что указывают не на расу, а на известную степень культуры и находятся в прямой зависимости от условий природы. Притом Прокопий, византийский писатель VI века, прямо свидетельствует о сходстве гуннских нравов с нравами славинов и антов.
5. Что касается до языка, то нет никаких серьезных филологических оснований отвергать славянство гуннов. Личные имена, приводимые источниками, очень разнообразны, и между прочим есть довольно имен с славянскими корнями или с славянским характером. А приводимые источниками славянские слова мед и в особенности страва прямо указывают на славянскую народность.
6. У средневековых писателей византийских, латинских, армянских и арабских иногда гунны прямо отождествляются с славянами; или тождество вытекает у них само собою из сопоставления обстоятельств. Это тождество вытекает также из некоторых древненемецких поэм (напр. Эдда). Причем надобно наметить, что название славяне распространилось постепенно и поздно на все славянские народы, и преимущественно путем книжным.
Начальная история славянства в Средней Европе, происхождение некоторых славянских государств и разные важные факты их жизни (например, распространение между ними церковно-славянского священного письма) были бы непонятны без племенного родства западных славян с гуннами, которые представляли крайнюю восточнославянскую ветвь. Неверно поставленный доселе вопрос о гуннах и участии славян в событиях той эпохи, которая названа Великим переселением народов, повел к некоторым неверным представлениям о характере славянской народности, например о ее преимущественно и едва ли не исключительно мирной земледельческой деятельности. В связи с неверным решением гуннского вопроса явилось и неверное мнение о том, будто огромная масса славян проникла в Среднюю Европу, тихо, незаметно для истории, входя только в состав каких-то гуннских орд.
