Дмитрий Гаврилов - Время богов и время людей. Основы славянского языческого календаря
Расшифровка гадательного круга–календаря на ритуальной чаше IV в. н. э. из Лепесовки, выполненная Б. А. Рыбаковым (1988)
Благодаря летописям и многочисленным поучениям против язычества (вставить) мы имеем возможность представить некоторые из календарных праздников Руси языческой. Эти дни будут своеобразными «реперными точками» традиционного календаря. Нельзя при этом исключить, что изначально для расчета дат праздничных событий могли не использовать точных чисел и лет, тем более что точные сроки начала жатвы разнятся от года к году. Например, в Густинской летописи: «Пятый (идол) Купало, якоже мню, бяше богъ обилiя, якоже у Еллинъ Цересъ, ему же безумныи за обилiе благодаренie принишаху въ то время, егда имяше настати жатва». Впрочем, летописец мог просто не считать нужным для себя интересоваться датой праздника, явно для него иноверческого, бесовского, или предполагал, что она всем и так известна.
Родство календарей соседних народов не вызывает сомнений и позволяет многое понять при попытках восстановления утраченных частей. Скажем, у литовцев известны дни поминовения усопших осенью («время Велса», соответствующего русскому Велесу). Велсу был посвящен месяц октябрь – Walla Manes.
«… У литовцев, пока они пребывали во тьме язычества, существовало унаследованное от предков священное празднество и обычай: в начале октября месяца, после сбора урожая, отправляться с женами, детьми и домочадцами в леса, почитавшиеся священными, и приносить в течение трех дней отчим богам быков, баранов и прочих животных в жертву и полное сожжение; а после жертвоприношений и священнодействий проводить эти три дня в празднествах, играх и плясках, предаваясь пиршествам и пьянству; и это празднество было главным и важнейшим, от которого никому нельзя было уклониться» (Длугош, 1962, с. 216).
Для сравнения уместно вспомнить белорусский и великорусский обычай осенью и не только приглашать к столу «дзядоу» (т. е. предков)[11].
«Страна славян – ровная и лесистая – они в ней живут. И нет у них виноградников и пахотных земель <… > Большая часть их посевов из проса. Во время жатвы они берут ковш с просяными зернами, поднимают к небу и говорят: “Господи, ты, который снабжал нас пищей, снабди и теперь нас ею в изобилии”» (Ибн-Русте «ал А’лакан-нафиса»).
Отдельные исторические источники позволяют нам с высокой степенью достоверности сопоставить не только древнейшие праздники и определенные даты (это вполне под силам и этнографии), но более точно восстановить древнейшие обрядовые действа, с ними связанные.
«Пятый идол, Купало, ею же Бога плодов земных бытии мняху и ему прелестию бесовскою омраченным благодарения и жертвы в начале жнива приношаху. Того же Купала Бога или истеннее беса, и досель по неким странам Российским еще память содержится, найпаче в Навечерии Рождества стого Ивана Крестителя собравшееся в вечер юноша, мужика, девическа и женска полу соплетають себе венца из зелия некого, и возлагають а главу и опоясываются ими, еще же на тому бесовским игралища кладуть огнь и окрест его, взавшися за руцы, нечестиво ходят и скачут и песни поют сквернаго Купала часто повторяющее и чрез огнь прескачуще самых себе тому ж бесу Купалу в жертву приносят. И иных действ диавольских много на скверных соборищах творят их же и писать нелепо есть. На Великодень неций и древний беззаконий, источником и езеро оумножения ради плодов земных жертвы приношяху, а временем и людей в воде топях. По неких странах Российских еще и доселе древнего того безчиния оновляется память. Шестый идол Коляда, Бог праздничный, ему же праздник велики мца декабря КД (24) дне составляху. Обаче аще людие неции памяти того беса Коляды и доселе не престают уновляти по все святые дни собирающееся на богомерзские игралища песни поют и в них аще и Рождестве Христовом вспоминают (!), но здеже беззаконо и Коляды ветхую прелесть много повторяющее присовокупляють. Иныя лица своя и все ипостась человеческую, по образу и по подобию Божию сотворенную, некиими лярвами или страшилами на диавольский образ пристроенными закривают, страшащее или оутешающе людей и прочие богопротивния мерзости измышляемы бывают, иже и Писанию предати не подобает» (Синопсис, или краткое собрание из разных летописцев о начале славяно-российского народа и первоначальных князей Богоспасаемого града Киева, 1674).
Видимо, не стоит видеть в упомянутых идолах отдельных древних богов. Как показано нами ранее (Гаврилов, Ермаков, 2009), если почитание тех же Купалы и Коляды именно как божественных сущностей и бытовало, то в лучшем случае локально. Также нельзя исключать позднейшую персонификацию и, отчасти, обожествление имен праздников.
Созвездия древних саксов согласно реконструкции Отто Рейтера, выполненной в 1 четверти XX века. Какие-то черты сходства с представлениями славян, несомненно, имеются
Созвездия славян
Несмотря на то, что большинство письменных памятников времен Киевской Руси погибло в бесконечных войнах или пожарах, до нас дошли некоторые письменные свидетельства, которые дают возможность восстановить быт, обычаи и верования тех далеких веков.
Задолго до принятия христианства славяне выработали свою собственную систему счета времени, создали названия месяцев, дней недели. Все это было необходимо, чтобы составить календарь, который наиболее точно отражал бы условия местной среды обитания. Ведь календарь – это не только способ счета времени, сезонов, годовых единиц. Календарь – это жизненный ритм, и чем точнее он выстроен, тем больше шансов выжить в далеко не легких природных условиях. Календарь может быть рассмотрен как отражение так называемого «астрального мифа», который является разновидностью мифа космогонического, то есть объясняющего причины появления Мироздания и его устройства.
«Если принять во внимание, что ставший научным древнегреческий астроним отражает, очевидно, древний (в данном случае – индоевропейский) охотничий миф, можно видеть в севернорусских “медвежьих” астронимах его возвращение, но уже на северной почве. А поскольку в европейском образе повозки можно видеть модификацию именно “звериного” названия, то особое значение приобретают зафиксированные на Русском Севере названия созвездий, связанные с образом коня» (Рут, 2003).
Осмелимся предположить, что для воссоздания славянского языческого календаря полезно уделить некоторое внимание и сохранившимся традиционным названиям созвездий. В ряде случаев они могут помочь восстановить мифологическую основу календаря, то есть, в сущности, астральную составляющую природной веры славян. Речь не обязательно может идти о зодиакальных созвездиях. Важны все они, ибо выделение той или иной совокупности звезд указывает на их использование для ориентировании, а также и для исчисления сроков праздников в зависимости от положения звезд над горизонтом в то или иное время года. В этом разделе мы перечислим лишь некоторые из имен созвездий, известные из этнографии и средневековых источников. Поскольку работа по их сбору и осмыслению только начата, приводимые сведения и толкования нельзя считать окончательными.
Современная карта северного полушария звездного неба
Млечный Путь. Значимым ориентиром служит Млечный Путь, воплощение Мирового древа (Ермаков, 2008а). Он не является созвездием, однако воспринимался в контексте общей мифологической картины звездного неба. Годовая эволюция Млечного Пути характеризуется разрывом видимости в летнее время, что повлекло за собой появление ряда представлений, речь о которых пойдет ниже.
Интересно, что в мире довольно часто встречаются схожие по содержанию толкования смысла Млечного Пути.
«Средневековый армянский ученый Анания Ширакаци пишет: “Многословные предания, повествуемые злыми философами о так называемом Млечном Пути, неверны. Так, некоторые говорят о нем, что это – дорога, старый след Солнца. Другие, еще невежественней, говорят, что это покрывало Персефоны (Персефона – в древнегреческой мифологии богиня плодородия и владычица подземного царства), прозванное афинянами белым трауром. Третьи же говорят, что Геракл (Геракл – в древнегреческой мифологии величайший герой, сын царя богов и людей Зевса – правителя всеми небесными явлениями, в том числе громом и молнией) по этой дороге увел стадо Гериона (Герион – в древнегреческой мифологии трехглавый великан, коров которого, пасшихся на острове Эрития, похитил Геракл)”» (Цибульский, 1982).
В. Цыбульский (1982) приводит составленную В. А. Никоновым схему, на которой выделены ареалы распространения различных толкований Млечного Пути. Такая схема может оказаться весьма полезной для понимания контактов народов в прошлом и их мифологии
