Барбара Такман - Первый блицкриг. Август 1914
Шлиффен прекрасно это понимал, потому и не хотел гнаться за тактическими успехами. Он требовал действий не против фланга, а против глубокого тыла противника, что подразумевало смыкание армий не влево, а вправо. По его мысли, этап реализации преимущества должен наступить только на последней стадии маневра, когда войска союзников, сбившиеся в кучу между Парижем и линией восточных крепостей, потеряют способность к маневру, в том числе — и к маневру быстрого отхода. До этого, как я уже писал, его вполне устраивало, чтобы тактические победы доставались французам.
Эта схема, однако, требовала от командующих армиями поступиться своими частными интересами в пользу единой операции. Поскольку люди, как правило, склонны считать приоритетными именно свои проблемы, следовало обеспечить жесткое руководство армиями со стороны Верховного командования.
Но Мольтке (равно как и Кайзер) органически не был способен осуществить такое руководство. Началось все с того, что главная квартира разместилась в Люксембурге в помещении школы для девиц, в котором не было ни нормальных столов, ни электрического освещения. Не была она, естественно, оснащена и подходящими средствами связи. Шлиффен с его любовью к элементарному комфорту в штабной работе ехидно осведомился бы, неужели во всем Люксембурге не нашлось помещения похуже? Далее Верховный Главнокомандующий кайзер Вильгельм II вместо того, чтобы заниматься делом, начал наводить порядок, запретив (ввиду военного времени) употребление пива офицерами Генерального штаба. Опять же ввиду военного времени за столом кайзера почти не кормили. Возложив таким образом военные тяготы на себя и старших офицеров государства, император счел свой долг исполненным. Оставшееся до сражения на Марне время он потратил главным образом на поздравительные телеграммы и награждения. Мольтке остался наедине со своими армиями, и 20 августа ему предстояло принять первое важное решение.
Приграничное сражение было по сути не единой операцией, а тремя сражениями, единственной логической связью между которыми был замысел Шлиффена (поскольку французский план № 17 был скорее набором благих пожеланий). Содержание операций представляется следующим образом.
В Лотарингии: для французов — наступление с целью вернуть захваченные провинции и закрепить южный фланг на Рейне, для немцев — заманивание противника к Рейну с целью выигрыша времени на маневр Правого крыла.
В Арденнах: для французов — контрудар в центре с целью нейтрализации немецкого наступления через Центральную и Северную Бельгию, для немцев — «ходьба на месте» в общем шлиффеновском маневре.
При Шарлеруа — Монсе: для союзников — прикрытие основной операции с севера, для немцев — сокрушение сопротивления противника и создание условий для свободного продвижения правого крыла к юго-западу.
Иными словами, в Лотарингии немцы должны были наступать, в Арденнах вести активную оборону, на франко-германской границе от них требовалось то, что в уставах называлось «наступление до предела».
Здесь-то и сыграла свою негативную роль избыточная мощь левого крыла. Рупрехт Баварский не захотел отступать. Ему казалось, что нужно теперь же разбить врага. Достигнув этой цели в Саарбургском сражении, он просит Мольтке санкционировать переход 6-й и 7-й армий в наступление. Мольтке отвечает уклончиво. В отсутствие явного и категорического запрещения Рупрехт отбрасывает французов на запад и начинает атаку укрепленных позиций между Тулем и Эпиналем. Заметим, что Шлиффен пошел на вторжение в Бельгию и войну с Англией только для того, чтобы избежать необходимости прорывать Эпинальскую линию крепостей.
Тактически сражение в Лотарингии закончилось полной победой немцев. Стратегический баланс был, однако, отрицательным: отбросив 1-ю и 2-ю французские армии на запад, немцы только помогали противнику консолидировать фронт.
На пересеченной лесистой местности Арденн в густом тумане утром 22 августа столкнулись во встречном сражении четыре армии. Первоначальные действия Альберта Вюртембергского и Кронпринца Германского едва ли оставляют желать лучшего: французы потерпели полное тактическое поражение. К вечеру корпуса Лангля небоеспособны и, невзирая на приказы Жоффра, откатываются за Маас. Пытаясь их окружить, Альберт стягивает свои корпуса к южному флангу, вследствие чего возникает разрыв между 4-й и 3-й армиями, то есть между центром и правым крылом германских армий. При этом центр, вместо того чтобы «шагать на месте», бросается вперед, Правое же Крыло, которое должно задавать темп всему наступлению, задержано у Намюра и отстает. Германское командование, однако, взирает на происходящее с удивительным спокойствием, одобряет действия герцога Вюртембергского и разрешает кронпринцу Германскому «отбросить врага (…) в направлении к западу, а 5-я армия исполняет это, продвигаясь к фортам Вердена. Вскоре принц Вильгельм получит Железный Крест эй победу при Лонгви. Явись в этот день в штабе 5-й германской армии тень Шлиффена, принц бы услышал, что на эту побрякушку он променял корону Империи.
Вновь перед нами блестящая тактическая победа, отягощенная стратегическим злом. Немцы нарушают геометрию плана Шлиффена и сами помогают противнику найти опору в Верденском укрепленном районе.
Ситуация на бельгийской границе изначально складывалась для союзников неблагоприятно. Основой их сил являлась 5-я армия Ланрезака, расположенная между Самброй и Маасом, и имеющая задачей наступление в северном или северо-восточном направлении. Оба варианта были для нее гибельны.
Фланги армии были открыты. Разрывы с 4-й армией Лангля и британскими экспедиционными силами составляли на начало операции около 30 км. Наступай Ланрезак на север или на восток, форсируй он Самбру или Маас, он окончательно терял тактическое взаимодействие по крайней мере с одним из соседей.
Общего руководства на фронте не было. Английская армия не подчинялась Жоффру и не стремилась согласовывать свои действия с Ланрезаком. Бельгийские части в Намюре руководствовались приказами своего командования. В действия 5-й и 4-й французских армий диссонанс вносил план, согласно которому они решали совершенно разные задачи и должны были наступать в расходящихся направлениях.
Ну и, наконец, немцы превосходили в этом районе силы союзников вдвое: против 310 000 человек в 5-й армии, гарнизоне Намюра и британских экспедиционных силах развернулись 610 000 человек в трех германских армиях правого крыла.
Обстановка грозила союзникам быстрой и полной катастрофой, причем в их распоряжении оставался лишь выбор редакции этой катастрофы. Решение Жоффра изменить схему развертывания войск, перебросив 5-ю армию к северу, оказалось на поверку тем самым «естественным, но не неудачным ходом», которого так ждал Шлиффен.
Прежде всего, эта операция запоздала. Несмотря на бесцельную потерю 48 часов активного времени в Бельгии, немцы подошли к Самбре раньше, чем Ланрезак успел хотя бы наметить контуры взаимодействия с англичанами, бельгийцами и 4-й армией. Структура 5-й армии, обремененной кучей резервных дивизий, не имеющих корпусных структур, была рыхлой и неудобной. Войска устали из-за форсированных маршей, предпринятых для исправления ошибок исходного развертывания, появились проблемы со снабжением. В такой обстановке трудно что-то посоветовать Ланрезаку.
Рассмотрим варианты развития событий. При наступлении в восточном или северо-восточном направлении немцы продолжают выполнять «шлиффеновский маневр» и автоматически охватывают левый фланг 5-й армии, если англичане не переходят канал Конде, или английской армии, если Френч решает примкнуть к Ланрезаку. Наступление в северном или северо-западном направлении опровергается переходом 3-й германской армии через Маас.
Даже оставаться на месте 5-я армия не могла: этим немедленно создавался разрыв между ней и 4-й армией. Такой разрыв срывал французское наступление в Арденнах (независимо от достигнутых там успехов) и ставил французское войско перед, катастрофическим оперативным балансом: противник четко выполняет свой план, в то время как союзные армии лишены всякой контригры и обречены на полную пассивность.
Мольтке, однако, пожинал плоды своего решения в отношении «Маастрихского аппендикса». Нехватка пространства и вызванное этим фактором нагромождение корпусов на дорогах юго-восточной Бельгии и немногочисленных мостах через Маас требовала принять все меры для согласования движения 1-й и 2-й армий. Желая избавиться от лишней головной боли, Мольтке формально решил эту проблему, подчинив 1-ю армию Бюлову и взвалив на него разработку маршрутов для обеих армий. По логике операции подчинение Клюка Бюлову должно было закончиться если не сразу за Маасом, то за Самброй, но Мольтке соответствующего распоряжения не отдал. (Трудно сказать, было ли это связано с простой забывчивостью или с желанием наладить взаимодействие внутри правого крыла, не прикладывая к этому никаких усилий. Последнее в общем характерно для стиля руководства Мольтке.)
