Александр Жабинский - Другая история войн. От палок до бомбард
По «римской» волне синусоиды время Полибия приходится на линии № 6–7, это в первом траке XV–XVI века. Что ж, эпоха вполне соответствует заявленной задаче: заняться созданием всеобщей хронологии, подчиненной одной цели и одной идее.
К военной теории, а возможно, и к реальной военной истории сочинение Полибия не имеет никакого отношения. Дело драматурга – прописать конфликты людей (династий, царств) хоть в каком-то антураже. Главное, чтобы чтиво – пьеса, сериал, были интересны читателю. Поиски действительных причин и прочая «наука» таким произведениям просто вредят. Более ранние, по сравнению с Полибием, авторы в качестве причин то и дело выпускали на сцену богов. Этот автор уже более искушен, так же, как, видимо, и его читатели: он ищет причины более убедительные, материалистичные. По его сообщению, в битве при Каннах римляне терпят поражение от карфагенян, потому что ветер нес им пыль в глаза. Понятно, что все сочинение написано человеком, весьма далеким от военного дела.
Нас в истории войн интересуют не «стрелялки-догонялки», а история человеческой мысли, в частности архитектурной. Поэтому обратимся к текстам не сочинителей, а специалистов древности. Хотя для человека XV–XVI веков полководец или архитектор XIV века, несомненно, древний.
Автор «Стратегем» Фронтин жил много позже Полибия, говорят, в I веке, сочетая военную деятельность с творческой работой. По словам Е. А. Разина, он различал четыре вида военных действий: подготовку к бою и создание благоприятной для себя обстановки; ведение боя и обеспечение победы; осаду и оборону крепостей; поддержание в армии дисциплины. Все свои положения Фронтин иллюстрирует историческими примерами, в том числе и из истории Пунических войн. Разин пишет:
«Для успешного штурма крепости Фронтин (интересно, почему-то древних вояк зовут Фронтинами, а строителей Архитами. – Авт.) рекомендовал обеспечить внезапность штурма, ввести осажденных в заблуждение в отношении действий наступающих, вызвать предательство в их рядах, создать у осажденных недостаток в припасах, не допустить подхода подкреплений, отвести реки и испортить воду, морально воздействовать на осажденных (внушить, что осада будет длительная, навести страх), ворваться в крепость с той стороны, откуда осажденные не ждут противника, и заманить осажденных в засаду, осуществив притворное отступление».
Видное место отведено обороне и осаде крепостей и в работах военного теоретика IV века Вегеция (например, в «Кратком изложении основ военного дела»). Призывая римлян времен «упадка и разложения» восстановить достижения военного дела республики в императорской армии, он пишет о прежнем опыте:
«… Закладывая фундаменты, древние (без указания дат. – Авт.) защищали города выгибами и выступами, и на самых углах они воздвигали очень частые башни с той целью, чтобы, если кто хочет пододвинуть лестницы или машины к стене, выстроенной таким способом, их можно было поражать не только по фронту, но и с боков и почти в тыл, захваченных как бы в мешок».
В XV веке существовало не менее 150 списков работы Вегеция, его неоднократно печатали в эпоху Возрождения. Большинство своих положений в трактате «О военном искусстве» Макиавелли (1469–1527) взял у Вегеция. Получается, что в течение всего Средневековья, от IV по XV век, военно-теоретическая мысль не дала миру ничего нового. Поэтому в этой главе мы рассмотрим вопросы фортификации (строительства крепостей) отдельно.
Прежде всего скажем, что в рамках традиционной истории бесполезно искать хоть какую-то эволюционность в развитии фортификационного искусства. Вся разница – в материале: кирпич, дерево, камень. Но ведь понятно, что даже в позднее Средневековье невдалеке от каменного замка богатого олигарха могла стоять деревянная (или земляная) крепостца олигарха бедного.
Стены и башни замков Средневековья по существу не отличались от таковых в древних крепостях, кроме более искусно и архитектурно выработанных деталей (среди которых зубцы, выступные балконы, называвшиеся мушараби, – преимущественно над воротами для навесной их обороны, машикули, барбаканы и др.). Так пишет известный специалист-фортификатор В. Яковлев в «Истории крепостей».
Южная стена Московского Кремля. Шатровые верхушки на башнях появились после потери Кремлем значения военно-оборонительного объекта.Монахи Средних веков были теми же воинами, что и «светские» воины. Их укрепленные монастыри отличались от обычных крепостей только тем, что были несколько проще, – без цитадели, в которой жил владелец замка и называвшейся донжоном. Да и не только замки феодалов или монастыри, но почти каждый город был в то время крепостью. Здесь применялся принцип последовательной обороны, то есть силы верхов (оборонительных строений) увеличивались от наружной ограды к центру. Поэтому «крестоносцы обычно окружали города и ждали случая сразиться с вылазкой обороняющегося противника в открытом поле или нечаянным нападением проникнуть в город», – пишет В. Яковлев. Хоть и считается, что Готфрид Бульонский в 1099 году взял Иерусалим с помощью подвижных башен, но вообще этого не было в широкой практике.
Крупный шаг в развитии фортификационных форм произошел под влиянием появления огнестрельного оружия. Новое оружие, считает В. Яковлев, появилось раньше всего (в середине XIII века) в Испании, откуда оно перешло к другим европейским народам. А, например, Конде (1621–1686) считал, что бомбарды применялись при осаде Сарагосы в 1118 году.
«В первой половине XV века, с изобретением способа отливки чугуна, появляются чугунные ядра, орудия оказываются установленными на боевые станки (лафеты), заряды делаются увеличенными, повышается меткость стрельбы, увеличиваются калибр самих орудий и численность состава артиллерии. Все это в совокупности уже оказывает существенное влияние на фортификационные формы: взаимодействие фортификации и артиллерии начинает выявляться особенно рельефно», – пишет В. Яковлев.
Прежде всего, пришлось видоизменить прежние башни, чтобы они могли выполнять роль фланкирующих построек, то есть их стали делать с большим выступом вперед, по сравнению со стеной. Такие постройки получили название ронделей (от слова rond – круглый). Рондели в отличие от башен не намного возвышались над остальной оградой, чтобы не представлять значительной цели для артиллерии.
Проводником этих идей стал немецкий художник (а также инженер) Альбрехт Дюрер (1471–1528). В 1527 году он издал в Нюрнберге «Руководство к укреплению городов, замков и теснин». Его идеи были настолько здравы, что и спустя сто лет ими пользовались многие инженеры.
Другой инженер и художник – Леонардо да Винчи (1452–1519) работал над усовершенствованием отливки орудий, проектировал спингарды, где на одном лафете монтировались 33 бомбарды (из которых 11 стреляли одновременно) и многое другое.
Здесь хочется еще раз подчеркнуть, что дискуссии с историками часто приобретают характер разговора мудреца с младенцем. Только более культурный народ может победить и подчинить себе другой, говорим мы. Историки отвечают: для того, чтобы побеждать в войнах, не требуется никакой культуры, не нужны художники, писатели, философы и т. п. Нужен только «военный гений» полководца и масса пушечного мяса. Но вот мы видим на примере Дюрера и Леонардо, что не только крепкие мышцы помогали побеждать даже в средневековых войнах.
Тракайский замок-крепость в Литве. Вид с донжона.Изобретение Дюрера – рондели, которые он называл бастеи, вскоре были преобразованы в бастионы, выступы в форме пятиугольника. Длинные куртины[67] первых бастионов (длина их доходила до полукилометра) иногда разделяли вспомогательными, малыми бастионами, расположенными посередине, а для обороны рвов их иногда «изламывали» внутрь и давали им начертание входящего угла.
ГорнверкКронверкВ 1589 году Даниил Спекле (1536–1589) выпустил в свет труд «Архитектура крепостей». Спекле доказывал, что крепость должна представлять собой многоугольник с большим количеством сторон: чем больше сторон в крепостном многоугольнике, тем укрепление сильнее, потому что верхи его будут иметь взаимную поддержку; что острые углы бастионов хуже тупых, и т. п. Надо же учитывать, что артиллерия была и у наступающих, и у обороняющихся.
В Голландии из-за высокого уровня грунтовых вод стали применять низкие валы и широкие рвы, возводя массу так называемых вспомогательных построек. Так, впереди бастионного фронта с равелином устраивался горнверк (от слова Hornwerk, рогатая постройка), или кронверк (kronwerk – увеличивающая постройка). Иногда устанавливались двойные, даже тройные горнверки. Доходило до того, что нидерландцы располагали до семи наружных вспомогательных построек, одна перед другой.
