Леон Урис - Эксодус (Книга 1 и 2)
Глава 9
Марк свернул взятую напрокат машину с шоссе и поставил ее на обочине. Он забрался высоко в горы, прямо нависавшие над Киренией. Перед ними вздымалась огромная скала высотой метров в сто с лишним, на самой вершине которой стояли развалины святого Илариона. Сказочный дворец, напоминающий даже в полуразрушенном состоянии мощь и блеск готического владычества.
Марк взял Китти за руку и повел ее в гору на вершину. Они вскарабкались по выступам вверх, пока не добрались до нижней крепостной стены, откуда открывался вид на двор.
Они с трудом прокладывали себе путь через царские палаты и огромные залы, вошли в конюшню, в монастырь и в крепостные фортификации. Царила мертвая тишина, но все вокруг словно жило, дышали призраки далекого прошлого, нашептывая рассказы о минувших столетиях, когда здесь люди любили, ненавидели, вели интриги, воевали.
Почти целый час Марк и Китти взбирались на самую верхушку. Наконец они стояли, вспотев и тяжело дыша, на самом высоком месте и не могли оторваться от открывшегося перед ними великолепного вида. Скала уходила на протяжении почти девятисот метров отвесно вниз в сторону Кирении. На горизонте виднелся турецкий берег, а справа и слева, на самом краю крутых скал повисли сочные зеленые леса, виноградные террасы и маленькие домики. Совсем внизу серебристо маячила листва масличной рощи, ласкаемая тихим ветерком.
Марк смотрел на Китти, чей силуэт резко обозначился на фоне неба, когда туча проплыла у нее за спиной. Какая она милая, подумал Марк. Среди всех женщин его мира она одна была такая. Она не возбуждала у него желания. Марк Паркер немногих уважал на этом свете. Китти он уважал, он просто не мог иначе. Больше того, она была единственной женщиной, в обществе которой он чувствовал себя вполне хорошо, ибо с нею он мог быть самим собой, не нужно было строить из себя кого-то, разыгрывать что-то.
Они присели на огромный валун и продолжали смотреть на великолепие, простирающееся у их ног. Дворец, море, небо, горы.
- По-моему, - сказал Марк, - нету на свете вида великолепнее этого. Она кивнула. Это были незабываемые дни для них обоих. С приезда Марка Китти словно воскресла к новой жизни. Она испытывала целительное действие исповеди.
- Мне пришла ужасная мысль, - сказала Китти. - Я думаю о том, какое это счастье, что полковник Говард Хиллингс был откомандирован в Палестину, и ты принадлежишь теперь мне одной. Сколько ты сможешь пробыть здесь, Марк?
- Несколько недель. Сколько захочешь.
- Я не хочу больше, чтобы мы надолго разлучались.
- Ты заметила, - сказал Марк, - во Дворце все уверены, что я твой любовник?
- Вот и прекрасно! - сказала Китти. - Я прибью вечером объявление к своей двери, где будет написано крупными буквами: "Я безумно люблю Марка Паркера".
Они посидели еще часок, затем неохотно начали спускаться, чтобы добраться домой еще до наступления тем ноты. Когда Марк и Китти вернулись в гостиницу, Мандрия как раз приехал на своей машине в Кирению, подогнал ее к гавани и остановился на набережной. Они вышли с Ари из машины и направились к докам. Ари посмотрел в сторону Башни Девы, стоявшей на самом берегу на противоположной стороне залива. Они пошли туда с Мандрией и поднялись на башню по внутренней лестнице. Отсюда прекрасно обозревалась вся местность. Ари изучал местность молча, как всегда.
Гавань была защищена двумя рукавами мола. Один рукав шел от Башни Девы, на которой они сейчас стояли; второй начинался как раз напротив, от застроенной домами набережной. Оба рукава образовали полукруг и почти касались друг друга. Оставшаяся узкая щель и служила входом в гавань. Сама гавань была невелика диаметром всего в несколько сот метров. Она была полна маленьких суденышек.
- Как, по-вашему, "Афродита" пройдет в эту гавань? - спросил Марк.
- Войти-то она войдет, - ответил Мандрия, - а вот развернуться и выйти обратно - это будет потруднее.
Ари задумчиво молчал, когда они оба направились обратно к машине. Он не сводил глаз с гавани. Уже смеркалось, когда они добрались до машины.
- Вы можете вернуться в Фамагусту. Мне нужно повидаться кое с кем во Дворце, - сказал Ари, - и я не знаю, сколько времени у меня это займет. Я доберусь как-нибудь сам в Фамагусту.
При других обстоятельствах Мандрия обиделся бы, что его отпускают как какого-нибудь шофера, но у него уже стало входить в привычку получать распоряжения от Бен Канаана. Он включил зажигание и нажал на стартер.
- Мандрия. Вы оказали нам большую помощь. Спасибо.
Мандрия просиял, когда Ари пошел прочь. Это были первые дружеские слова, которые ему пришлось услышать из уст Бен Канаана. Они захватили его врасплох и глубоко тронули.
В столовой Дворца мягкие звуки штраусовского вальса сливались с громкой английской речью, звоном стаканов и шумом прибоя, доносящимся с моря. Марк выпил кофе, вытер рот салфеткой и уставился поверх Китти на только что вошедшего рослого мужчину. Мужчина что-то говорил на ухо старшему официанту, а тот покачал в сторону столика, где сидел Марк. У Марка расширились зрачки, когда он узнал Бен Канаана.
- Марк, у тебя глаза, словно ты увидел призрак.
- Я и впрямь увидел. Вот он подходит. Нам предстоит в высшей степени интересный вечер.
Китти обернулась и увидела Ари Бен Канаана, нависшего как башня над их столиком.
- Я вижу, вы меня не забыли, Паркер, - сказал он и сел, не дожидаясь приглашения. Затем, обернувшись к Китти: - А вы, верно - миссис Кэтрин Фремонт.
Ари и Китти посмотрели друг другу в глаза. Никто глаз не отводил. Последовало несколько неловких мгновений, затем Ари поискал глазами официанта и подозвал его. Он заказал сэндвичи.
- Это Ари Бен Канаан, - сказал Марк, - мой старый знакомый. Я вижу, вы знакомы с миссис Фремонт.
- Ари Бен Канаан, - сказала Китти, - какое неуклюжее имя.
- Это на иврите, миссис Фремонт. В переводе это значит: Лев, сын Канаана.
- Весьма загадочно!
-Напротив. Иврит - очень логичный язык.
- В самом деле? Я этого не замечала, - чуть иронически сказала Китти.
Марк смотрел то на одного, то на другую. Они только познакомились и уже между ними пошла та словесная канитель, в которую так часто пускался он сам. Видно, Бен Канаан задел какую-то струну в душе Китти, - приятную или неприятную, - потому что Китти обнажила когти.
- Странно, что вы не обратили внимания на логичность этого языка, отвечал Ари. - Господь бог считал древнееврейский настолько логичным, что он велел написать библию именно на этом языке.
Китти улыбнулась и кивнула. Оркестр заиграл фокстрот.
- Танцуете, миссис Фремонт?
Марк откинулся на стуле и следил за тем, как Бен Канаан повел Китти к площадке, обнял ее и ловко повел в танце. Марку не нравилась искра, вспыхнувшая, когда они увидели друг друга. Ему было неприятно думать, что Китти такая же, как все, и готова заигрывать с мужчиной, как все. Они танцевали недалеко от его столика. На лице Китти застыло выражение какой-то растерянности; оно казалось неестественным.
Затем Марк подумал о самом себе. С тех пор как он прибыл на Кипр, его не покидало чувство, что здесь заваривается какая-то каша. Появление Бен Канаана только подтверждало эту догадку. Он достаточно хорошо знал палестинца и догадывался, что он один из главных агентов Мосада Алия Бет. Он знал также, что тот попросит его о чем-то; иначе он не стал бы искать встречи с ним. А Китти? Она интересовала его как его, Паркера, спутница, или было еще что-то другое?
Китти была рослая женщина, но в объятиях Ари Бен Канаана она чувствовала себя девчонкой. Она испытывала странное чувство. Появление этого атлетически сложенного, красивого мужчины сбило ее с толку. Теперь, в его объятиях, всего лишь минуту после того, как они познакомились, она чувствовала какое-то странное освобождение. Это было приятное чувство; она уже много, много лет его не испытывала. В то же время ей все это казалось глупым.
Танец кончился, и они вернулись к столику.
- А я думал, что вы, палестинцы, умеете только плясать хору, - сказал Марк.
- Я слишком долго подвергался влиянию вашей культуры, - ответил Ари.
Принесли сэндвичи, и он принялся жадно есть.
Марк терпеливо ждал, когда он выложит перед ним цель своего прихода. Он внимательно посмотрел на Китти. Она уже овладела собой, хотя продолжала поглядывать искоса в сторону Ари, готовая каждую секунду к удару.
Наконец Ари перестал есть и невзначай бросил:
- Мне нужно поговорить кое о чем с вами обоими.
- Здесь, в самом логове неприятеля?
Ари улыбнулся. Он обернулся к Китти.
- Паркер не успел сказать вам, что в известных кругах мою деятельность считают крамольной. Время от времени англичане даже оказывают нам честь, называя нас "подпольем". Одна из первых мыслей, которые я стараюсь внушить новому члену нашей организации - это опасность, заключающаяся в полуночных свиданиях. Я бы сказал, что нет на свете более подходящего места для обсуждения моего дела к вам, чем вот это.
