Николай Романов - Дневники императора Николая II: Том II, 1905-1917
Погода простояла серая, но таяло хорошо. Утром слышали со двора, как уезжали из Тобольска тюменьские разбойники-большевики на 15 тройках, с бубенцами, со свистом и с гиканьем. Их отсюда выгнал омский отряд!
23 марта. Пятница.Очень хороший день, утро было ясное и тёплое. Из открытых окон казарм с 10 часов до 5 часов слышалось пение стрелков и звуки балалайки — от ничегонеделания и скуки!
Пробыли всего на воздухе четыре с половиною часа, также и на балконе.
24 марта. Суббота.Чудный день; снег быстро сходит, и почти вся наша мостовая на дворе сухая. Утром и днём много пилил. После чая читал при свете заката до 7 часов. Всенощная началась в 9.45 с поклонением Св. кресту.
[25 марта] Благовещение. Воскресенье.
В церковь не попали в такой праздник, встать пришлось рано, так как в 8 часов пришёл батюшка и отслужил обедницу без певчих. Аликс и дочери пели опять без всякой спевки. Погода была неудачная — серая и холодная. Утром гуляли взад и вперед и говорили со стрелками. Днём пилил.
26 марта. Понедельник.Погода была серая, но тёплая. По временам перепадал снежок. Работали и гуляли, как всегда.
27 марта. Вторник.Сразу наступил холод с северным ветром. День простоял ясный. Вчера начал читать вслух книгу Нилуса об Антихристе, куда прибавлены «протоколы» евреев и масонов — весьма современное чтение.
28 марта. Среда.Отличный солнечный день без ветра. Вчера в нашем отряде произошла тревога под влиянием слухов о прибытии из Екатеринбурга еще красногвардейцев. К ночи был удвоен караул, усилены патрули и высланы на улицу заставы. Говорили о мнимой опасности для нас в этом доме и о необходимости переезда в архиерейский дом на горе. Целый день об этом шла речь в комитетах и прочее, и, наконец, вечером все успокоились, о чём пришёл в 7 часов мне доложить Кобылинский. Даже просили Аликс не сидеть на балконе в течение трёх дней!
29 марта. Четверг.Во время утренней прогулки увидели «чрезвычайного комиссара» Демьянова, кот[орый] со своим помощником Дегтярёвым, в сопровождении коменданта и стрелков, обошёл караульное помещение и сад. Из-за него, т. е. этого Демьянова, и нежелания стрелков пропустить его и загорелся сыр-бор третьего дня.
День простоял отличный, солнечный.
30 марта. Пятница.Что ни день, то новый сюрприз!
Сегодня Кобылинский принес полученную им вчера бумагу из Москвы от Центр.[ального] Исполн. [ительного] Комитета к нашему отряду о том, чтобы перевести всех наших, живущих в том доме, к нам и считать нас снова арестованными, как в Ц.[арском] Селе. Сейчас же началось переселение комн[атных] женщин внизу из одной комнаты в другую, чтобы очистить место для вновь прибывающих.
У Алексея от кашля заболело в паху, и он пролежал день.
31 марта. Суббота.Он ночь совсем не спал и днём сильно страдал, бедный. Погода была, как нарочно, прелестная и тёплая, снег быстро сходит. Гулял долго. Вещи и мебель из корниловского дома перетащили до завтрака, жильцы уже устроились в новых помещениях.
В 8.45 была всенощная.
АПРЕЛЬ
Сегодня отрядным комитетом было постановлено, во исполнение той бумаги из Москвы, чтобы люди, живущие в нашем доме, тоже больше не выходили на улицу, т. е. в город. Поэтому целый день шёл разговор о том, как их разместить в этом, без того переполненном доме, так как должно было переселиться семь человек. Всё это делается так спешно ввиду скорого прибытия нового отряда с комиссаром, который везёт с собой инструкцию. Поэтому наши стрелки, в ограждение себя от возможных нареканий, желают, чтобы те застали у нас строгий режим!
В 11½ часов была отслужена обедница. Алексей пролежал весь день; боли продолжались, но с большими перерывами. Погода была серая, ветреная.
2 апреля. Понедельник.Утром комендант с комиссией из офицеров и двух стрелков обходил часть помещений нашего дома. Результатом этого «обыска» было отнятие шашек у Вали и m-r Gilliard, а у меня — кинжала! Опять Кобылинский объяснил эту меру только необходимостью успокоить стрелков!
Алексею было лучше, и с 7 часов вечера он крепко заснул. Погода стояла серая, тихая.
3 апреля. Вторник.Он спал с небольшими перерывами двенадцать часов, болей почти не было. Погода стояла неприятная, шёл мокрый снег, и дул холодный ветер. День прошёл по обыкновению.
4 апреля. Среда.Погода была серая, тихая, около 4 часов вышло солнце. Утром ходил час, а днём гулял и пилил два часа. Алексею лучше, но он устал лежать всё в одном положении; лихорадка, как и вчера, небольшая — 38,4. Вл. Никол. Деревенко находит, что такая темп[ература] необходима, так как она способствует рассасыванию опухоли.
5 апреля. Четверг.Отличный день, полдня у меня окно оставалось открытым. Алексей спал с перерывами, боль по временам беспокоила его, когда он менял положение в постели и садился. Но, в общем, он был весел и разговорчив. Темп[ература] — 37,8.
6 апреля. Пятница.Сегодня Алексей больше страдал и спал немного. День стоял отличный; около 5 часов прошёл хороший весенний дождь. Окончил историю Англии Green и начал читать романы Всев. Соловьева.
7 апреля. Суббота.Алексей спал хорошо, боли появлялись гораздо реже. Утро было тёплое и солнечное, а днём с 2 часов пошёл мокрый снег и к вечеру начало морозить. В 9 час. была всенощная, бас пел отличный.
8 апреля. Воскресенье.Двадцать четвертая годовщина нашей помолвки! День простоял солнечный, с холодным ветром, весь снег стаял.
В 11½ была обедница. После нее Кобылинский показал мне телеграмму из Москвы, в которой подтверждается постановление отрядного комитета о снятии мною и Алексеем погон! Поэтому решил на прогулки их не надевать, а носить только дома. Этого свинства я им не забуду! Работал в саду два часа. Вечером начали читать вслух «Волхвы» — тоже Всеволода Соловьёва.
9 апреля. Понедельник.Узнали о приезде чрезвычайного уполномоченного Яковлева из Москвы; он поселился в Корниловском доме. Дети вообразили, что он сегодня придёт делать обыск, и сожгли все письма, а Мария и Анастасия даже свои дневники. Погода была отвратительная, холодная и с мокрым снегом. Алексей себя чувствовал лучше и даже поспал днём часа два-три.
10 апреля. Вторник.В 10½ часов утра явились Кобылинский с Яковлевым и его свитой.
Принял его в зале с дочерьми. Мы ожидали его к 11 часам, поэтому Аликс не была ещё готова.
Он вошёл, бритое лицо, улыбаясь и смущаясь, спросил, доволен ли я охраной и помещением. Затем почти бегом зашёл к Алексею, не останавливаясь, осмотрел остальные комнаты и, извиняясь за беспокойство, ушёл вниз. Так же спешно он заходил к другим в остальных этажах.
Через полчаса он снова явился, чтобы представиться Аликс, опять поспешил к Алексею и ушёл вниз. Этим пока ограничился осмотр дома. Гуляли по обыкновению; погода стояла переменная, то солнце, то снег.
11 апреля. Среда.День был хороший и сравнительно тёплый. Много сидел на любимой крыше оранжереи, там славно пригревает солнце. Работал у горы и над расчисткой глубокой канавы вдоль внутренней изгороди.
12 апреля. Четверг.После завтрака Яковлев пришёл с Кобылинским и объявил, что получил приказание увезти меня, не говоря, куда? Аликс решила ехать со мною и взять Марию; протестовать не стоило. Оставлять остальных детей и Алексея — больного да при нынешних обстоятельствах — было более чем тяжело! Сейчас же начали укладывать самое необходимое. Потом Яковлев сказал, что он вернется обратно за О.[льгой], Т.[атьяной], Ан.[астасией] и А.[лексеем] и что, вероятно, мы их увидим недели через три. Грустно провели вечер; ночью, конечно, никто не спал.
13 апреля. Пятница.В 4 часа утра простились с дорогими детьми и сели в тарантасы: я — с Яковлевым, Аликс — с Марией, Валя — с Боткиным. Из людей с нами поехали: Нюта Демидова, Чемодуров и Седнев, 8 стрелков и конный конвой (Красной Армии) в 10 человек. Погода была холодная с неприятным ветром, дорога очень тяжёлая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали Иртыш через довольно глубокую воду. Имели четыре перепряжки, сделав в первый день 130 верст. На ночлег приехали в село Иевлево. Поместили в большом чистом доме; спали на своих койках крепко.
14 апреля. Суббота.Встали в 4 часа, так как должны были ехать в 5 часов, но вышла задержка, пот[ому] что Яковлев разоспался и, кроме того, он ожидал потерянный пакет. Перешли Тобол пешком по доскам, только у другого берега пришлось переехать сажень 10 на пароме. Познакомились с помощником Яковлева — Гузаковым, кот[орый] заведовал всей охраной пути до Тюмени. День настал отличный и очень тёплый, дорога стала мягче; но всё-таки трясло сильно, и я побаивался за Аликс. В открытых местах было очень пыльно, а в лесах грязно. В селе Покровском была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория и видели всю его семью, глядевшую в окна. Последняя перепряжка была в селе Борки. Тут у Е. С. Ботк[ина] сделались сильные почечные боли, его уложили в доме на полтора часа, и затем он отправился вперед не торопясь. Мы пили чай и закусывали с нашими людьми и стрелками в здании сельского училища. Последний перегон сделали медленно и со всякими мерами военных предосторожностей. Прибыли в Тюмень в 9¼ при красивой луне с целым эскадроном, окружившим наши повозки при въезде в город. Приятно было попасть в поезд, хотя и не очень чистый; сами мы и наши вещи имели отчаянно грязный вид. Легли спать в 10 часов не раздеваясь, я — над койкой Аликс, Мария и Нюта в отделении рядом.
