История США от глубокой древности до 1918 года - Азимов Айзек

У Великобритании были огромные преимущества над Соединенными Штатами в то время, так как латиноамериканские страны отдавали предпочтение протекционизму и торговле с Великобританией, а не с Соединенными Штатами. Великобритания была богаче и сильнее, чем Соединенные Штаты и по этой причине могла быть для них намного полезнее. Поэтому, когда Симон Боливар, один из лидеров Латиноамериканской революции, созвал в Панаме интерамериканский конгресс, чтобы разработать механизмы и средства взаимной защиты, он пригласил туда Великобританию, но не пригласил Соединенные Штаты.

Некоторые из латиноамериканских стран (в частности, Мексика, которая граничила с Соединенными Штатами и не хотела наживать себе ненужного врага) сами пригласили Соединенные Штаты принять в нем участие. Адамс и Клей поспешили принять это приглашение и даже уже назначили двух делегатов.

Однако проблема заключалась в том, что сторонники Джексона не были готовы соглашаться с тем, с чем соглашалась администрация президента. Они не согласились выделить средства на эту миссию, и споры по этому вопросу были долгими и утомительными. Администрация в конце концов добилась своего, но к тому времени один из делегатов уже умер, но это было уже неважно, потому что Панамский конгресс был перенесен. Для Соединенных Штатов, и в особенности для Адамса, это было очень унизительно.

Соперничество между Британией и Соединенными Штатами могло бы продолжаться и дальше, и оно, наверное, кончилось бы печально, но в 1828 году Каннинг умер, а его преемники были не настолько заинтересованы в конкуренции с Соединенными Штатами в этом регионе мира, как он.

Опять же, Соединенные Штаты победили по счастливой случайности, а не благодаря здравому смыслу.

Еще одна проблема заключалась в возмущении, которое вызвало у сторонников Джексона введение тарифа.

Протекционистский тариф 1816 года на самом деле не смог обеспечить американской экономике достаточную защиту. Британские товары по-прежнему выигрывали в конкуренции и оставляли американские фабрики далеко позади. С 1818 по 1822 год были подняты ввозные пошлины на некоторые виды товаров, но их надо было поднимать еще.

Промышленные штаты на северо-востоке страны давили на правительство, требуя дальнейшего повышения тарифов. Однако «рабовладельческие штаты», которые до сих пор оставались сельскохозяйственными, были категорически против этого, предпочитая более дешевые товары из Великобритании более дорогим с северо-запада Соединенных Штатов. Им было ясно, что повышение ввозных тарифов приведет к росту благосостояния промышленных штатов на северо-востоке за счет сельскохозяйственных штатов на западе и юге.

В последние дни конгресса девятнадцатого созыва, когда администрация еще держала ситуацию под контролем (но уже понимала, что в конгрессе двадцатого созыва она ее потеряет), была предпринята попытка протолкнуть законопроект об увеличении ввозных пошлин, но было уже поздно. Палата представителей приняла его, однако в Сенате за него проголосовали поровну.

Кэлхун, как вице-президент, возглавлял Сенат, имел привилегию «выбросить платок» (в другой ситуации он не имел нрава голосовать вообще). Будучи членом администрации и унионистом, он, по идее, должен был бы проголосовать за увеличение тарифа. Однако во время выборов он был в списке Джексона, и в душе он был на стороне Джексона, а не администрации. К тому же он постепенно стал отходить от позиции униониста в направлении «прав штатов», и здесь он это четко продемонстрировал. Он проголосовал против увеличения тарифов и убил законопроект.

Уже в 1827 году, во время первого заседания конгресса двадцатого созыва, когда страсти улеглись и сторонники Джексона успокоились, они разработали настоящий план в духе Макиавелли. Они придумали тариф с невероятно высокими ставками, чтобы таким образом повсеместно действовать против Новой Англии.

Представители Новой Англии и сенаторы вынуждены были бы проголосовать против этого законопроекта, и за это их можно было бы обвинить в провале законопроекта. Сторонники Джексона, с другой стороны, могли бы объяснить сторонникам тарифа, что они сами предоставили законопроект для рассмотрения, а те, кто был против, просто его убили. Сторонники Джексона были уверены, что в итоге все будут за Джексона и никого — за Адамса.

Возглавлял это мероприятие в конгрессе, естественно, Кэлхун. Его пособником был Мартин Ван Бюрен (род. 5 декабря 1782 года в Киндерхуке, Нью-Йорк), который был сторонником «прав штатов» и сенатором из штата Нью-Йорк с 1821 года.

Ван Бюрен в свое время поддержал постройку канала Эри в Нью-Йорке за счет государственной казны, и этот проект был завершен 26 октября 1825 года благодаря жестокому судебному контролю со стороны губернатора Де Витта Клинтона (Клинтон, родившийся 2 марта 1769 года в Маленькой Британии, штат Нью-Йорк, был племянником Джорджа Клинтона, вице-президента в администрациях Джефферсона и Мэдисона). Канал Эри имел огромный успех. Он превратил город Нью-Йорк в главный порт, через который могла бы вестись торговля между Европой и внутренними американскими территориями. Этот проект привел к феноменальному росту размеров города и превратил Нью-Йорк в самый большой и замечательный город Соединенных Штатов и, во многих отношениях, даже мира.

Ван Бюрен «политически ощетинился» и вел против Де Витта Клинтона долгую, затяжную борьбу, в которой в итоге победил. Он был одним из первых политиков, который установил систему «верноподданнических отношений» («партийный аппарат») для управления штатом во время своего пребывания в Вашингтоне и представлял собой яркий пример «партийного босса».

Так как он был невысокого роста и обладал невероятной харизмой, зная, как убеждать людей спокойным голосом и мягкой улыбкой, его за это часто называли «маленьким волшебником» (позже его стали звать «старым Киндерхуком» — так назывался город, в котором он родился. Он носил на камзоле пуговицы с инициалами «ОК», что, как считают некоторые, могло положить начало универсальному использованию в Соединенных Штатах этой аббревиатуры в значении «да», «все в порядке» или «все хорошо»).

Именно Ван Бюрен провел последнее внутрифракционное совещание в 1824 году и руководил продвижением кандидатуры Кроуфорда. Однако Ван Бюрен ясно видел, куда стал дуть ветер после тех выборов. Ветер дул в сторону лагеря Джексона. Его сторонники были сильны, как никогда. И Ван Бюрен перешел на их сторону. Впоследствии никогда уже не было в их лагере такого сильного сторонника Джексона, как он.

Зная, как действовать, Ван Бюрен с привычным умением спокойно провел через конгресс протекционистский законопроект о высоких пошлинах. Он умело блокировал все попытки конгрессменов Новой Англии предложить ту или иную поправку, чтобы сделать этот тариф более разумным. И когда дело дошло до голосования, сторонники Джексона с самодовольными лицами наблюдали, как представители Новой Англии голосовали за этот закон. В результате набралось достаточно голосов для его принятия. Адамс подписал его, и 19 мая 1828 года закон вступил в силу.

Потрясенные этим решением, сторонники «прав штатов» в сельскохозяйственных регионах страны назвали его «Тарифом мерзостей». Сторонники Джексона ничего не отвечали. Они попали в свою собственную ловушку. Их последователи то тут, то там стали постепенно покидать их лагерь.

Неожиданный результат, которым закончилась борьба за введение тарифа, довел сельскохозяйственные штаты, особенно те, которые были «рабовладельческими», до крайней степени отчаяния. В 1828 году должны были состояться президентские выборы, и было очевидно, что борьба развернется между Адамсом и Джексоном, который постарается взять реванш за спорное решение 1824 года. Так как «рабовладельческие штаты» по определению не могли голосовать за Адамса и промышленный Северо-Восток, то они вынуждены были бы проголосовать за сторонников Джексона, чьи позиции к этому моменту заметно ослабли.

Ситуация выглядела так, как будто «рабовладельческие штаты», что бы они ни делали, в любом случае уступили бы на выборах промышленным интересам Северо-Востока. Более того, западные штаты, даже те, где были рабы, имели демократические традиции, которые не позволяли поставить их в один ряд с более старыми аристократическими штатами на побережье. Поэтому возникало сомнение в том, что Западу вообще можно доверять.