Александр Помогайбо - Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны
Командующий 8-й армией ПрибОВО П. П. Собенников:
«В ночь на 22 июня я лично получил приказание от начальника штаба округа генерал-лейтенанта Клёнова П. С. в весьма категоричной форме — к рассвету 22 июня отвести войска от границы».
В. А. Анфилов в книге «Крушение похода Гитлера на Москву, 1941»:
«10 июня генерал-полковнику М. П. Кирпоносу было приказано немедленно отменить отданные распоряжения о занятии предполья частями укрепленных районов и к 16 июня доложить об этом».
Но вернемся к Буничу. Мы за всеми этими «красными пакетами» совсем забыли о его книге.
Бунич рисует план Жукова от 15 мая 1941 года. Слишком долго для плана, который не был принят. Впрочем, вспомним: Бунич-то «принял» этот план 16 мая.
План предусматривал разгром сконцентрированной у советских границ немецкой группировки. Неплохой план с военной точки зрения, и, читая его, поневоле испытываешь удивление, почему он не был реализован. Не погибли бы десятки миллионов человек.
Но план хорош только с военной точки зрения. Сталин был политиком — он видел шире и дальше, чем Жуков, и потому план отверг. Много позже описываемых событий писатель Ф. Чуев беседовал про период войны с Молотовым.
«— А вы допускали такое, что если не они, то мы первые начнем?
— Такой план мы не разрабатывали. У нас пятилетки. Союзников у нас не было. Тогда бы они объединились с Германией против нас. Америка-то была против нас, Англия — против, Франция бы не отстала.
— Но тогда официальная доктрина была: воевать будем на чужой территории, малой кровью.
— Кто же может готовить такую доктрину, что, пожалуйста, приходите на нашу территорию и, пожалуйста, у нас Воюйте?! (Чуев Ф. Ветер истории // Роман-газета. 1999. № 14).
«У нас пятилетки»…
Перевооружение армии должно было завершиться с окончанием пятилетки, в 1942 году. Только в 1942 году созданные мехкорпуса были бы укомплектованы. А на 22 июня 1941 года вместо положенной тысячи с лишним танков они имели: 17-й мехкорпус — 63 танка, 20-й — 94, 24-й — 222, 26-й — 184, 21-й — 175 и т. д. (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 603). В 1942 году авиация бы располагала современными истребителями, которых на 22 июня 1941 года было 1946, но они не были освоены летным составом, поскольку, к примеру, на освоение МиГа требовалось около года.
«Как вспоминает М. И. Гуревич (один из создателей МиГа. — А. П.), в мае 1941 года на одном из совещаний Сталин сказал, что истребители строить дешевле и проще, чем бомбардировщики, и потому их число надо наращивать. Он даже назвал цифру — дать армии не менее двадцати тысяч истребителей. Конструкторы ушли убежденные, что до войны осталось, как минимум, полтора года. Она началась через полтора месяца» (Арлазоров М. Артем Микоян. М., 1978. С. 84).
Молотов говорил: «Мы делали все, чтобы оттянуть войну. И нам это удалось — на год и десять месяцев. Хотелось бы, конечно, больше. Сталин еще перед войной считал, что только к 1943 году мы сможем встретить немца на равных» (Чуев Ф. Ветер истории).
В 1941 году промышленный потенциал Европы был еще намного больше потенциала СССР. Другое дело, что немецкие подростки не стояли у станков, а немки не рубили лес для электростанций. Против немецкой армии воевал весь русский народ. Гитлер этого не учел.
Но вернемся к плану от 15 мая.
Удивительно, но, приводя в своей книге этот план, Бунич перевирает его лишь в мелочах. Впрочем, оперплан на сей раз не нужно «поправлять»: он вполне наступательный. Фразы типа «концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Висла в районе Люблин» говорят сами за себя. Заметим только, что речь идет о группировке немцев восточнее Вислы, изготовившейся к удару.
«… Вероятнее всего (здесь Бунич пропустил запятую из оригинала. — АЛ) главные силы немецкой армии в составе 76 пехотных, 11 танковых, 8 моторизованных, 2 кавалерийских и 5 воздушных, а всего до 100 дивизий будут развернуты к югу от линии Брест — Демблин для нанесения удара (выделение Бунича — А.П.) в направлении (здесь Бунич убрал тире. — А.П.) Ковелъ, Ровно, Киев». Зачем Бунич выделил, а не изъял слова «для нанесения удара» — сказать трудно; видимо, по привычке, ну и сделал промашку.
«Чтобы предотвратить это, план считал необходимым «ни в коем случае не давать инициативы действий немецкому командованию (в оригинале — Германскому Командованию. — А.П.), упредить противника в развертывании и атаковать германскую армию в тот момент, когда она будет находиться в стадии развертывания и не успеет еще организовать фронт и взаимодействие родов войск».
Удивительно, у Бунича почти не искажен целый абзац. Но только абзац.
«Все мероприятия по развертыванию, — приказал вождь, что-то подсчитывая в уме, — закончить примерно 1 июля. Ну, скажем, к 3-му. Не позднее. И только не поддавайтесь ни на какие провокации со стороны немцев и их не провоцируйте. И помните, Германия никогда не пойдет на нас войной, не покончив с Англией. А мы выберем нужный момент…»
Даже если принять развертывание армий с 18-й по 28-ю за подготовку к нападению на Германию, то это развертывание никак не могло быть окончено 3 июля. Войска 20-й армии должны были закончить сосредоточение только к 5 июля, 19-й армии — к 7 июля, 16, 24 и 28-й — к 10 июля (См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. С. 412).
Далее Бунич задает вопрос читателю. Мы помним, как много ошеломляющих вопросов любил выпаливать в читателя наставник Бунича Суворов-Резун.
И вот ученик следует за ментором:
«… Для чего Сталин сконцентрировал на границе такую чудовищную армию?
Но это вопрос настолько очевиден, что ответить на него «для обороны» могут только бывшие историки КПСС с вывихнутыми мозгами».
Верно, товарищ Бунич.
Вопрос законный и ответ очевидный.
Когда немцы перебрасывают на Восток свои армии, Сталин конечно же должен был уводить для сохранения своих солдат в тыл. Ну, скажем, до Урала.
Бунич:
«Почему официальная история объявила катастрофой потерю за два дня войны 1200 самолетов, когда их было 11 тысяч?»
Верно.
Вопрос законный.
Поскольку официальная история никогда не объявляла катастрофой потерю за два дня войны 1200 самолетов. В официальной истории написано, что 1200 самолетов было потеряно за один день, а в некоторых книгах утверждается, что 1200 было потеряно даже к полудню.
А относительно «первых двух дней» Геббельс записал 25 июня в дневнике, что за первые два дня уничтожено 2585 самолетов…
А Бунич продолжает вопрошать:
«Почему потеря 600 танков в первые два дня войны тоже объявлена катастрофой, когда их было тоже 11 тысяч?»
Верно, вопрос законный.
Геббельс 30 июня 1941 года сделал запись: «Русские потеряли 2233 танка и 4107 самолетов».
Бунич:
«Куда же делась гигантская армия, нацеленная на вторжение в Европу в день Д+З от высадки немцев на британские острова?»
В самом деле — куда делась армия, которой не было? О «дне Д+3» нет ни одного источника, кроме повествования безграмотного, не знающего истории Бунича.
«При всей тактической внезапности удара они должны были быть остановлены к 1 июля. Вырвавшиеся вперед танковые группы Гота, Гудериана и Клейста, опередившие свою пехоту на два суточных перехода, были бы отрезаны от нее, окружены, смяты, раздавлены и размазаны страшным превосходством в силах, которое имела Красная Армия.
И так бы непременно произошло, если бы не одно обстоятельство.
Если бы Красная Армия оказала сопротивление.
Это и была знаменитая ошибка в третьем знаке, допущенная товарищем Сталиным, любящем все упрощать».
Не оказала Красная Армия сопротивления. Солдат 14 стран Европы победила Красная Армия во Второй мировой войне, а сопротивления она не оказала. 29 июня 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер написал: «… Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека…»
Свою книгу Бунич лихо завершает очередным подлогом:
«Глубокой ночью 22 июня — в 2 часа 10 минут — генерал Гудериан выехал на свой командный пункт, находившийся в 15 километрах северо-западнее Бреста у местечка Богукалы. Он прибыл туда в 3 часа 10 минут ночи. С 8 часов вечера танки его группы, ревя своими бензиновыми моторами, выдвигались к границе.
Солдатам был зачитан приказ Гитлера.
«Наступил час, мои солдаты, — обращался фюрер к вермахту, — когда… судьба Европы, будущее Германии и нашего народа находятся полностью в наших руках/»
— Что с мостами? — поинтересовался Гудериан и был удивлен, узнав, что русские сами разминировали мосты, расчистив проходы и засеки на многих участках для прохода танков.
