Ганс-Иоахим Диснер - Королевство вандалов. Взлет и падение
Хронист Проспер Тиро сообщает о различных варварских пиратских предприятиях против Сицилии и других островов, происходивших в 437 и 438 гг., не упоминая имени вандалов. Почти неоспоримым выглядит предположение, что при этом речь идет о начале нового вандальского наступления, которое, быть может, было несколько замаскировано и все же ясно обозначало для пораженных римлян и их правительства следующие цели вандалов. Правительство в Равенне в те годы было вновь чрезвычайно стеснено внешнеполитическими условиями. Германская экспансия в Галлии принимала все больший размах. Правда, Аэцию с помощью гуннов в 436-437 гг. удалось разрушить рейнское государство бургундов [84]; между тем вестготы продвигались дальше, и военачальник Литорий потерпел от них в 439 г. тяжелое поражение под Толосой (Тулуза). После этого вестготы в добавление к своим аквитанским владениям получили часть провинции Новепопулана и, вероятно, были признаны Валентинианом III самостоятельным, освобожденным от статуса федератов народом [85]. Ввиду этой новой, благоприятной для них ситуации свевы взяли Эмериту (Мерида) и до 441 г. захватили провинцию Бетика и область Картахены, вновь присоединенные к империи после ухода вандалов. Теперь Гейзерих решил, что время пришло; 19 октября 439 г. он напал на Карфаген, едва ли готовый к обороне вследствие заключенного мирного договора, и присоединил его к своей державе [86]. Одновременно скорее всего ему досталось фактическое господство над остальной частью провинций Проконсульская Африка и Бизацена. После или во время этого нападения остатки римских вооруженных сил и большая часть гражданского управленческого аппарата, по всей видимости, были уничтожены. Во всяком случае, равеннскому правительству после 442 г. стоило больших усилий заново организовать военное и гражданское управление в еще остававшихся под его властью частях Нумидии и Мавритании. После стремительного успеха под Карфагеном Гейзерих обозначил следующие цели своих военных действий: он отстроил флот и вскоре начал совершать грабительские высадки на Сицилии и на побережье южной Италии. Страх западно-римского правительства перед вандальской угрозой теперь можно было ясно оценить по лихорадочно предпринимаемым оборонительным мерам, которые включали в себя направленную в Константинополь просьбу о помощи. Валентиниан III прежде всего приказал заново укрепить Рим и Неаполь и ввел чрезвычайные налоги, чтобы получить возможность набрать большее количество войск. Принимались меры против дезертиров и был объявлен ставший уже обычным рекрутский набор в виде налога. Так как следовало опасаться повторения событий 410 г., в конце концов было выпущено «чрезвычайное постановление», согласно которому граждане должны были сами вооружаться для защиты отечества и своего имущества: знак крайне серьезного военного положения, так как массы населения за столетия отвыкли от строевой службы. Так как Азида был послан в Галлию, во главе италийских вооруженных сил встал готский военачальник Сигисвульт, который в 427-428 гг. уже руководил экспедицией против мятежника Бонифация. Его успехи сначала были очень скромны; и все же вандальское «нападение» в 441 г. было остановлено после вступления в Сицилию восточно-римского экспедиционного корпуса. Войска Гейзериха потерпели неудачу при попытке взять Палермо и, более того, попали в затруднительное положение и на остальных направлениях. Гуннские набеги на византийскую территорию, которые, возможно, следует объяснять договоренностью между Гейзеритом и Аттилой, вскоре все же вынудили византийцев отвести свой флот, и без того не совершивший ни одного нападения на африканские позиции вандалов. После того как Валентиниан III был брошен на произвол судьбы восточным императором Феодосием II, бывшим, между прочим, вдохновителем знаменитого свода законов Codex Theodosianus (Кодекс Феодосия), он был вынужден стремиться к мирному улаживанию конфликта с вандалами. И в самом деле, в 442 г. был заключен договор, в сущности исходивший из «status quo» и в этом отношении оказавшийся для вандалов гораздо более благоприятным, чем соглашение 435 г. [87] Теперь вандальский король признавался суверенным правителем определенных областей африканского диоцеза, а именно центральной области вокруг Карфагена (Проконсульская Африка), и, кроме того, западной части Триполитании и восточной части Нумидии. Мы не знаем, на каких условиях Гейзерих обязался впредь поставлять в Италию пшеницу; во всяком случае, из этой экономической связи в будущем больше не возникало никакой зависимости государства вандалов от Западной Римской империи; нельзя усматривать никакого умаления вандальского суверенитета также и в том, что королевский сын Гунерих был на несколько лет отправлен заложником в Италию, это послужило лишь дополнительной гарантией мирного договора. Впрочем, позднее, в 445 или 446 г., Гунерих был отпущен домой и вернулся в Африку даже помолвленным с дочерью императора Евдокией. Если в 435 г. можно было говорить о том, что вандальские земли были окружены римской территорией, то в 442 г. это было уже не так; правда, во владениях Равенны оставалась восточная Триполитания, а также мавританские и западно-нумидийские области. И все же эти оставшиеся под властью императора провинции были истощены войной, а их реорганизация протекала с большими затруднениями. Из законодательных постановлений Валентиниана, касавшихся этих африканских территорий, можно заключить, что обстановка, сложившаяся в них, весьма напоминала хаос. Военные походы привели к многочисленным переделам собственности, происходившим также и незаконным путем; в особенности трудно было поселить на римской территории граждан, изгнанных из вандальских областей, и обеспечить необходимое военное прикрытие. При этих обстоятельствах африканские провинции, остававшиеся под властью западной империи, в действительности больше не представляли собой опасности для независимого вандальского государства. Возможно, королю вандалов удалось даже проникнуть в тыл противника, так что с 455 г. он смог открыто прибрать эти территории к рукам.
Еще до заключения мирного договора Гейзерих ввел на завоеванных землях радикальные новшества. Примечательно, что он приказал начать отсчет новой эры со взятия Карфагена (так называемая королевская эра). Вместе с римским управлением он устранил и налоговые кадастры, что можно оценить как – возможно, лишь демагогическое – обозначение отрицательного отношения к римской фискальной системе. Такие писатели, как Сальвиан, серьезно восприняли эти предприятия Гейзериха, в то время как Виктор из Виты или Прокопий, со своей стороны, подчеркивали жесткость вандальских эксплуататорских порядков, которые вскоре вновь стали заметны и в сфере налогообложения. В продолжение курса начатой в 429-430 гг. внутренней политики Гейзерих вновь стал со всей строгостью действовать против крупных землевладельцев, прежде всего против сенаторского круга, и против ортодоксального духовенства. Конечно, не все сенаторы, а также епископы и клирики были отправлены в изгнание, однако вряд ли им удалось избежать экспроприаций прежде всего в Проконсульской Африке, который под названием sortes Vandalorum («наделы варваров») стал областью варварской колонизации. Многие знатные люди или клирики были также обращены в рабство или переведены на положение колонов, в случае если они не успели вовремя сбежать на запад или за море. Только на последней фазе правления Гейзериха (прежде всего с 455 г.) началось определенное движение вспять, в ходе которого из Италии в Африку вернулись даже сенаторские семьи и частично были восстановлены в своих владениях [88]. Конфискованное имущество и поместья удерживал король, притязавший на права верховного собственника над всеми землями, или предоставлял их вандальской знати, рядовым вандалам или арианской церкви. Еретическая церковь обогатилась прежде всего культовыми и хозяйственными зданиями ортодоксальной церкви и ее обширными земельными владениями. Из источников постоянно создается впечатление, что арианское духовенство, проживавшее не только в Карфагене, но и по всей стране, было чрезвычайно состоятельно. Оно часто пользовалось авторитетом, по всей видимости, больше из-за своего богатства, чем из-за своих пастырских или богословских достижений [89]. Естественно, вандальская родовая и служилая знать также владела значительными богатствами, так как отчужденные крупные земельные владения с их дворцами, укрепленными домами и усадьбами предоставляли жизненное пространство большому числу германских новопоселенцев. Каждый из рядовых свободных вандалов вследствие этого получал под надзором своего «тысячника» (millenarius), который исполнял наряду с военной и административные функции, земельный надел вместе со скотом, рабами и колонами. Само собой разумеется, в государстве вскоре возникло расслоение по заслугам и положению. Конфискованное римское имущество в Карфагене перешло почти исключительно в собственность короля или арианской церкви, захватившей «Basilica Maiorum» (Великую церковь) и другие культовые сооружения. Сравнение с позднейшим образом действий остготов в Италии безоговорочно свидетельствует о том, что вандалы показали себя жестокими деспотами, повсеместно сеявшими в покоренном населении страх и ненависть. Конечно, в дальнейшем произошло определенное смягчение режима, и во многом устремления были направлены на уравнение между поработителями и порабощенными.
