Ольга Афанасьева - Лондон: игра престолов, театральные тайны, маньяки и привидения
Три месяца он гулял на свободе, а затем был обнаружен знаменитым преступником и «ловцом воров» Джонатаном Уайлдом; на сей раз Шеппарда препроводили в Ньюгейт и, приговорив к смертной казни за три ограбления, заключили в камеру висельников. Даже в это гиблое место он умудрился протащить железный «шип» и с его помощью принялся расковыривать стену (или, может быть, потолок); сообщники с другой стороны помогли ему выбраться наружу через проделанное отверстие. Тогда как раз проходила Варфоломеевская ярмарка, и он затерялся в потоке людей, направлявшихся на Смитфилд по Сноу-хиллу и Гилтспер-стрит. Оттуда он двинулся на восток, в Спитал-филдс, и остановился там в трактире «Голова Павла». Настоящий эпизод боевика — преступник чудом вырывается из заточения, чтобы смешаться с праздничной толпой среди лотков и балаганов Варфоломеевской ярмарки.
Вскоре после побега Джек вернулся к обычным занятиям. На Флит-стрит он ограбил лавку, но за ним устроили погоню и поймали. Его вновь отвели в Ньюгейт, поместили в отдельную камеру и приковали к полу двойными цепями. Все приходили посмотреть на него, и все говорили о нем. Джек стал сенсацией: все механики, вместо того чтобы работать, обсуждали в кабаках приспособления, с помощью которых Джеку удавалось сбегать. Когда в камеру к арестованному вошел священник, Шеппард обозвал его «пряничным рылом» и заявил, что «один напильник стоит всех Библий на свете». «Да, сэр, я Шеппард, — сказал узник, сидя в оковах, — а все тюремщики этого города — мое стадо». У него нашли спрятанный напильник, после чего он был переведен в «Каменный замок» на пятый этаж и прикован там к полу; на руках и ногах у него были кандалы. Все эти оковы ежедневно проверялись, и сам Шеппард находился под постоянным наблюдением.
Тем не менее он сбежал снова. Каким-то образом ему удалось высвободить руки из наручников и маленьким гвоздем разжать одно из звеньев цепи, сковывающей ноги; после этого он выскользнул из своих тяжелых оков. Куском цепи он перепилил брус, загораживающий печную трубу, и поднялся по ней в «Красную комнату», «дверь в которую не отпирали семь лет». Гвоздем он открыл замок за семь минут и выбрался в коридор, ведущий в часовню; потом с помощью штыря от одной из внутренних решеток открыл еще четыре двери, каждая из которых была заперта и заложена засовом с другой стороны. Открыв последнюю дверь, он очутился вне тюрьмы, над городскими крышами. Тут он вспомнил, что забыл одеяло — оставил его в камере. Тогда он тем же путем, через часовню и по трубе, вернулся обратно в «Каменный замок», чтобы забрать его. Затем снова вылез на крышу и по одеялу, приколотому штырем к каменной стене, бесшумно спустился на землю.
Несколько дней после этого он скрывался, притворяясь то нищим, то мясником, в то время как на улицах вокруг распевали песенки, прославляющие его последний побег. Он ограбил ростовщика с Друри-лейн и на добытые таким образом деньги купил себе модный костюм и серебряную шпагу; потом нанял карету и проехал под аркой самого Ньюгейта, прежде чем отправиться в путешествие по окрестным трактирам и кабакам. Пойманный в тот же вечер — через две недели после побега, — он был вновь помещен в тюрьму, из которой недавно выбрался с такой ловкостью; за ним постоянно наблюдали, потом отвели его в суд и снова приговорили к смерти, причем в тот день его «окружала самая многочисленная толпа, какая когда-либо собиралась в Лондоне». Согласно приговору, Шеппарда должны были повесить в течение недели. На этот раз сбежать ему не удалось.
Возможно, одержимость идеей побега развилась у него в детстве, когда он жил в работном доме, а навыки этот легендарный вор приобрел, работая у плотника в учениках. Именно там он научился пользоваться напильниками и резцами. Он практически никогда не покидал Лондона, хотя мог и далее должен был сделать это ради собственного спасения; например, проведя три дня в бегах в Нортгемптоншире, он приехал обратно в столицу. После своего предпоследнего побега из Ньюгейта он вернулся в Спитал-филдс, где жил в раннем детстве. Сбежав из тюрьмы в последний раз, он отказался уезжать из Лондона, несмотря на мольбы родных.
Джек Шеппард стал неотъемлемой частью лондонской мифологии, и его свершения были воспеты в стихах, балладах, пьесах и прозе. Возможно, именно от него произошел и Джек Прыгун? А может, это призрак Шеппарда?
Так или иначе, городская легенда о Джеке-прыгуне отразилась на многих аспектах викторианской жизни и вошла в современную поп-культуру. В течение многих десятилетий в Лондоне его именем пугали непослушных детей, говоря, что, если они будут плохо себя вести, Джек запрыгнет в окно среди ночи и заберет.
Три публикации, якобы основанные на реальных событиях, появились почти сразу же, в январе и феврале 1838 года. Они не подавались как вымысел, хотя, вероятно, были им, по крайней мере, отчасти. Единственные известные копии этих книжек погибли, когда Британская библиотека подверглась бомбардировкам во время Второй мировой войны, но сохранился каталог с их названиями. Вот они:
«Подлинные сведения о ужасном появлении Лондонского Монстра, он же Джек Прыгун, его необыкновенная жизнь, удивительные приключения и тайные любовные похождения. А еще отчет о его ужасной внешности и его единственном письме к лорд-мэру Лондона».
«Удивительные подвиги Джека-прыгуна в непосредственной близости от Лондона».
«Задержание и экспертиза Джека-прыгуна в облике призрака, демона, медведя, павиана и т. д.».
В XIX и XX веках о жизни Джека были поставлены пьесы. Так, пьеса Джона Томаса Хейнса, написанная в 1840 году, показывает Джека как разбойника, который атакует женщин, потому что его собственная возлюбленная предала его.
Совсем недавно Джек стал главным персонажем стимпанк-романа Марка Ходдера «Джек-прыгун» (Springheeled Jack), опубликованного в 2010 году. В этой книге странные появления героя объясняются путешествиями во времени. Не обошел Джека вниманием и детский писатель Филипп Пуллман, написавший в 1988 году роман «Джек-прыгун: История храбрости и зла» в стиле старых триллеров Викторианской эпохи, где Джек одет в костюм дьявола, но все-таки показан не злодеем, а тем, кто сам хочет напугать и наказать злодеев.
В антологии Стивена Кинга «Ночная смена», в рассказе «Земляничная весна» серийный убийца, который не оставляет следы на снегу, зовется Джеком-прыгуном. В 2001 году режиссер Дэвид Линдер снял фильм по этому рассказу.
А кем был реальный Джек, да и был ли он реален — науке по сей день неизвестно.
ДЖЕК-ЩЕКОТУН, ЛОНДОНСКИЙ МОНСТР
У Джека Прыгуна был предшественник — так называемый Джек Щекотун, или Лондонский монстр, наводящий ужас исключительно на женщин. Действовал он в конце 1780-х — начале 1790-х годов.
Девятнадцатого января 1790 года королева справляла день рождения, и Лондон бурлил весельем. На августейший бал были приглашены все приличные горожане, а люди попроще толпились на галерке, разглядывая разодетых дам. В числе тех, кто не попал на бал, были 21 -летняя Энн Портер и ее сестра Сара, дочери Томаса Портера, владельца гостиницы и бани под названием «Баня Перо» в честь предыдущего владельца.
Королева покинула бал рано, в 1 1 вечера, так что торжества пришлось свернуть. Энн и Сару должен был в полночь забрать отец, но они решили отправиться домой сами: улицы хорошо освещались в честь праздника, народу на них было много, а до дома совсем недалеко. Сопровождала их компаньонка миссис Мьель.
Девушки почти добрались, когда из тени вдруг выскочил незнакомый мужчина. Он бросился к сестрам, крикнул Саре: «О, это ты!» и со всего размаха ударил ее по голове. Девушка устояла на ногах и закричала «Бежим!», и перепуганные женщины бросились к дому. Когда Сара уже колотила в дверь, незнакомец одним рывком оказался рядом и ударил Энн Портер по бедру.
Затем он отступил на несколько шагов и, ухмыляясь, продолжал наблюдать за своей жертвой. Он не сдвинулся с места и когда Джон Портер, брат Сары и Энн, открыл дверь и даже осведомился, не провожал ли этот господин его сестер. Как только сестры ввалились в дом, захлопнув дверь, обнаружилось, что платье Энн с одного бока было пропитано кровью. Прибывший доктор увидел, что девушке нанесена рана в 15 см длиной и 6 сантиметров глубиной. Негодяй использовал острый предмет наподобие ножа. Когда через несколько дней Томас Портер пришел в полицию, чтобы сообщить о происшествии, он узнал, что его дочери были далеко не первыми жертвами маньяка, которого молва уже прозвала Лондонским Монстром, или Щекотуном.
Монстр уже нападал на женщин, нанося им удары по бедрам и ягодицам чем-то острым. Его первой жертвой была миссис Марайя Смит, которую он порезал ножом в середине мая 1788 года, причем тоже на крыльце ее собственного дома. Впоследствии она описывала нападавшего как худощавого мужчину среднего роста с узким неприятным лицом. Он охотился по вечерам, предпочитая одиноких молодых женщин. Выбрав жертву, маньяк некоторое время преследовал ее, осыпая оскорблениями и угрозами, после чего нападал, причем иногда у самого дома жертвы. Удар он обычно наносил по бедрам или ягодицам, хотя иногда мог пырнуть женщину в грудь. К счастью, он никого не убил. Городские легенды зафиксировали случай, когда жертве маньяка удалось спастись благодаря яблоку, лежащему в кармане, — ножом он полностью распорол ей платье на боку, но в тело он не проник — яблоко приняло на себя самый глубокий разрез. В тот период в народе ходили стихи неизвестного автора, где рассказывалось о яблоке, погубившем Еву, но спасшем современницу.
