Валерий Черепица - История и повседневность в жизни агента пяти разведок Эдуарда Розенбаума: монография
Так не совсем удачно закончилось на этом этапе сотрудничество Розенбаума с «двуйкой» и Варшавской тайной политической полицией. 15 февраля он был вызван в Департамент морских дел и назначен командующим Пинской речной флотилией. Однако столь высокое назначение не прервало его связей с двумя разведывательными ведомствами: из рук Варшавы он перешел в объятия Бреста и Белостока. И такая роль на данном этапе агентурной деятельности Розенбаума вполне устраивала, ибо всем своим нутром он чувствовал, что оказался в привычной для него стихии поиска инакомыслящих. Однако развернуться в полную силу в своей борьбе против коммунистических идей Розенбаум со своими покровителями не мог, поскольку вносимые в сейм проекты законов, кото — рые бы прямо устанавливали суровое наказание за принадлежность к Коммунистической рабочей партии Польши (КРПП) в 1921–1923 годах не были приняты из-за боязни правящих кругов страны открыто развенчать иллюзии о преимуществах нового республиканского строя. В этой связи еще длительное время юридической основой для политических репрессий в отношении к революционному и рабочему движению в Польше оставались старые законы стран, участвовавших в разделах Речи Посполитой. Например, царский кодекс («Уложение 1903 года») в начале 1920-х годов продолжал действовать на территории бывших российских владений. Верховный суд Польши 28 марта 1922 года охарактеризовал компартию как организацию преступную и дал указание преследовать ее членов по ч.1 ст. 126 «Уголовного уложения 1903 года», предусматривавшей наказание на срок до 8 лет. Родственными компартии объявлялись и другие рабочие объединения, так или иначе защищавшие интересы людей труда. Чаще всего в их появлении полицейским чиновникам виделась «рука Москвы».
В преследовании инакомыслящих, кроме судов, тон задавала и специально созданная в 1919 году политическая полиция — дефензива. Эдуард Розенбаум завязал контакты с ней еще тогда, когда она тогда еще только-только начинала входить в силу. На самом «верху» при главной комендатуре госполиции была создана инспекция политполиции, быстро формировались ее окружные отделения и агентуры. Руководство политическим сыском было сосредоточено в «центрах» при воеводских управлениях и «экспозитурах» дефензивы при староствах. Сеть агентов и осведомителей («конфидентов») вербовалась за деньги и путем шантажа из среды, близкой к инакомыслящим[11]. Вот почему политполиция обратила внимание на Розенбаума. По мнению ее руководства, он был человеком, который мог профессионально действовать не только на уровне трудовых низов, но и партийно-профсоюзной верхушки. Учитывая строго законспирированную работу прокоммунистических объединений, контроль и проверку, которым они подвергают каждого своего нового члена, руководство польской политполиции стремилось к тому, чтобы агент, направляемый в эту среду, был не только развитым политически, но и инициативным, с тем чтобы как можно быстрее завоевать доверие среди рабочих организаций. Эдуард Розенбаум вполне отвечал этим требованиям.
Глава VII. ОПЯТЬ В ПИНСКЕ
Перед отъездом из Варшавы в Пинск Розенбаум направился на прием к своему шефу по разведке Станиславу Невяровскому. Этот визит был вызван его естественным желанием поблагодарить за неожиданное повышение по службе (участие в нем со стороны последнего было более, чем очевидным), с другой стороны, уехать просто так, не получив задания по линии разведки, — это могло быть расценено, как вызов, или того хуже — измена. Несмотря на небольшой конфуз, произошедший 10 февраля на рабочем собрании, полковник встретил майора радушно, поздравил с назначением на новую должность, предложил закурить. И только после этого перешел к делам, изучение которых неожиданно завершилось приказанием-предписанием: по прибытии в Пинск, не затягивая долго с приемом новой службы, заехать в Брест и явиться там к начальнику II отдела местного военного округа подполковнику Юзефу Табачинскому. На другой день после прибытия в Брест в полном соответствии с предписанием начальства Розенбаум явился к подполковнику Табачинскому. В кабинете у него новый командующий Пинской флотилии пробыл около двух часов. В ходе встречи Юзеф Табачинский проинформировал высокопоставленного агента об общественно-политической ситуации на Полесье вообще и о ситуации в приграничной полосе с СССР в частности, акцентировав особое внимание на Давид-городке, Микашевичах и Пинске, где, по его мнению, «особенно заметен среди пограничного еврейства сильный уклон в сторону совет-коммунизма».
После этого Табачинский познакомил Розенбаума с командиром саперного железнодорожного батальона капитаном Станиславом Бенклевским (также агентом контрразведки) и с комендантом тайной политической полиции Яцыничем. Все трое спустя пару часов встретились на обеде с шефом Брестской политической полиции полковником Гжибовским. В ходе застолья подвыпивший
Гжибовский заявил: «Жиды на все 100 % являются коммунистами и самыми стойкими распространителями большевистской литературы». А Табачинский в тон ему добавил: «Господа, крэсы всходне (восточные окраины тогдашней Польши. — В.Ч.) — это передовая позиция коммунистического еврейства, и в Бресте эта зараза чрезвычайно сильно распространилась, причем не только в крепости. И с нею вы столкнетесь как в Пинске, так и в Микашевичах, и в Давид-городке. Вам же, господин майор (речь шла о Розенбауме. — В.Ч.) по принятии порта в Пинске флотилии необходимо сделать все для изоляции матросов и господ офицеров от еврейских шинков, ресторанов и других увеселительных заведений. Это я вам ставлю в главную обязанность…». Наблюдая в ходе затянувшейся беседы за поведением чинов политполиции и «двуйки», Розенбаум пришел к выводу, что последние вели себя несколько покровительственно по отношению к сотрудникам тайной полиции. Несколько позже он понял, что II отдел генштаба являлся не только военной, но и общенациональной разведывательной службой. Его полномочия охватывали отчасти и сферу политического сыска, поскольку на «двуйку» возлагалась борьба с «подрывными» движениями в вооруженных силах. Серьезное внимание уделялось также процессам, происходящим в среде местных нацменьшинств: русских, белорусов, украинцев и евреев. Особое внимание II отдел уделял изучению политической ситуации в приграничных районах. Непосредственная оперативная деятельность здесь осуществлялась органами пограничной охраны КОП (Корпус Охраны Пограничья), а потому подключение к этой работе агентов типа Розенбаума было для II отдела обычным делом[12].
Прибыв 18 февраля 1921 года в Пинск, Розенбаум сразу же окунулся в прием дел от временно исполнявшего должность командующего флотилией и портом капитана Станислава Антоновича. После официальной передачи дел Розенбаум нанес визиты городскому старосте Станиславу Томашевичу, президенту города Болеславу Скирмунту и командиру 83-го Сибирского пехотного полка. Неофициальная часть знакомств состоялась вечером в польском клубе Стащица, где, кроме названных лиц, присутствовал и сдавший должность командующего флотилией капитан Антонович. Последний за рюмкой водки сказал, что «на прошлой неделе во вверенной ему флотилии за коммунистическую пропаганду арестованы матрос Ежи Скобля и писарь Марк Вайн — еврей. При обыске у них обнаружены большевистские издания. Ясно, что они их содержали не для личного пользования». Розенбаум тотчас же уловил, в чей адрес посылалась данная информация.
На следующий день, сразу же после торжественного построения личного состава флотилии, Розенбаум отправился к следователю по чрезвычайным происшествиям в части майору Пржибыльскому, уже успевшему что-то выяснить по интересующему его вопросу. От него он узнал не только о результатах проведенного обыска, но и о связях арестованных матросов с военнослужащими в крепости Брест. Из разговора с капитаном Бенклевским, также участвующим в политическом сыске, командующий флотилией вынес решение о необходимости установления особого контроля за рабочими пинской портовой команды, размещавшимися в частных арендованных домах. Много заслуживающих внимания сведений он узнал тогда и о ситуации в Микашевичах и Давид-Городке. Кроме того, капитан Бенклевский представил в тот же день Розенбауму поручика Ричарда Эйхлера и капитана Станислава Огродзинского, которые курировали в политическом отношении эти населенные пункты. Из совместной беседы Розенбаум вынес для себя осознание острой необходимости бдительного наблюдения за советским пограничьем, сбора сведений о личном составе военных речных отрядов, а главное надзора за местным еврейством, которое под видом банальной контрабанды занималось в революционном районе революционной коммунистической пропагандой. В тот же день на тяжелую голову Розенбаум начал инспекцию мест дислокации своего хозяйства. Вслед за ним, уже через несколько дней, в отряды флотилии были посланы трое опытных агентов политполиции, одетых в матросскую форму и с удостоверениями специалистов, прикомандированных сюда с Балтики. Чего-нибудь другого Розенбаум придумать не мог.
