Лев Гумилёв - Черная легенда. Друзья и недруги Великой степи
В ответ на походы Данилы татарский воевода Куремса начал было поход на Волынь, но его силы были для этого слишком слабы. Тогда из Орды прибыл другой воевода, Бурундай, с огромным войском…
(Он решил не воевать с Романовичами, а перехитрить их, что ему и удалось.)
…Этот удар добил Данилу. Были сломлены его смелые планы борьбы с татарами. Напрасно искал он помощи у соседей, напрасно собирался укрепить свои силы присоединением соседних земель, польских и литовских; хотя и овладел некоторыми важными городами, но широкие его планы и тут не сбылись, подкошенные татарской напастью.
Данило не мог освоиться с мыслью о татарской власти над собою, как московские князья, которые под татарской властью укрепляли свою силу и власть. Он расхворался и умер вскоре после Бурундаевого погрома (1264 г.).
В. В. Кожинов
Поиски будущего[134]
(отрывок из интервью)
– Для многих наших читателей беседа в первом номере журнала[135], вероятно, стала первым знакомством как с теорией этногенеза Л. Н. Гумилева, так и с идеями исторической школы евразийцев. Некоторые положения, высказанные Львом Николаевичем, настолько противоречат привычным оценкам общеизвестных, казалось бы, фактов русской истории (таких, например, как татаро-монгольское иго), что могут вызвать непонимание и даже протест.
– Так или иначе Лев Николаевич Гумилев высказал свои взгляды как на историю России, так и на историю вообще. Да, многие его суждения неожиданны и, можно предположить, просто-таки неприемлемы для множества читателей. Например, каждый увидит, что его мысли об эпохе татаро-монгольского нашествия в корне противоречат «общепринятым» представлениям. Правда, нужно сразу же сказать, что концепция Гумилева сложилась отнюдь не на пустом месте. Вывод о положительном значении сотрудничества русских и Золотой Орды делал даже еще Карамзин (в частности, он считал, что монгольское иго способствовало преодолению раздробленности русской земли, созданию единой государственности, при которой началось мощное развитие народных сил и культуры).
Но, выступая против общепринятого представления о татаро-монголах, Гумилев явно «заостряет» свою точку зрения, идет, если угодно, напролом. Несомненно, в его изложении тяжелейшие последствия татаро-монгольского нашествия преуменьшены. Однако всякое историческое исследование – в известной степени гипотеза. И только разные концепции могут создать достаточно объемное представление об истории (речь, конечно же, идет о серьезных концепциях, исходящих из глубокого понимания и данной эпохи, и всего развития страны). И поскольку до появления работ Л. Н. Гумилева противоположная концепция господствовала безраздельно, – то, что он сделал резкий крен в другую сторону, совершенно естественно.
Вместе с тем на некоторых моментах нельзя не остановиться. По-видимому, для многих читателей станет камнем преткновения утверждение Льва Николаевича о том, что монгольская армия, завоевавшая полмира, была довольно малочисленной: он говорит, что в пришедшей на Русь армии Батыя было всего 30 тыс. монгольских воинов, в то время как Русь могла выставить 110 тыс. вооруженных людей. Но если даже согласиться с тем, что число монгольских воинов в армии Батыя не превышало тридцати тысяч, из многих источников известно, что монголы широко использовали военную силу ранее покоренных ими народов, частью по принуждению, частью добровольно, поскольку участие в военных походах сулило хорошую прибыль. Во-вторых, 110 тыс. русских – это не профессиональная армия, а просто люди, способные держать в руках оружие, а кроме того, до самой Куликовской битвы нам неизвестны случаи, чтобы Русь выставляла стотысячное войско.
И, наконец, самое важное, хотя и труднопонимаемое. Лев Николаевич упоминает о том, что луки монголов намного превосходили по своим качествам все имевшиеся тогда виды стрелкового оружия, а у лучников с детства тренировали определенные группы мышц. Но это далеко не все. Из многих исторических источников явствует, что ни один народ в мире в то время так не готовился к войне. Монгольские мальчики с шести лет садились на коня и брали в руки оружие и, подрастая, превращались в своего рода совершенные военные машины: один средний монгольский воин мог справиться с пятью-шестью воинами любой другой армии. Еще более совершенной была разработка совместных действий воинов. Словом, в те времена, когда во главе монгольских племен встал Чингисхан, буквально вся энергия объединенного народа воплощалась в армии, и потому тогда, в XIII веке, в мире заведомо не было силы, способной этой армии противостоять.
Легко предположить, что у многих людей вызовет недоумение и даже негодование точка зрения Л. Н. Гумилева на отношения Руси и Орды в эпоху ига как чуть ли не дружески соседствующих государств. И здесь им, конечно, руководили те же мотивы (противостоять общепринятому), и выкладки его нуждаются в корректировке.
Но, однако, не совсем верно и мнение о чрезвычайной обременительности монгольского ига для русского народа.
Обращу внимание на одно очень важное, но труднодоступное исследование историка П. Н. Павлова «К вопросу о русской дани в Золотую Орду», опубликованное в «Ученых записках Красноярского педагогического института» в 1958 году. Это, пожалуй, единственная работа, где данный вопрос поставлен серьезно и конкретно. И выясняется, что в среднем на душу населения годовая дань составляла всего лишь один-два рубля в современном исчислении! Такая дань не могла быть обременительной для народа, хотя она сильно била по казне собиравших ее русских князей. Но даже при этом, например, Симеон Гордый, сын Ивана Калиты, добровольно жертвовал равную дани сумму денег для поддержания существования Константинопольской патриархии…
Гораздо более пагубными, чем что-либо, были отдельные набеги татарских отрядов на русские области – но они (о чем можно прочитать у С. М. Соловьева) в подавляющем большинстве случаев были спровоцированы междуусобной борьбой русских князей и совершались по их прямому вызову. В этом смысле действительно иго подорвало нравственные основы русской жизни. Одна из самых неприятных вещей заключалась в том, что платой монгольским отрядам за их «помощь» князьям было разрешение беспрепятственно грабить соседнее княжество, уводить в рабство людей и т.д.
Так или иначе есть все основания с сочувствием отнестись к тому опыту осмысления татаро-монгольского ига, который предпринял Л. Н. Гумилев. Прямолинейные исторические представления, деление моментов истории на абсолютно положительные и безусловно отрицательные никогда не дают верной картины эпохи и не способствуют формированию истинного национального самосознания…
Валерий Захаров
Уроки Льва Гумилева[136]
(отрывок из статьи)
Орда, защитившая Русь
«…Европоцентризм – не наука, а мифология, служащая политике. Научным истинам не так просто завоевывать человеческие умы. Особенно те, которые питают идеологические мифологемы. Поэтому неудивительно, что в течение 16 лет ни одна книга Гумилева не вышла ни в одном издательстве. После каторги русский ученый, бравший, между прочим, Берлин, был обречен на научное забвение и на 20 лет политической травли. Официальным хулителям Гумилева, громившим его недоступные читателям работы, были предоставлены все услуги прессы.
Но что же можно противопоставить учению Гумилева? О. Шпенглера еще могли обвинить в дилетантизме, научно разработанной этнологии тогда не было. Но каким оружием следовало сразить самого творца научной этнологии? Того, кому для ее создания потребовалось синтезировать циклопические громады знаний – от микробиологии, антропологии и физики до всеобщей истории, истории культуры и древних религий.
А вот каким. Разве не ясно, что одному человеку это невозможно сделать? Такое едва ли под силу даже первоклассному НИИ. (У Гумилева не только не было никакого научного коллектива – он после лагеря вообще не мог устроиться на работу ни по одной из своих многочисленных научных специальностей, по каждой из которых мог бы быть профессором). И это без единого н а у ч н о г о довода против учения Гумилева. Незадолго до своей смерти он все же успел дать отповедь одному из своих ниспровергателей – историку А. Кузьмину.
Панику историков перед наукой Гумилева особенно легко понять. Русская история писалась по эталону европоцентризма. К примеру, всем нам с детства вбивалось в голову, что татаро-монгольское и г о лет на 200–300 отбросило Русь в культурном развитии по сравнению с Европой. Что иго помешало правильному развитию нашей государственности, превратив Русь в деспотическую монархию азиатского типа.
Но вот мы опомнились и спросили себя: а почему же сейчас русская иконопись XIV в. считается вершиной в истории мировой живописи? И почему именно с XIV в. русский народ начинает создавать великое государство, 600 лет шедшее от победы к победе? Где же было и г о? Отчего оно ничему этому не препятствовало?
