Борис Рыбаков - Киевская Русь и русские княжества XII -XIII вв.
Денежные гривны XII в.
В связи с тем, что Киев часто являлся яблоком раздора между князьями, киевское боярство заключало с князьями «ряд» и ввело любопытную систему дуумвирата, продержавшуюся всю вторую половину XII в. Дуумвирами-соправителями были Изяслав Мстиславич и его дядя Вячеслав Владимирович, Святослав Всеволодич и Рюрик Ростиславич. Смысл этой оригинальной меры был в том, что одновременно приглашались представители двух враждующих княжеских ветвей и тем самым отчасти устранялись усобицы и устанавливалось относительное равновесие. Один из князей, считавшийся старшим, жил в Киеве, а другой — в Вышгороде или Белгороде (он распоряжался землей). В походы они выступали совместно и дипломатическую переписку вели согласованно.
Внешняя политика Киевского княжества иногда определялась интересами того или иного князя, но, кроме того, было два постоянных направления борьбы, требовавших всегда готовности. Первое и главнейшее — это, разумеется, Половецкая степь, где во второй половине XII в. создавались феодальные ханства, объединявшие отдельные племена. Обычно Киев координировал свои оборонительные действия с Переяславлем (находившимся во владении ростово-суздальских князей), и тем самым создавалась более или менее единая линия Рось — Сула. В связи с этим значение штаба такой общей обороны перешло от Белгорода к Каневу. Южные пограничные заставы Киевской земли, расположенные в X в. на Стугне и на Суле, теперь продвинулись вниз по Днепру до Орели и Снепорода-Самары.
Киевские браслеты XII–XIII в в.
Вторым направлением борьбы было Владимиро-Суздальское княжество. Со времен Юрия Долгорукого северо-восточные князья, освобожденные своим географическим положением от необходимости вести постоянную войну с половцами, устремляли свои военные силы на подчинение Киева, используя для этой цели пограничное Переяславское княжество. Высокомерный тон владимирских летописцев иногда вводил в заблуждение историков, и они считали порою, что Киев в это время совершенно заглох. Особое значение придавалось походу Андрея Боголюбского, сына Долгорукого, на Киев в 1169 г. Киевский летописец, бывший свидетелем трехдневного грабежа города победителями, так красочно описал это событие, что создал представление о какой-то катастрофе. На самом деле Киев продолжал жить полнокровной жизнью столицы богатого княжества и после 1169 г. Здесь строились церкви, писалась общерусская летопись, создавалось «Слово о полку…», несовместимое с понятием об упадке.
Киевского князя Святослава Всеволодича (1180–1194 гг.) «Слово» характеризует как талантливого полководца. Его кузены Игорь и Всеволод Святославичи, своей торопливостью пробудили то зло, с которым незадолго перед этим удалось справиться Святославу, их феодальному сюзерену:
Святославь грозный великий Киевьскый грозою
Бяшеть притрепал своими сильными полки и харалужными мечи;
Наступи на землю Половецкую;
Притопта холмы и яруги;
Взмути реки и озеры;
Иссуши потоки и болота.
А поганого Кобяка из луку моря
От железных великих полков Половецких,
Яко вихрь, выторже
И падеся Кобяк в граде Киеве,
В гриднице Святъславли.
Ту Немци и Венедици, ту Греци и Морава
Поют славу Святъславлю,
Кають князя Игоря…
Поэт имел здесь в виду победоносный поход объединенных русских сил на хана Кобяка в 1183 г.
Соправителем Святослава был, как сказано, Рюрик Ростиславич, княживший в «Русской земле» с 1180 по 1202 г., а потом ставший на некоторое время великим князем киевским.
«Слово о полку Игореве» целиком на стороне Святослава Всеволодича и о Рюрике говорит очень мало. Летопись же, наоборот, находилась в сфере влияния Рюрика. Поэтому деятельность дуумвиров освещена источниками пристрастно. Мы знаем о конфликтах и разногласиях между ними, но знаем и то, что Киев в конце XII в. переживал эпоху расцвета и пытался даже играть роль общерусского культурного центра. Об этом говорит киевский летописный свод 1198 г. игумена Моисея, вошедший вместе с Галицкой летописью XIII в. в так называемую Ипатьевскую летопись.
Киевский свод дает широкое представление о разных русских землях в XII в., используя ряд летописей отдельных княжеств. Открывается он «Повестью временных лет», рассказывающей о ранней истории всей Руси, а завершается записью торжественной речи Моисея по поводу постройки за счет князя Рюрика стены, укрепляющей берег Днепра. Оратор, подготовивший свое произведение для коллективного исполнения «едиными усты» (кантата?), называет великого князя царем, а его княжество величает «державою самовластной… известной не только в Русских пределах, но и в далеких заморских странах, до конца вселенной».
После смерти Святослава, когда Рюрик стал княжить в Киеве, его соправителем по «Русской земле», т. е. южной Киевщине, стал ненадолго его зять Роман Мстиславич Волынский (праправнук Мономаха). Он получил лучшие земли с городами Треполем, Торческом, Каневом и другими, составлявшие половину княжества. Однако этой «лепшей волости» позавидовал Всеволод Большое Гнездо, князь Суздальской земли, желавший быть в какой-то форме соучастником управления Киевщиной.
Началась длительная вражда между Рюриком, поддерживавшим Всеволода, и обиженным Романом Волынским. Как всегда, в усобицу быстро были втянуты и Ольговичи, и Польша, и Галич. Дело кончилось тем, что Романа поддержали многие города, Черные клобуки, и, наконец, в 1202 г. «отвориша ему кыяне ворота».
В первый же год великого княжения Роман организовал поход в глубь Половецкой степи «и взя веже половеческые и приведе полона много и душь хрестьянских множество отполони от них (от половцев. — В. Р.), и бысть радость велика в земли Русьстей».
Рюрик не остался в долгу и 2 января 1203 г. в союзе с Ольговичами и «всею Половецкою землею» взял Киев. «И сотворися велико зло в Русстей земли, якого же зла не было от крещенья над Киевом… Подолье взяша и пожгоша; ино Гору взяша и митрополью святую Софью разграбиша и Десятинную (церковь)… разграбиша и манастыри все и иконы одраша… то положиша все собе в полон». Далее говорится о том, что союзники Рюрика — половцы изрубили всех старых монахов, попов и монашек, а юных черниц, жен и дочерей киевлян увели в свои становища.
Очевидно, Рюрик не надеялся закрепиться в Киеве, если так ограбил его, и ушел в свой собственный замок в Овруче.
В том же году после совместного похода на половцев в Треполе Роман захватил Рюрика и постриг в монахи всю его семью (включая и свою собственную жену, дочь Рюрика). Но Роман недолго правил в Киеве — в 1205 г. он был убит поляками, когда на охоте в своих западных владениях заехал слишком далеко от своих дружин.
С Романом Мстиславичем связаны поэтические строки летописи, дошедшей до нас, к сожалению, лишь частично. Автор называет его самодержцем всей Руси, хвалит его ум и храбрость, отмечая особенно борьбу его с половцами: «Встремил бо ся бяше на поганые, яко и лев, сердит же бысть, яко и рысь, и губяше, яко и коркодил, и прехожаше землю их, яко и орел; хробор бо бе, яко и тур». По поводу половецких походов Романа летописец вспоминает Владимира Мономаха и его победоносную борьбу с половцами. Сохранились и былины с именем Романа.
Одна из недошедших до нас летописей, использованная В. Н. Татищевым, сообщает чрезвычайно интересные сведения о Романе Мстиславиче. Будто бы после насильственного пострижения Рюрика и его семьи Роман объявил всем русским князьям, что его тесть был свергнут им с престола за нарушение договора. Далее следует изложение взглядов Романа на политическое устройство Руси в XIII в.: киевский князь должен «землю Русскую отовсюду оборонять, а в братии, князьях русских, добрый порядок содержать, дабы един другого не мог обидеть и на чужие области наезжать и разорять». Роман обвиняет младших князей, пытающихся захватить Киев, не имея сил для обороны, и тех князей, которые «приводят поганых половцев». Затем следует проект выборов киевского князя в случае смерти его предшественника. Выбирать должны шесть князей: Суздальский, Черниговский, Галицкий, Смоленский, Полоцкий, Рязанский; «младших же князей к тому избранию не потребно». Эти шесть княжеств должны передаваться по наследству старшему сыну, но не дробиться на части, «чтобы Русская земля в силе не умалялась». Роман предлагал созвать княжеский съезд для утверждения этого порядка.
Трудно сказать, насколько достоверны эти сведения, но в условиях 1203 г. такой порядок, если бы он мог быть проведен в жизнь, представлял бы положительное явление. Однако стоит вспомнить благие пожелания накануне Любечского съезда 1097 г., его хорошие решения и трагические события, последовавшие за ним.
У В. Н. Татищева сохранились характеристики Романа и его соперника Рюрика:
