Д Митяев - Среднесрочные сценарии государственной и корпоративной политики
Вторая позиция ("партии проигравших") молчаливо разделяется тем не существующим для элиты, "агрессивно-послушным" большинством населения страны, которое на своей шкуре испытывает прелести либеральной стабилизации, но не обладает навыками, да и потребностью самостоятельно объединяться перед лицом национальной катастрофы. Поэтому крах либеральной политики (обесценение рубля и невыплата внутреннего госдолга) будет интерпретирован "партией победителей" не как естественный конец искусственной "экономики миражей", импортированной финансовой системы, а как плата за ущербность реальной экономики, которая "не доросла" до своих новых прекрасных одежд, как заговор "темных сил" против светлого будущего России (как сказал один из жрецов реформ: "Экономический подъем в России неизбежен, как восход солнца").
Причудливая Московская либерал-патриархия - вот наиболее вероятная форма "краха" либеральных идей в России, их перерождения в идею крепкого государства, дающего народу "хлеба и зрелищ". С точки зрения поиска "стрелочников", будет предпринята попытка (в этом направлении почва уже зондируется) переложить ответственность за финансовый крах с "ядерных" западных спекулянтов.
Строительство НМЭ практиками и идеологами "партии победителей", еще сегодня пламенно убеждающими всех в благотворности безудержной либерализации, будет обосновано воскресшими вдруг патерналистскими лозунгами типа "государственные интересы выше частных", "опора на собственные силы", "борьба с нетрудовыми доходами" и проч. Фактически будет установлен новый двойной стандарт: непрекращающиеся заверения в продолжении либеральной политики вовне страны и антилиберальная, этатистская пропаганда внутри страны.
Этот стандарт будет, вероятно, принят и внешними кредиторами, поскольку обесценение внутреннего долга и внутренних либеральных ценностей лишь повышают надежность внешних обязательств Российского государства. Установление прочного социального, макро- и микроэкономического порядков будет только приветствоваться мировыми денежными и политическими властями, поскольку их пугает нынешняя внутренне либерализованная ("мафиозная") Россия с ее антизападными, жестокими и непонятными правилами игры.
Политическая адаптация к НМЭ рассматривается в части 2 доклада.
ЧАСТЬ 2. СРЕДНЕСРОЧНЫЕ СТРАТЕГИИ АДАПТАЦИИ К НМЭ ГОСУДАРСТВЕННЫХ И КОРПОРАТИВНЫХ СТРУКТУР
Распространено мнение, что подробно рассматривать адаптацию госструктур к мобилизационному режиму нет необходимости: уж они-то точно выиграют от любых мобилизационных мероприятий, укрепят свою власть за счет бизнеса и населения, станут основой мобилизационного режима.
С другой стороны, принято считать, что корпоративные структуры практически бессильны на уровне определения стратегии государства, что они обречены пассивно приспосабливаться к "государственной машине".
На самом деле, оба утверждения (об автоматическом выигрыше госструктур при переходе к НМЭ и проигрыше корпораций) неверны: во-первых, даже сохранятся далеко не все госструктуры, а во-вторых, глобальные мобилизационные мероприятия могут успешно осуществлять и корпорации (так, "военный коммунизм" построило негосударство, которое было в то время разрушено, а "особая корпорация" большевиков).
Аналогия между устойчивостью финансовой стабилизации и прочностью нынешнего политического режима вполне оправдана, поскольку и механизмы, и интересы, и следствия политического и экономического режимов 1991-1997 гг. взаимообусловлены. Особенно важно понять эти взаимосвязи в период нестабильности - начавшегося с 23.03.98 перехода к новому состоянию политической и, как доказывается настоящим докладом, экономической системы.
Введение. НАЧАЛО ПЕРИОДА ПЕРЕХОДА К НМЭ: ХАРАКТЕР РЕЖИМА
Итак, страна в очередной раз "проснулась" в понедельник, 23 марта 1998 г. Президент России объявляет об отставке Правительства и "сохранении курса". Заканчивается новейший "микропериод застоя" (1994-1997 гг.) президентской власти, сложившейся в условиях политических кризисов 1991 и 1993 гг. и испытавшей последнюю встряску во время выборов 1996 г. Этот период создал иллюзорную устойчивость президентско-правительственной системы "сдержек и противовесов". Но то была "импортированная прочность", подобная "стабильности" сопряженной финансовой системы, основанной на притоке средств нерезидентов.
Политическая система 1994-97 гг. была основана на притоке (импорте) политических средств извне президентской власти: президент активно делился реальной властью с Парижским и Лондонским клубами, МВФ, Правительством, Центробанком, региональными элитами, "олигархами", с информационной властью (ОРТ, НТВ), которая впрочем полностью инкорпорирована в административно-финансовую "командную систему". Последствия политического импорта аналогичны последствиям импорта капитала: ускоренный износ системы власти (аналог в финансовой области - разрушение бюджетной системы), вывоз сверхвысоких политических дивидендов в область непубличной, т.е. частной, клановой политики (финансовый аналог - вывоз нерезидентами сверхдоходов от операций с ГКО).
Список аналогий и взаимосвязей можно продолжать долго. Поэтому совершенно закономерно, что "импортные ресурсы" президентской власти закончились одновременно с ресурсами либеральной финансовой стабилизации.
Как только внешние источники поддержки президентской власти иссякли и дело дошло до открытого дележа наследства при живом родителе режима, а ожидания массовых "политических инвесторов" (населения) в очередной раз оказались вложены в необеспеченную пирамиду обязательств государства (своевременная выплата пенсий и зарплат, обещания экономического подъема, "народный капитализм" и т.п.), потребовалось объявить реструктуризацию политических обязательств президента, первым актом которой является отставка правительства. За первым актом неизбежно последуют второй, третий и т.д.
Акты политической драмы будут вскоре подкреплены актами драмы экономической, начиная, как это показано в части 1 доклада, также с реструктуризации гособязательств (в данном случае - ГКО).
Каковы возможные политические сценарии перехода к НМЭ?
Сначала позволим себе минимально необходимый экскурс в область методологии политического и экономического анализа, чтобы корректно определить общий характер нынешнего политического режима.
Есть две системы координат, в которых обычно - явно или неявно - задается характер политических режимов: 1) по содержанию взаимодействий: "личность общество"; 2) по форме взаимодействий: "индивид - государство".
Эти две системы координат не совпадают: индивид не всегда есть личность, а общество не равносильно государству. На подмене этих понятий основана тьма заблуждений: государство (институт власти) пытаются наполнить человеческими ценностями, общество представить как совокупность атомарных индивидов и т.д. Но это такие "тонкости", от которых зависит суть дела.
В первой системе координат на крайних полюсах находятся: с одной стороны, индивидуалистическая модель (либерализм), в которой общество продукт, общественный договор личностей; с другой стороны, коллективистская модель (патернализм), в которой личность - "ячейка", производная единица общества.
Как нетрудно показать, в развитии человечества последних двух тысяч лет Запад пошел по первому пути, Восток - по второму. Это не значит, что один из путей лучше или эффективней: исторический спор двух цивилизаций еще не закончен, несмотря на нынешнее "глобальное лидерство" США.
Во второй системе координат крайними моделями являются: демократия или власть совокупности индивидов (народа) над государством и диктатура или безграничная власть государства над индивидом.
Здесь уже историческая интерпретация сложнее: нельзя сказать, что демократия - исключительная прерогатива Запада, а диктатура - судьба Востока. Запад дал достаточно диктаторов, а Восток - образцы демократических порядков (например, исламское государство - идеальная модель общества, основанного на абсолютной власти большинства).
При наложении двух этих систем координат формируется двухмерное политическое пространство, где возникают четыре крайние модели:
1) либеральная демократия;
2) патерналистская демократия;
3) либеральная диктатура;
4) патерналистская диктатура.
Схема, конечно, абстрактна и не учитывает множества измерений и оттенков политического устройства, а также средние (промежуточные) уровни социальной организации - семью, корпорацию и др. Однако для общего определения характера режима это задание координат представляется вполне достаточным.
В этой системе координат советское общество можно описать сначала (1930-1950-е годы) как патерналистскую диктатуру, а затем (1960-1980-е годы) - как переходное общество к патерналистской демократии.
