Федор Успенский - История Византийской Империи VI – IX вв. Том 2.
Как завершение церковной политики, выразившейся в восстановлении православия и в стремлении к установлению в империи церковного единства, можно рассматривать систематическое гонение на павликиан, которое стоило будто бы сотни тысяч жертв. Павликианство как противоцерковное учение зародилось в Малой Азии и распространилось первоначально в Армении и Сирии. Это было рационалистическое религиозное движение, стремившееся к очищению современной Церкви от внешних форм и обрядностей и к устройству ее на началах апостольского времени. Легко видеть, что эта секта коренится в законных стремлениях духа человеческого к самоопределению в вопросах веры, но понятно также и то, что она не могла быть терпима в государстве, как ниспровергающая установленные веками формы церковного быта и вводящая иной, чуждый христианской Церкви авторитет в вероучении и определении религиозности. Чтобы в нескольких словах выяснить живучесть этого направления, достаточно указать, что, несмотря на суровые преследования, оно никогда не умирало и вновь давало о себе знать в распространеннейших сектах богомилов, альбигойцев, анабаптистов, квакеров и, может быть, нынешних молокан, штундистов и даже толстовцев. Имя павликиан эта секта, зародившаяся в конце VII в., получила потому, что она приняла послания апостола Павла за основное руководство в деятельности членов своих и в устройстве основанной ею христианской общины. Самые известные руководители секты усвоили себе имена ближайших сотрудников и учеников Павла. Так, Константин принял имя Силуяна, Симеон-Тита, Сергий, живший уже в VII в.,- Тихика. Учрежденные павликианами религиозные общины носили имена основанных Павлом церквей: Ахэя, Македония, Коринф, Ефес и т. п. Устройство павликианских общин приближалось, насколько это было возможно, к простоте жизни и несложности форм первоначальной христианской общины, которая видела апостола Павла и пользовалась его наставлениями.
Вождь павликианской секты Сергий, прозванный Тихиком, особенно содействовал распространению ее; занимаясь мастерством плотника, он обошел те страны и города, которые в свое время посетил апостол Павел, передавая своим приверженцам глубокий религиозный пыл и укрепляя их в вере, что он и есть тот Утешитель и дух, которого ожидают верующие. В течение многолетней кипучей деятельности, в период от царицы Ирины до Феофила, Сергий собственным примером и личным убеждением скрепил членов павликианской общины и дал ей громадную внутреннюю силу и распространение. Он имел основание сказать о себе в одном из своих писем: «От Востока до Запада и от Севера до Юга обошел я все страны с проповедью Евангелия Христова, и все пешком на своих ногах». Под влиянием большого организаторского таланта Тихика павликиане в занимающее нас время совершенно выделились из состава господствующей Церкви и приняли вид самостоятельной и самодовлеющей общины, которая шла вразрез с уставами Церкви. Составить точное представление о вероучении павликиан, впрочем, не так легко, т. к. собственные произведения павликианских учителей уничтожены во время борьбы Церкви с этой сектой, а произведения греческих писателе15 слишком пристрастны и пропитаны раздражением, так что не могут служить достоверным материалом для ознакомления с сектой.
Уже основная постановка вопроса о близости манихейства и павликиансгва может возбуждать сомнения и пущена в оборот Петром Сицилийским с целью вооружить против павликианства церковную и гражданскую власть. Между тем нельзя не признать, что основные пункты учения павликиан, касающиеся отрицания церковной иерархии, непризнания Церкви и ее таинств и понимания в символическом смысле установительных слов причащения, в особенности же отрицание поклонения Богородице и Честному кресту, не имеют необходимой связи с манихейством и скорей сближаются с иконоборческой системой. В сущности, существенной чертой павликианства нужно считать отрицание в ней епископской и священнической власти; этим качеством павликианство вооружило против себя церковную и навлекло на себя мщение светской власти. Освободившись от церковного авторитета, присвоив себе право истолковывать по субъективному усмотрению Священное Писание, павликиане необходимо должны были с течением времени стать не только в противоречие, но и во враждебное отношение с Церковью16.
Судьба павликианства в Византии была весьма печальна. Основатель секты Силуян был побит камнями, Симеон-Тит сожжен, Сергий-Тихик был убит в 835 г. Но времена иконоборчества были еще лучшей порой, худшая эпоха началась после восстановления православия. Правда и то, что, когда правительство начало преследовать сектантов, павликиане присоединились к исконным врагам империи, мусульманам, и вместе с ними стали делать нападения на византийские области. Царица Феодора не остановилась пред самыми крайними мерами по отношению к павликианам и потому, между прочим, что в них она видела приверженцев системы иконоборчества, которой она нанесла окончательный удар. Она отправила против павликиан своих «доверенных»: Аргира, Дуку и Судали, дав им высшие полномочия на тот конец, чтобы или обратить их к Церкви, или нещадно истреблять17. Т. к. сектанты не соглашались отступить от своей веры, то их сажали на кол, убивали и топили в море. Число погибших доходило до ста тысяч, имущество их отписывалось в казну.
Казалось бы, сектантам угрожало окончательное уничтожение, но они организовались в военную дружину и нашли возможность долго отстаивать свою жизнь, нанеся империи немало горя. Во главе их встал военный муж, служивший протомандатором у стратига фемы Анатолика, по имени Карвей. Его судьба полна приключений. С 5 тыс. павликиан, своих единоверцев, он удалился к арабам и чрез посредство эмира Мелитины был представлен калифу, который принял павликиан в свои владения и предоставил им для заселения два города. Терпевшие в империи притеснения павликиане переселялись к своим единоверцам, увеличивая число их. С течением времени они построили собственный город Тефрику в области Севастии и получили большое военное значение в постоянных войнах с империей эмиров Мелитины и Тарса, с которыми павликиане воевали против христиан. Защита империи против этих врагов была поручена Петрове, на которого как стратига Фракисийской фемы, тогдашний доместик схол и член регентства Варда возложил эту серьезную и ответственную задачу. Но Феодоре не удалось ни истребить павликиан, ни обратить к господствующей Церкви. Первое серьезное поражение нанесено было павликианам в 871 г., когда был убит вождь их Хрисохир, а через 100 лет огромная масса павликиан выведена была во Фракию и поселена близ Филиппополя, где она встретится нам снова под именем богомилов 18.
Славянские поселения в Пелопоннисе составляли также немалую заботу для правительства Феодоры, которое не могло хладнокровно переносить, что несколько отдельных племен, живших в гористых местах Южной Греции, продолжали охранять свои племенные особенности внутреннего управления и быта. Те мелкие племена, которые со всех сторон были окружены эллинским населением, как славяне у Пагасейского залива близ Димитриады, постепенно теряли свои народные особенности, сливаясь с местными жителями; другие племена, как жившие у Патр, потеряли даже свою свободу и перешли в состояние церковных крестьян 19. В том и другом случае над славянами получали преобладание высшая культура и христианская Церковь. Весьма вероятно, что в великом движении, которое сопровождалось возмущением самозванца Фомы, греческие славяне также имели долю участия. Царица Феодора, при которой Средняя и Южная Греция уже организована была как фемы Эллада и Пелопоннис, поручила, как и естественно, устройство фемы стратигу протоспафарию Феоктисту Вриеннию. С помощью военных отрядов, приведенных из Фракии и Македонии, Феоктист мог начать окончательное подчинение славян и подведение их под византийскую административную систему. После усмирения северных ахейских славян при Никифоре I в начале IX в. в занимающее нас время могли обращать на себя внимание два племени, которые долго еще и впоследствии напоминают о себе в Пелопоннисе, это милинги и езериты, жившие по склонам Тайгетского хребта и сохранившие свое имя и известного рода внутреннюю самобытность до самого турецкого завоевания. Не столь многочисленные, как у Тайгета, были еще славянские поселения в Пелопоннисе близ древней Олимпии.
Победы протоспафария Феоктиста нанесли славянам большой удар, и самые воинственные между ними и защищенные горами Тайгета племена принуждены были платить дань империи, именно: на милингов возложено было 60 номисм, а на езеритов — 300. Уже из незначительности дани можно заключать, что или племена эти были весьма немногочисленны, или зависимость их была слишком слабая[53]. Т. к. обращение в христианство милингов и езеритов последовало позднее, именно в царствование Василия I (867–886), то следует полагать, что при царице Феодоре было достигнуто лишь внешнее их подчинение.
