Фрэнк Маклинн - 1759. Год завоевания Британией мирового господства
До сих пор Хоуку везло, и он знал об этом. Но он также представлял, когда следует остановить свои потери и не испытывать более удачу. В 5 часов 30 минут дня адмирал подал сигнал прекратить сражение, хотя не все капитаны заметили это и продолжали бой приблизительно до 6 часов вечера, стремясь не допустить бегства противника. Некоторые корабли Королевского Флота в сумерках едва не сели на мель.
Наконец, почти сразу после шести часов прекратился огонь. Говорили, что самые последние залпы прозвучали с борта «Лорьяна». Затем Хоук подал сигнал встать на якорь — с борта флагманского корабля выстрелили две пушки. Он оставался без огней на борту, поэтому только на тех кораблях, которые были рядом с «Ройял Георгом», знали, где флагман бросил якорь.
Большая часть флота Хоука встала на якорь между островом Дюме и скалами Кардинал, но несколько отдыхали ночью в другой части залива, а некоторые бесстрашные души («Свифтшуэ», «Ревендж», «Дорсетшир» и «Дефайнс») оставались фактически в море.
Оба противника провели ночь в волнении и неуверенности. Но французы находились в подавленном настроении. В течение всего ужасного дня они испытывали все ужасы неистового ветра, бесконечный скрежет блоков и треск канатов. А когда на них обрушился шторм, адский грохот сопровождался трепыханием парусов и треском их рвущихся полотен, пушечной канонадой, стуком падающих мачт и перекладин, содроганием и расщеплением деревянных частей, стонами раненых и криками несчастных, тонущих в морской воде, покрытой пятнами пены. Даже боковая и килевая качка, рыскание кораблей, а также барабанная дробь бакштагов вызывали агонию их взвинченных нервов.
А теперь они столкнулись еще и с неопределенностью и неуверенностью в этой дьявольской черной ночи.
Первыми дрогнули французы. Семь их кораблей под командованием Вильена де Броссе на судне «Глория», лавируя, чтобы избежать скал и отмелей (по меньшей мере, тех, о которых им было известно и которые непосредственно встречались на пути), уходили все дальше в направлении устья реки Вилен.
Другой французский корабль, «Жюсте», вышел из залива и направился к устью Луары. Так как оба капитана (братья Сент-Аллуарн) были убиты, командование принял на себя первый лейтенант. Он сумел вывести судно в открытое море. Судно уцелело при шторме и всю ночь шли в ужасающем штормовом море, чтобы отремонтировать разбитое парусное оснащение и загерметизировать течи. Но это было тщетно.
На следующее утро при благоприятном ветре корабль вошел в Луару и направился в Сен-Назер. Допустив ошибку в вычислении отлива и подойдя слишком близко к земле, «Жюсте» врезался в скалу, сбросив команду в море. Хотя матросы успели сесть в шлюпки, когда корабль развалился, уцелела только горстка моряков из команды, численность которой составляла 630 матросов. И вновь погибшие были бретонцами.
По незнанию Конфлан бросил якорь в самой середине среди кораблей Королевского Флота, а с наступлением утра стал легкой добычей. Надежды на спасение не было и для восьми кораблей, которые вообще можно было сбросить со счета — семи на реке Вилен и еще одного, разбитого на берегу Бретани. Капитаны этих судов действовали, по меньшей мере, наилучшим образом, двигаясь согласно собственным огням.
Но в случае заместителя Конфлана, шевалье де Боффремона, возникают подозрения в трусости, некомпетентности и пренебрежении долгом. Лоцман Боффремона предупреждал его, что чрезвычайно опасно оставаться среди рифов и отмелей, советуя уйти в открытое море.
Боффремон (на борту корабля «Тоннант») посовещался с ближним коллегой — капитан Гебрианом с «Лорьяна». Его лоцман дал точно такой же совет. Решив, что Конфлан должен быть тоже предупрежден, и поэтому он уйдет из залива, Боффремон, не отправив шлюпки, чтобы попытаться обнаружить местонахождение флагманского корабля, просто направился в открытое море и добрался до Рошфора.
Он заявил, что крайне изумлен, обнаружив, что там уже находились пять кораблей флота, но среди них не было Конфлана. Обвиненный в бегстве, Боффремон ссылался на то, что вопрос о возвращении в Брест не стоял вообще в силу противоположных ветров, а шесть кораблей (включая его собственный) из трех различных подразделений флотилии пришли к выводу, аналогичному сделанному им самим. Все они прибыли в Рошфор независимо друг от друга, но не вместе. Более того, он просто повиновался постоянно действующим приказам, гласившим, что после проигранного сражения капитан должен всегда уходить в ближний свободный порт.
На рассвете 21-го шторм еще не утих. Основная часть сил Королевского Флота стояла на якоре приблизительно в трех милях от острова Дюме в устье реки Вилен. К своему удивлению, Хоук увидел корабль «Солейль Рояль», который стоял совсем близко на якоре, а еще восемь других французских судов, оказавшихся на виду около британской линии и даже внутри нее.
Конфлан, понимая всю безнадежность своего положения, поднял якорь и попытался добраться до Круазика, где были защитные батареи. В погоню за ним Хоук отправил корабль «Эссекс», но и это судно, и намеченная им жертва сели на мель, оттесняемые «Эро», также выведенным из строя.
К тому времени отмель превратилась с настоящее кладбище кораблей, так как накануне в 10 часов вечера «Резольюшн» напоролся здесь на риф и сел на мель. Между тем Хоук приказал поднять якорь и подал сигнал атаковать другие французские корабли на реке Вилен. Но с северо-запада дул такой сильный ветер, что он в конце концов решил отбросить самоубийственную попытку и опустил брам-стеньги.
Воспользовавшись штормом и благоприятным ветром, французские корабли смогли преодолеть препятствия и войти в реку Вилен. Этот подвиг им едва ли удалось бы совершить при других погодных условиях. Но произошло только то, что произошло. К тому, их вынудили сбросить все пушки и снаряжение, чтобы добраться до безопасного места. Сочетание приливов и ненормально высокого уровня воды в заливе Киброн предоставило им уникальный и неповторимый шанс.
В течение всего этого дня беспрерывно бушевал стремительный ветер. Только к вечеру Хоук осмелился спустить шлюпки для спасения команды «Эссекса», севшего на мель. Лишь 22 ноября он отправил три корабля, чтобы покончить с «Солейль Рояль» и с «Эро».
Конфлан, увидев, что британцы готовы напасть на него, поджег свой флагманский корабль и бежал. Он даже не позаботился о спасении великолепной артиллерии судна. Британцы прибыли и поднялись на борт флагманского корабля, охваченного пожаром, но времени хватило только на то, чтобы спасти всего лишь носовое украшение — фигуру в золотистых лучах.
Хоук сумел дойти даже до устья реки Вилен и отыскать якорную стоянку, но пришел к заключению, что нет возможности добраться до остальных французских кораблей. Дафф и его капитаны провели разведку нижних подступов к реке Вилен в небольших шлюпках. Сначала у них появилась надежда, что удастся отправить брандеры, но позднее это оказалось химерой.
В любом случае французские корабли были теперь выведены из войны, хотя некоторые из них через год вернулись на службу.
Теперь Хоук приступил к тому, чтобы потуже затянуть кольцо блокады побережья Бретани. Он направил Кеппела с мобильной эскадрой для проверки, действительно ли французские суда, как сообщалось, нашли убежище в Бак-Роде, но оказалось, что эти корабли ушли вверх по течению реки Шарентин, и находились вне пределов досягаемости для Королевского Флота, поэтому Кеппел вернулся в залив Киброн. Он взял остров Бель-Иль, прекрасную базу для рейдов на западное побережье Франции.
В эйфории победы Хоук точно не соблюдал правила ведения войны, как предписывали международные законы восемнадцатого столетия. В результате его втянули в язвительную и изнурительную переписку с д'Огюльоном. Хотя он отправил раненых французов на берег, Хоук сохранил за собой право забрать большие орудия с корабля «Солейль Рояль» и даже приступил к их демонтажу.
Д'Огюльон и его второй заместитель, маркиз де Брок, выразили протест, заявляя, что ни «Солейль Рояль», ни «Эро» не сделали ни одного выстрела. Поэтому Хоук не может предъявить на них и на все содержимое этих кораблей претензию, как на военные трофеи, принадлежащие ему по закону.
Когда британский адмирал пренебрег этими протестами, д'Огюльон приказал местным ополченцам открывать огонь по любым британским рабочим отрядам, пытающимся снять артиллерию с борта «Солейль Рояль».
События стали стремительно развиваться: Хоук открыл огонь по Круазику и угрожал систематическим обстрелом, если его матросов атакуют еще раз. Затем он взял остров Йе на полпути до побережья Рошфора, уничтожил его оборону, окружил весь скот, который там был, и зарезал его, чтобы накормить своих голодающих матросов.
В конце года Хоук с триумфом вернулся в Англию, передав Боскавену непрерывную блокаду Киброна.
