Олег Попцов - Хроника времён царя Бориса
Разрубить этот узел, убеждали Президента, можно только военной операцией. Ничуть не малый довод в пользу действий решительных и скорых.
Бесконечная смена политических фигур, привлекаемых к разрешению чеченского конфликта (С. Шахрай, С. Филатов, Р. Абдулатипов, Н. Егоров и, наконец, Н. Семенов), лишь подтвердила - Москва бездеятельной в попытке решить эту проблему не была. Можно считать эти попытки малоудачными, так как они требовали более глубокого внутреннего анализа, знания предмета не извне, а изнутри республики. Наличие оппозиционных сил в Чечне, отказавшихся подчиняться Дудаеву районов создавало иллюзию мощного антидудаевского плацдарма. Теперь, спустя определенное время и пережитые неудачи, ясно, что амбиции Автурханова, пытавшегося совершить бесславный штурм Грозного 26 ноября 1994 года, когда профессиональные дудаевские части буквально разгромили штурмующих, отсекли от танков пехоту (типа ополчения), а потом сожгли технику, оказались пустозвонной болтовней. Как, впрочем, оказались неэффективными и действия ФСК, которая консультировала и, по сути, руководила этой операцией, осуществляя секретный набор вольнонаемников и профессиональных военных по всей России. Эта напыженность силовых структур вызывает удручающее впечатление.
События 26 ноября 1994 года были последней попыткой Москвы погасить чеченский конфликт силами как бы самой Чечни. Какое-то время в решении чеченской проблемы участвовал и Сергей Филатов. Именно усилия Филатова, которого бывший спикер парламента мало сказать не любил, побудили Хасбулатова вмешаться в чеченский конфликт и попытаться сыграть роль миротворца. Миссия Хасбулатова, окончившаяся полным провалом, лишь подтвердила, что декларации Руслана Имрановича о своем подавляющем влиянии на разум и чувства чеченского народа - не более чем политическая риторика, рассчитанная на московскую аудиторию. Единственным "успехом" Хасбулатова можно считать то, что он рассорил, разобщил дудаевскую оппозицию, и без того не имеющую ни политического, ни военного навыка, чем, бесспорно, усилил Дудаева. Произошло ли это бессознательно или умышленно, остается только гадать. Что же касается досконального знания ситуации в стане Дудаева, о чем неоднократно сообщал обществу Руслан Имранович, это тоже можно счесть профессорским экспромтом на тему: "У чеченской нации есть один лидер. Это я, Руслан Хасбулатов". Отставные лидеры очень часто продолжают собственную политическую жизнь в стране мифов. Поход Хасбулатова в Чечню окончился его личной драмой. Там, в его штаб-квартире в селе Толстой Юрт, был убит дудаевцами его брат.
Отстранение Сергея Шахрая от руководства Государственным комитетом по национальной политике и появление на этом посту краснодарца Николая Егорова можно считать очевидным подтверждением версии, что юг России сыграл решающую роль в выработке окончательного решения по чеченскому вопросу. По данным, исходящим из Министерства обороны, именно Егоров, а не Грачев настаивал на форсировании событий и практически руководил новогодним штурмом Грозного.
Итак, Президент имел как минимум пять версий, предполагающих положительный результат скорой военной операции в Чечне. Похоже, что затяжной вариант попросту не изучался, так как несопоставимость величин (федеральные войска - незаконные чеченские формирования) была столь разительной, что говорить и рассуждать на эту тему, видимо, посчитали лишним. Пусть не неделя, пусть десять дней, пусть две недели, но никак не больше. Победителей не судят. Потери, конечно же, минимальные, а выигрыш весомый. Вперед!!!
Если все хотят победы, откуда разлад? Война в Чечне идет более трех месяцев. Официальные сводки о потерях наших войск на 6 февраля 1995 года 573 человека убитых - вызывают сомнение. По всем военным учебникам бои в городских условиях имеют пропорцию потерь атакующих и защищающихся 3:1. Если мы потеряли 573 военнослужащих и где-то 65 человек в войсках МВД, из этого следует, что наша армия всей своей военной мощью за два месяца уничтожила не более 213 наемников. Это если следовать пропорциям, выведенным военной наукой, а не опираться на пропагандистские реляции как с одной, так и с другой стороны.
Сергей Юшенков, председатель думского комитета по обороне, назвал ориентировочную цифру потерь среди гражданского населения - 20 тысяч. Разумеется, все это нуждается в тщательной проверке. По свидетельствам военных, Афганистан не идет с боями в Чечне ни в какое сравнение, и прежде всего по количеству ежедневных потерь.
В недрах либерального президентского окружения был выдвинут альтернативный вариант чеченской операции. Он был предложен спонтанно, когда войска уже были на марше, так как решение о военных действиях не предавалось широкой огласке и явилось достаточной неожиданностью для общества.
Авторы альтернативной версии рассуждали примерно так. Вернуть войска назад нельзя - это крах авторитета федеральной власти, свидетельство её беспомощности. Брать штурмом Грозный не следует: это громадные потери, и прежде всего гражданского населения. Грозный надо окружить в кольцо. Вторым кольцом окружить саму Чечню, чтобы исключить поступление оружия и продовольствия извне. На всей территории Чечни начать процесс восстановления конституционного режима. По соображениям авторов, жесткая блокада Грозного должна заставить Дудаева сесть за стол переговоров без каких-либо условий. Дошел ли этот проект до Президента, неизвестно. Судя по решениям Совета безопасности, настроение использовать армию для мощной наступательной операции было подавляющим. Внезапное президентское решение (хотя передвижение военной техники по всему периметру чеченской границы уже само по себе наводило на мысль о назревающих событиях) вызвало бурную реакцию общественности. Явилась ли столь мгновенная и, по сути, единая реакция неожиданностью для Президента? Отчасти да.
Разумеется, Ельцин понимал, что его непростое решение по Чечне будет иметь неоднозначный резонанс. За несколько дней до самих событий уже проявились демократы. Публичные заявления сделали Егор Гайдар, Григорий Явлинский, Сергей Юшенков.
Андрей Козырев на демарш своих коллег по партии ответил собственным демаршем и вышел из фракции "Выбор России". Министр иностранных дел тем самым дал понять, что он за силовое решение чеченского кризиса. Естественно, он снабдил свою позицию оговорками, что полицейская акция по наведению конституционного порядка есть норма и демократического, и цивилизованного государства. Сохранение единства России, недопущение сепаратизма, противостояние криминальной диктатуре Дудаева по сути и есть те главные ценности, которые должен защищать истинный демократ. Доводы Козырева более похожи на политическую публицистику, хотя отказать им в серьезности нельзя. Спустя недолгое время после своего демарша Козырев пригласил к себе несколько человек для обсуждения ситуации. Я оказался в их числе. Козырев понимал определенную уязвимость своего положения. Когда министр иностранных дел становится ярым сторонником силового решения на фоне общественного протеста, он обязан испытывать чувство дискомфорта. Козырев интересовался идеями, которые могли бы быть использованы в Обращении Президента в связи с чеченскими событиями. Он искал компромиссные варианты. Он давал понять, что он лично - сторонник переговоров. Вопрос - с кем и на каких условиях? Его не устраивала позиция Сергея Ковалева. Он не отрицал её, но считал столь же категоричной, как и позицию военных. Будучи демократом, он испытывал неловкость даже от временного союза с Жириновским, ура-патриотами. Позиция Козырева была ещё одной краской в поведении демократов.
На пересечении вселенского почитания и вселенской ненависти оказался Сергей Адамович Ковалев. За несколько дней он превратился в мессию в умах пацифистов и с таким же единодушием был проклят военными, национал-патриотами, русскими фашистами. Как представитель Президента по правам человека, он исползал Грозный. Он с первого дня встал на сторону страждущих. Иного и не могло случиться. Его не интересовал Дудаев как личность. Он был чужд Ковалеву как политический лидер. И банды, и криминальную среду, и наемников - все это Ковалев и понимал и видел. Но он видел и то, чего не хотели признавать в Москве: отчаявшийся и поднявшийся на защиту своего очага народ. Он видел неимоверные страдания гражданского населения. Там, в Чечне, людей лишали главного права, права на жизнь. Любое признание правоты и неправоты имеет смысл только после предотвращения кровопролития. Ковалев одержим добротой и справедливостью, как и его учитель академик Андрей Сахаров. Он - Дон Кихот, и это делает его, Ковалева, неповторимым в его кропотливом мужестве.
Так получилось, что 30 января я встречался с Черномырдиным часом позже после его беседы с Ковалевым. Ковалев собирался в Страсбург, на заседание Европарламента. Там ожидался его доклад о ситуации в Чечне. Официальный Кремль нервничал и был раздражен несговорчивостью уполномоченного по правам человека. Выдвижение Ковалева на соискание Нобелевской премии мира ещё больше усложнило ситуацию. Этот факт практически оградил Ковалева от посягательств власти. Премьер, оценивая свою встречу с Ковалевым, пожаловался на тяжелое впечатление, которое осталось у него от общения с этим человеком.
