ЕВА. История эволюции женского тела. История человечества - Бохэннон Кэт
Первым очевидным сигналом того, что дело не в сексе, является разнообразие совершенно функциональных размеров и форм груди, от ягодок до арбузов. Грудь, как правило, с одной стороны меньше, чем с другой, и расположена асимметрично – у большинства из нас лишь незначительно, но у некоторых очень заметно [37]. Ничто из этого не влияет на молоко и способность к грудному вскармливанию. Но где-то в промежутке между нашим отделением от шимпанзе (между пятью и семью миллионами лет назад) и нынешним строением тела гоминина к грудным стенкам самок добавилось множество жировой ткани.
Мы понятия не имеем, когда именно за два миллиона лет это произошло [38]. Мы не знаем, какие гены контролируют размер и форму груди, поэтому ученые не могут провести анализ частоты генетических мутаций. Грудь, как и все мягкие ткани, не сохраняется в окаменелостях. Единственным достоверным доказательством того, что у людей была такая грудь, является статуэтка под названием «Венера Виллендорфская». Вырезанная из куска камня, она изображает человеческую женщину с большим животом и огромной грудью. Тридцать тысяч лет назад. К тому моменту у нас развилась грудь человеческого типа, а не холмики наших кузин-приматов.
Учитывая, что у нас нет точного представления о том, когда развился этот вид груди, еще труднее понять, появилась ли она как репродуктивный сигнал для мужчин. Мы знаем, что среди современных Homo sapiens женщины с маленькой грудью регулярно рожают совершенно здоровых детей и могут вырабатывать много молока, и нет никаких доказательств того, что женщины с большой грудью рожают больше детей (или больше занимаются сексом), они также не производят больше молока. Среди исследований, которые пытаются проанализировать современное мужское желание, не размер груди женщины, а соотношение бедер и талии является лучшим показателем того, найдут ли ее привлекательной мужчины, и это справедливо для многих человеческих культур.
Есть еще один аргумент против этой теории: большая грудь не является надежным признаком фертильности. На самом деле женская грудь больше всего не тогда, когда у женщины овуляция, а когда у нее менструация, она уже беременна или кормит грудью. Мало того что в это время она менее восприимчива к сексуальным знакам внимания, а ее груди часто болят и слишком чувствительны, так еще и поклонникам-мужчинам уже ничего не светит. Сексуальное влечение к большой набухшей груди по большому счету не дает немедленного эволюционного вознаграждения. Однако большая грудь может свидетельствовать о фенотипе с высоким содержанием эстрогенов, особенно в сочетании с относительно узкой талией, которая в целом может быть полезна для вынашивания детей. Как и любая припухлость в женском теле, она также является хорошим признаком того, что женщина здорова и имеет готовые запасы жира.
Одна из наиболее популярных теорий о развитии груди современного человека состоит в том, что ее форма – каплевидная со слегка приподнятым соском – облегчает сосание нашим плосколицым детям. После того как человеческий мозг вырос, а нос уменьшился, детям было трудно сосать плоскую грудь. Их маленькие носы прижимались к матери, и им было трудно дышать. Или так гласит теория. Но на самом деле, чтобы решить эту проблему, эволюции нужно было приподнять сосок совсем немного.
Другие думают, что это результат прямохождения. Когда мы начали ходить, нося младенцев на руках, нам понадобились груди, которые могли бы доставать до рта в нескольких положениях. Это привлекательная идея по ряду причин, не последней из которых является тот факт, что большая грудь не имеет каплевидной формы, когда не запихнута в бюстгальтер. Большая грудь, которая никогда не видела лифчика и кормила одного или нескольких детей, имеет тенденцию выглядеть как сдутый воздушный шар. Подумайте о силе гравитации и бесконечном сосании. Зрелая женская грудь эволюционировала так выглядеть.
Я не говорю, что современная человеческая грудь не является сексуально-демонстрационной чертой. Дело скорее в том, что первоначальным двигателем ее эволюции мог быть не половой отбор. Даже среди черт, по которым он осуществляется, результат не всегда положительный. Например, нет ясной эволюционной причины, по которой мужские гениталии Homo sapiens такие, какие есть.
Скажем так: среднее влагалище имеет глубину всего от трех до четырех дюймов. Когда женщина испытывает сексуальное возбуждение, гормональные изменения напрягают связки, удерживающие матку и шейку матки на месте. Это заставляет их подниматься относительно входа во влагалище, поскольку влагалище значительно расширяет свою глубину. Но шестидюймовое возбужденное влагалище не вмещает семидюймовый эрегированный пенис. В длинном человеческом пенисе нет ничего полезного для адаптации, когда четырех-шести дюймов в состоянии эрекции вполне достаточно. С точки зрения эволюции, вероятно, именно поэтому средний пенис человека в состоянии эрекции до сих пор имеет длину немногим более пяти дюймов [39]. И все же в ряде исследований женщины оценивают изображения мужчин с более длинными пенисами как более привлекательные. Другими словами, существует разрыв между человеческим пенисом как сексуально-демонстрационной чертой и его функциональностью.
Присутствует и проблема плохо защищенной, покрытой редким мехом мошонки мужчины. Вероятно, дело не в том, что семенники млекопитающих эволюционировали подобным образом, чтобы не перегревать сперму. Первоначальная причина, по которой они выпали из живота, могла быть больше связана с бегом. Это была проблема передвижения. У Морги был растянутый таз с торчащими в стороны ногами, как у аллигатора. Но у ее потомков был более прямой таз, как у собаки. А когда ее внуки пытались скакать с бедренными костями, вертикально вставленными в тазобедренные суставы, они оказывали сильное давление на низ живота. «Гипотеза галопа» эволюции мошонки утверждает, что хрупкие яички были вытолкнуты из мужского туловища, потому что бег, прыжки и скачки причиняли боль [40]. Точно так же эволюция человеческой груди, вероятно, была связана с ее общей функцией и лишь во вторую очередь являлась демонстрационной чертой.
Но это не остановило теоретиков от написания ярких историй, некоторые из которых уходят корнями в далекое прошлое. Например, благодаря Гиппократу европейские анатомы даже в XVII веке были убеждены, что у всех женщин есть вена, соединяющая матку с грудью, которая существует с единственной целью – превращать «горячую» менструальную кровь в «прохладное и чистое» молоко матери. Даже Леонардо да Винчи, аккуратный анатом, рисовал на своих диаграммах вены, соединяющие матку с грудью. Несмотря на отсутствие такой вены во всех вскрытых телах, каждый анатом считал, что она есть. Она называлась vasa menstrualis, что, вероятно, следует перевести как «Новое платье короля».
Тем не менее идея vasa menstrualis, вероятно, родилась в результате наблюдений. В конце концов, у беременных женщин менструаций почти нет, а у кормящих женщин, как правило, какое-то время после родов не бывает менструаций вообще. Таким образом, женщины перестают терять один вид жидкости из одной части своего тела и начинают изливать другую жидкость из другой. Любой разумный человек может понять, почему был сделан такой вывод.
Но мысль о том, что Леонардо (и многие другие) рисовал vasa menstrualis, которые даже не видел, просто из-за непоколебимой веры в то, что они должны существовать, не дает мне спать по ночам. Видите ли, представления людей о реальности – из чего она состоит, как она работает, как мы все вписываемся в более масштабные схемы – могут коренным образом измениться. Иногда эти изменения настолько драматичные и далеко идущие, что становится почти невозможно понимать мир так, как мы это делали раньше. В истории науки микробная теория болезней была одним из таких сдвигов парадигмы: известно, что инфекции не являются результатом миазмов, дисбаланса жидкостей в организме или божественного наказания, а вызываются бактериями и вирусами. Тем не менее даже после того, как ученые открыли микробную теорию, наше понимание того, из чего состоит человеческое тело, было настолько глубоко укоренившимся, что потребовалось много времени, чтобы принять новую реальность.
