Анатолий Тарас - История имперских отношений. Беларусы и русские. 1772-1991 гг.
2-я — беларуская художественная проза, которая, как увидит читатель, достаточно упорно противостоит русификации и являет куда больше чистоту языка в сравнении с языком текстов 1-й категории.
Перечислим обе категории беларуских текстов, исследованных нами.
1) «История БССР», том 2, 1958 — 626 стр.; «Формирование и развитие белорусской социалистической нации», АН БССР, 1958 — 268 стр.; журнал «Коммунист Белоруссии», № 10, 1959 — 80 стр.; газета «Звезда» за 15.05.1961, 15.06.61, 15.07.61, 18.08.61, 19.09.61, равнозначно 320 страницам книжного формата; газета «Литература и искусство» (ЛiМ) за 16.05.1961, 16.06.61, 21.07.61, 18.08.61, 19.09.61, равнозначно 320 страниц книжного формата. В совокупности 1514 страниц.
2) И. Шамякин, «Криницы», 1957 — 364 стр.; М. Лыньков, «Векопомные дни», 1958, 4 тома — 1722 стр.; А. Кулаковский, «Расстаемся ненадолго», 1955 — 392 стр.; А. Кулаковский, «Дома», журнал «Полымя», 1959, № 6 и 7 — 77 стр.; П. Бровка, «Когда сливаются реки», 1957 — 444 стр.; П. Глебка, «Свет с Востока», журнал «Полымя», 1957, № 11 — 88 стр.; В. Карпов. «За годом год», 1957 — 614 стр.; В. Карпов. «Весенние ливни», журнал «Полымя», 1959, №№ 2, 3, 4; 1960, №№ 7, 8, 9 — 283 стр.; М. Последович. «С гобою рядом», журнал «Полымя» 1956, № 3, 1958, № 4, 1959, № 12 — 175 стр.; К. Крапива, «Люди и дьяволы», журнал «Полымя», 1958, № 4 — 50 стр.; И. Мележ, «Дни нашего рождения», журнал «Полымя», 1958, № 12 — 41 стр.; А. Белевич «Добрые люди», 1957 — 179 стр.; Т. Хадкевич, «Даль полевая». 1959 — 494 стр. В совокупности — 4723 страницы.
Тексты 1-й категории цитируются в этой статье в переложении на дореформенное беларуское правописание. Примеры из текстов 2-и категории, иллюстрирующие русификацию, приводятся в подлинном виде.
Русицизмы в области морфологииЕщё реформа 1933 года ввела в беларуский язык несколько чуждых ему морфологических особенностей русского, отбросив беларуские. Например, для большинства имён существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа реформаторы ввели окончание — «а» (завода, інстытута, сацыялізма) вместо исконно беларуского окончания — «у» (заводу, інстытуту, сацыялізму). Беларуские окончания имён существительных мужского и среднею рода в дательном и местном падеже множественного числа — «ом», «ох» заменили русскими окончаниями — «ам», «ах»… Та же реформа навязала беларускому языку ряд морфологических особенностей русского в области числительных и глаголов.
Нельзя не обратить внимания на элементы русского правописания в склонении имён существительных, проникшие в беларуский язык хотя и независимо от реформы, но не менее русификаторские. В частности, таким элементом является окончание «ей» в родительном падеже единственного числа вместо беларуского окончания «яў». В рассмотренных нами печатных текстах читаем: «непрыемнасцей», «магчымасцей», «выпадковасцей» (неприятностей, возможностей, случайностей[123]) вместо беларуской формы — «непрысмнасцяў», «магчымасцяў». Однако формы с окончанием «ей» («эй») являются в беларуском языке нормой лишь в отдельных редких случаях, например, в словах «касцей», «мышэй».
Любопытно, что окончание «ей» вместо «яў» изобилует в текстах 1-й категории (политическая, научная, техническая литература), а в текстах 2-й категории (художественная литература) оно встречается значительно реже и зачастую параллельно с окончанием «яў» причём при написании на одной и той же странице одного и того же слова.
Подчеркнем ещё одно русификаторское новшество в области имён существительных, которое в последнее время встречается всё чаще. Это чуждые беларускому языку суффиксы имён существительных «цель» (от русского «тель»). Хотя в данном случае мы имеем дело не с морфологией, а с этимологией, русификаторская суть «новшества» от этого не меняется: «Амелян Кучын у марах бачыу ўжо сябе (в мечтах уже видел себя) вызваліцелем родных мясцін»; «Ён з’яуляецца самым лепшым выхавацелем» (воспитателем); «Камуністычная партыя была натхніцелем (вдохновителем) i арганізатарам усенароднай барацьбы»; «Польскія правіцелі… праводзілі каланіяльную палітыку». Опять же, в текстах 1-й категории слова с суфиксом «цель» встречаются то и дело, а в текстах 2-й категории их почти нет.
Весьма распространенным русицизмом в области прилагательных является образование превосходной степени прилагательных с помощью местоимения «самый» параллельно с беларуской приставкой «най». Например: «Мой калгас самы бататы»; «у атрадзе ён лічыўся (считался) лепшым знаўцам (знатоком) самых глухіх i самых кароткіх сцежак» (тропинок); «Камуністычны лад стварыў самыя спрыяльныя ўмовы (благоприятные условия) для росквіту талентаў (расцвета талантов) беларускага народа».
Подчеркнём, что в беларуском языке превосходная степень прилагательных может быть образована с помощью приставки «най» (найвышэйшы, найбольшы) при взаимодействии её с наречием «сама», но никак не с помощью местоимения «самы». По-беларуски скажем и напишем: «Мой калгас сама багаты», «у атрадзе ён лічыуся найлепшым знауцам сама глyxix i сама кароткіх сцежак» (наречие «сама» означает «очень» или «совсем»).
Широко распространились в беларуском языке узаконенные реформой 1933 года деепричастия настоящего времени страдательного залога, каковых в нашем языке сроду не было. Сие «новшество» встречаем сплошь и рядом как в текстах 1-й категории, так и в текстах 2-й: «Грунтоўны (обстоятельный) анализ праводзімых мерапрыемстваў»; «у цемры пачуўся трэск распорваемага мяшка»; «Польшча, падштурхоўваемая (подталкиваемая) міжнародным імперыялізмам, напала на Савецкую Paciю».
Но беларуский язык передаёт приведенные выше значения деепричастиями прошедшего времени страдательного залога: не «праводзімых» (проводящихся), а «праводжаных» (проведенных); не «распорваемага», а «распорванага» (распоротого), не «падштурхоўваемая», а «падштурхоўвамая» (подтолкнутая).
В беларуском языке не существует также возвратной формы деепричастий, которая в русском является нормой и широко употребляется. Однако в последнее время эта форма настойчиво внедряется в наш язык вопреки его природе: «Народныя масы, змучаныя вайной i ўсё узмацняючымся прыгнечаньнем» (усиливающимся угнетением); «Гэты плённы (плодотворный) працэс быў перарван у сувязі з пачаўшайся аккупацыяй заходнiх раёнаў Бсларусі»; «адбыўшыеся канферэнцыі былi бурныя»; «Сярод вызначыўшыхся (отличившихся) у барацьбе з ворагам было нямала сыноў беларускага народа».
Не существующие в беларуском языке возвратные деепричастия заменяются в нем описательными формами при посредстве дополнительных определительных предложений с местоимениями «што» или «які», «якія» (который, которые). Так, вместо уродливой для беларуского языка фразы «сярод вызначыўшыхся у барацьбе з ворагам», напишем: «сярод тых, што вызначаліся (или «якія вызначаліся») было нямала сыноў беларускага народу» и т. д.
Характерно, что если в текстах первой категории (а нами просмотрено 1514 страниц таких текстов) возвратная форма деепричастий встречается довольно часто, то на 4723 страницах текстов второй категории их нет совсем. Это свидетельствует о том, что лишь теперь начинают проталкивать в беларуский язык эту чуждую ему форму, встречая пассивное сопротивление беларуских писателей. И это при том, что даже реформа 1933 года не навязала нашему языку возвратные деепричастия.
В учебной литературе на сей счет наблюдается разнобой. Так, в учебнике беларуского языка для педагогических училищ и институтов, изданном в 1955 году (авторы П. Турский, М. Булахов и М. Ларченко), на странице 262 сказано, что «возвратные деепричастия в беларуском языке употребляются редко»; в грамматике беларуского языка для средних школ (автор М. Жыркевич), изданной в 1956 году, возвратные деепричастия показаны как нормальная беларуская форма (стр. 129), а в изданной в том же году «Грамматике беларуского языка» Т. Ломтева о них нет ни слова. Надо полагать, потому, что Ломтев не считает их нормой.
Подчеркнем, что и в ходе нынешней кампании в защиту беларуского языка, развернувшейся на страницах печати, некоторые авторы, например, В. Красовский, писатель Янка Скрыган, считают возвратные деепричастия чуждой беларускому языку нормой и рекомендуют ими не пользоваться. Скрыган, в частности, приведя несколько фраз, в которых использованы возвратные деепричастия, заключает: «Мысль простая, а выражена безграмотно»[124].
Широкое распространение получили такие русицизмы, как употребление именной (краткой) вместо местоименной (полной) формы деепричастий страдательного залога прошедшего времени в именительном падеже: «Пярэдні танк быў падбіт»; «здымак зроблен (снимок сделан) у 1937 годзе»; «у Мінску быў адкрыт Беларускі дзяржаўны універсітэт»; «быў закончан рамонт і ўведзен у строй рад прадпрыемстваў» (ряд предприятий); «у гэтую вёску (деревню) быў прислан атрад паліцэйскіх»; «над будынкам германскага рейхстага быў узнят сцяг перамогі».
