Израиль Быховский - Петровские корабелы
Петр I вернулся из-за границы в Россию по делам государственной важности и, когда появилась первая возможность, прибыл в Воронеж, чтобы лично заняться вопросами кораблестроения. По разоаботанному им чертежу царь сам заложил в Воронеже и начал строить 58-пушечный корабль „Предистинация". Это был первый корабль, заложенный без помощи иностранных специалистов, который должен был продемонстрировать Западной Европе возможности русского народа.
Петр, всегда чувствовавший призвание к кораблестроению и с увлечением работавший в этой области, как государственный деятель отдавал себе отчет в том, что не может безотлучно находиться при постройке кораблей. Петру нужен был кораблестроитель – товарищ в работе. Таким товарищем царь и выбрал Федосея Скляева, с которым с отпоческих лет вместе начал осваивать любимое кораблестроительное дело. Пето решил прервать учение Скляева и срочно вызвал его вместе с Лукьяном Верещагиным в Воронеж,
Не сразу удалось уехать из Венеции Скляеву и Верещагину. Ушло некоторое, время на оформление аттестатов, которые они должны были получить, сдав соответствующие экзамены строгим экзаменаторам из числа лучших венецианских кораблестроителей. За сравнительно короткий срок Федосей Скляев основательно познакомился с голландскими, английскими и венецианскими методами кораблестроения, освоив их на практике. Он научился критически подходить к каждому из них, сравнивать конструктивные решения различных иностранных кораблестроителей, вырабатывать собственное самобытное суждение по каждому вопросу. Немудрено, что экзамены в Венеции были выдержаны блестяще, и в середине ноября 1698 г Скляев и Верещагин отбыли в Россию.
По приезде Скляева в Воронеж Петр сразу же назначил его своим первым помощником в строительстве корабля „Предистинация", а Верещагина – вторым. Отбывая в Москву, царь оставил Скляева за себя строителем корабля, наказав, чтобы за всеми консультациями и советами по строительству он обращался только к известным ему кораблестроителям-англичанам Наю, Козенцу и Броуну, как „зело сведущим в архитектуре корабельной".
Почти полтора года Петр не был в Воронеже. За это время Скляев самостоятельно строил „государев" корабль, который фактически явился его собственным пепвым кораблем, выполненным по чертежам царя. Когда в апреле корабль „Предистинация" был подготовлен к спуску, прибыл в Воронеж Петр. Корабль благополучно спустили на воду. Он получил высокую оценку кораблестроителей. Петр был несказанно рад такому замечательному осуществлению Скляевым его замыслов.
Вчерашний солдат Федосей Скляев, только недавно познавший азы кораблестроения, сумел по замыслу Петра построить крупный линейный корабль, да притом еще на мелководной акватории речной верфи. Построив „Предистинацию", Федосей Скляев выдвинулся в один ряд с самыми видными иностранными кораблестроителями, находившимися в Воронеже на русской службе,
В следующие несколько лет Петр по своим чертежам заложил на Воронежских верфях еще три 50-, 70- и 80-пушечных линейных корабля – „Ла-стка", „Старый дуб" и „Старый орел", строителем которых неизменно назначал Федосея Скляева, оставляя за собой функции наблюдающего и главного строителя своих „государевых" кораблей.
Федосей Скляев, являясь доверенным лицом царя, был фактически главным кораблестроителем в Воронеже и в отсутствие Петра решал все принципиальные вопросы, связанные с постройкой кораблей и иных судов иностранными мастерами.
Построенные Скляевым под наблюдением Петра корабли не уступали по своим качествам линейным кораблям, созданным в Воронеже лучшими иностранными корабельными мастерами и вместе с ними составили основу Азовского флота. Они выгодно отличались от кораблей „кумпанств".
Одновременно со строительством многопушечных „государевых" кораблей в Воронеже Скляеву довелось досконально освоить создание плоскодонных судов – прамов, часть которых оборудовали в виде плавучих деревянных доков – камелей. Камели были необходимы для подъема на них наиболее глубокосидящих кораблей и проводки этих кораблей через мелководье. Именно там зародилась будущая слава Скляева как видного специалиста по части судоподъема и проводки судов через мелководье.
Между тем затянувшееся строительство „кумпанствами" кораблей, наконец, завершалось, и они были предъявлены к сдаче в казну. Комиссия из иностранных корабельных мастеров, причастных к руководству их постройкой, отнеслась к приемке кораблей формально, дав о большинстве из них положительный отзыв. Однако прибывшего в Воронеж Петра работа комиссии не удовлетворила: он-то хорошо знал, что многие корабли „кумпанств" далеки от совершенства. Царь возглавил новую комиссию, в которую включил лишь своих соотечественников – Скляева, Гаврилу и Александра Меншиковых, Верещагина и Пальчикова. По предложению Скляева комиссия вынесла решение, гласившее, что „Сии корабли через меру высоки в палубах и бортах и того надлежит оные дек или палубу ниже опустить, так и фор и бак деки обнизить и шхотами загородить…" [10].
Тогда же Скляев высказал членам комиссии свое суждение, утверждая, что все эти разнокалиберные корабли „кумпанств" „будут очень валки", то есть немореходны, что и подтвердили первые же их испытания.
Малые глубины акватории воронежских верфей вынуждали придавать строившимся „кумпанствами" кораблям относительно небольшую осадку, а порой выполнять их корпуса даже плоскодонными. С подобной практикой совершенно не были знакомы их строители, главным образом голландские корабельные мастера, привыкшие строить суда на верфях глубоководных морских портов. Они не знали, как изыскать новые пропорции для основных размерений заложенных кораблей, а поэтому корабли вступали в строй с низкими мореходными качествами.
Петр приказал Скляеву искать „добрую пропорцию". Этот наказ Федосей Скляев воспринял как важнейшее царское задание на все ближайшие годы. Он стал настойчиво искать такую „добрую пропорцию", при которой заранее удачно определенные длина, ширина и осадка закладываемого судна обеспечивали бы ему при спуске на воду сносные мореходные качества. Петр сам активно участвовал в этой работе и не торопил Скляева, наоборот, советовал подходить к разрешению задачи постепенно, начиная поиск опытным путем с самых малых судов – галер, яхт, шняв, затем фрегатов и лишь после этого искать „добрые пропорции" для многопушечных кораблей.
Федосею Скляеву в поисках „доброй пропорции" оказывали помощь все лучшие отечественные кораблестроители того времени – Гаврила Ментиков, Лукьян Верещагин, Иван Немцов, Филипп Пальчиков и другие, которые в отличие от многих иностранных корабельных мастеров не делали секрета из своих творческих достижений. Так было положено начало самобытной русской школе корабелов „доброй пропорции", основные принципы которой надолго сделались традиционными в отечественном кораблестроении.
Забегая вперед, отметим, что Федосей Скляев, хотя и был преданным помощником Петра, далеко не всегда являлся безгласным исполнителем его воли. Так, например, он не был сторонником увлечения Петра полными обводами для широких и коротких кораблей. Скляев считал, что для обеспечения лучшей маневренности целесообразно несколько удлинять их корпуса и заострять носовые обводы. Особенно настойчиво он осуществлял эту мысль, строя уже не „государевы", а корабли своей „инвенции".
С началом создания Балтийского флота Петр направлял на верфи Ладоги и в Санкт-Петербург лучших иностранных и отечественных кораблестроителей. Скляев также тогда там начал строить галеры и шнявы.
Прежде всего он реализовал идею Петра о создании „бригантины нового манера" – малой галеры для гребной эскадры Балтийского флота. Спроектированная Скляевым применительно к условиям плавания в шхерах Балтики „бригантина нового манера" представляла собой уменьшенный на 30 – 40% вариант венецианской галеры. Скляев создал малое гребное судно, являвшееся в то же время хорошим трехмачтовым парусником с косым вооружением и высокими мореходными качествами. Судно имело от 12 до 18 пар весел, вооружение из нескольких 12-, 8- и 3-фунтовых пушек и вмещало до 150 гребцов и солдат-десантников. Такие суда под названием „скампавея" получили широкое распространение и составили основу гребной эскадры Балтийского флота. Первую серию скампавей заложил и строил сам Петр в Санкт-Петербургском Адмиралтействе еще до его официального открытия. Позднее под руководством Скляева в 1713 г. на реке Ижоре было построено сразу еще 150 скампавей. Всего до конца первой четверти XVIII в. их было создано около трехсот штук.
Как показал боевой опыт Северной войны, скампавея в русском галерном флоте оказалась исключительно удобным универсальным судном для действий в шхерах. Ее успешно использовали для перевозки войск с техникой, снабжения их, артиллерийского обстрела вражеского побережья, разведки и высадки десантов. В частности, в 1714 г. скампавей участвовали в знаменитом Гангутском сражении, в котором особенно четко выявились их положительные боевые качества.
