Денис Денисов - Очерки по истории мусульманских общин Челябинского края (XVIII – начало ХХ в.)
Являясь указным священнослужителем, Зайнулла Расули в то же время оставался крупнейшим неформальным лидером российских мусульман, сделав приход настоящей базой для распространения учения братства накшбандийа. Рядом с мечетью на Большой Александровской ул. он построил суфийскую обитель (ханака) и даже специальную гостиницу (мусафирхана) для людей, которые приезжали к нему отовсюду за духовным советом и помощью. Их приемом и обустройством занимался один из учеников ишана Харидаза Мухаммедьяров. Первый этаж своего дома Зайнулла Расули отдал под библиотеку, которой подарил бесценную коллекцию собранных им книг и 3,5 тыс. руб. вакуфа на содержание и пополнение. Ее заведующим стал Салахутдин Хуснутдинов. Как писал о Зайнулле Расули его друг, историк Мурад Рамзи: «Двери его дома каждый день, с утра до послеполуденной молитвы, осаждает толпа теснящих друг друга людей, которые просят шейха Зайнуллу, чтобы он с помощью Всевышнего Аллаха вылечил их от телесных и душевных болезней… Его стол всегда полон еды в течение всего дня для гостей. Шейх не знает ни минуты для отдыха, кроме как на один час после обеда. Он полностью жертвует собой для принесения пользы рабам Аллаха»[117].
Более детальное представление о распорядке дня Зайнуллы Расули позволяют составить воспоминания другого его современника Абдрахмана аль-Магази. Общественная деятельность шейха начиналась в 8 часов утра с визитов мюридов и других посетителей, которые нуждались в его советах, милостыни или практической помощи. В полдень Расули шел на занятия в медресе, где преподавал толкование Корана (тафсир) и хадисы. После обеда он мог отправиться на какую-нибудь запланированную встречу или вновь принимал ходоков, а затем отдыхал до послеполуденной, третьей молитвы. До вечернего намаза шейх оставался в мечети, встречался со своими мюридами и читал вместе с ними «хатм хваджаганг», особую молитву братства накшбандийа. По пятницам и в другие дни, когда приток мюридов был слишком большим, «хатм хвад-жаганг» читался два раза подряд. В дни мусульманского поста Зайнулла-ишан мог проводить занятия вместо утренних часов после обеда, а в последние 10 дней месяца Рамазан осуществлял «итикаф» (затворничество в мечети)[118].
По свидетельству Джамалетдина Валидова, шейх имел десятки тысяч последователей, которые не только стекались к нему со всего Урала, но приходили из Казахстана, Сибири и с Юга России. Его учениками были будущие российские муфтии Галимджан Баруди (1857–1921), Габдрахман Расули (1881–1950), дагестанский кади Сайфулла Башларов (1853–1919); имам-хатыб и мударрис 3-й соборной мечети г. Уфы, депутат 2-й Государственной думы, редактор официального журнала ОМДС «Маглюмат махкамаяи шаргияи ырымбургияи» Мухаметсабир Мухаметзянович Хасанов (1866–1922), известный сибирский ишан Халил Халилов (18641931) и многие другие.
В своих проповедях в мечети и на занятиях с шакирдами в медресе Зайнулла-ишан «призывал к скромному образу жизни, честному труду, терпению, учил помогать бедным, больным, старикам и сиротам. Причем он учил этому не только на словах, но и личным примером: большую часть того, что…получал, он отдавал на содержание медресе и обучение шакирдов из бедных семей и сирот»[119]. Проповеди хазрата собирали сотни мусульман, так что все желающие его послушать не помещались в мечети, и ему приходилось читать намаз во дворе.
Фото 15. Съезд мюридов Зайннуллы-ишана Расулева
Зайнулла Расули, которого современники называли «духовным королем своего народа», использовал свое огромное влияние для распространения идей исламского обновления и просвещения, всестороннего социально-экономического прогресса мусульманского сообщества России. В 1901 г. он лично заложил первый камень в основание нового здания казанского медресе «Мухаммадия», которое его мюрид, будущий муфтий Галимджан Баруди, превратил в одно из ведущих новометодных учебных заведений страны. Шейх призывал мусульман к изучению светских предметов, овладению техническими специальностями, оказывал моральную и финансовую поддержку выдающемуся поэту Мифтахетдину Акмулле и известному историку Мураду Рамзи. Он не боялся толковать нормы шариата применительно к новым условиям общественной жизни, снимая формальные преграды на пути социально-экономического и культурного развития мусульман: в 1901 г. издал фетву о допустимости обучения их детей в русских общеобразовательных и профессиональных школах, в 1908 г. санкционировал своим авторитетом использование звукового метода обучения и преподавание светских дисциплин в мусульманских училищах, в 1910 г. дал заключение о том, что страхование жизни и имущества от несчастных случаев не противоречит исламу. По словам татарского общественного деятеля и автора наиболее популярных учебников по основам ислама А.-Х. Максуди, «одно из больших свершений, сделанных хазретом для нации, состоит в том, что он давал на любой из вопросов современности ответ, соответствующий шариату»[120]. Так, в 1908 г. сначала на страницах газеты «Баянельхак», а затем в журнале «Дин ва Магишат», которые проповедовали консервативные взгляды, появилось утверждение о том, что Зайнулла Расули отказался от своих убеждений и вернулся к старому бук-вослагательному методу. Он немедленно выступил с опровержением, опубликовав в газете «Вакыт» статью «Улемы Троицка и звуковой метод обучения», которую наряду с ним подписали городские имамы Ахметхази Рахманкулов, Гатаулла Максудов и Мухаммед Бикматов. Они поддержали использование звукового метода, а также включение в программу мусульманских учебных заведений светских предметов, при условии, что основой учебного курса останется изучение Корана и сунны. Статья, подписанная авторитетными богословами и знатоками шариата (улемами), приобрела значение фетвы – заключения по религиозно-юридическому вопросу, которым следовало руководствоваться на практике. В дальнейшем она неоднократно переиздавалась отдельной книгой и стала одним из решающих факторов в деле распространения джадидизма в Волго-Уральском регионе («Троицк улэмасы вэ усул-и джадидэ». Оренбург, 1911; и др.). Зайнулла Расули был также автором книг «Божественные истины, постижение которых необходимо для муридов суфийского братства накшбандийа, славословия Аллаху и молитвы» («Ал-фаваид ал-мухима ли-л-муридина ан-накшбадийа ва ал-аврад ал-лисанийа ва ас-салават ал-масура». Казань: Типография Б.А. Домбровского, 1899), сборника «Прекрасные статьи» («Макалат «Зайнийа». Казань: Электротипография «Шараф», 1908)[121], «Об азбуке» («Алифба каныда». Оренбург, 1912).
В конце XIX – начале XX в. Амурская слобода превратилась в динамично развивающееся торгово-промышленное предместье города. К 1890 г. число проживающих здесь мусульман возросло до 500 человек (300 мужчин и 200 женщин), а к 1908 г. приход 5-й соборной мечети увеличился до 1000 человек (480 мужчин и 520 женщин)[122]. Из-за этого возникла необходимость расширения как самого культового здания, так и штата духовных лиц.
Фото 16. Вид на слободу Амур. Начало XX в.
До 1891 г. при мечети не было указного муэдзина, эту должность исполнял в частном порядке один из прихожан – Сунгатулла Губайдуллин[123]. По указу ОГП от 14 июля 1891 г. в звании азанчея был впервые утвержден Мухамади Мутагарович Сулейманов, который родился в 1862 г.[124] В начале XX в. он одновременно стал преподавать основы исламского вероучения в Троицкой мужской гимназии.
18 мая 1898 г. мулла Зайнулла Расулев подал в Духовное собрание прошение, в котором указал, что деревянная мечеть вверенного ему 5-го прихода г. Троицка, в слободке за рекой Увелькой, построенная в 1879 г. купцами Габбасовыми, в настоящее время стала очень тесной. Вследствие приращения мусульман в слободке за 19 лет она не вмещает молящихся не только во время праздничных, но и обыкновенных служб. Поэтому он хотел бы расширить ее на собственные средства, а именно: в большой комнате 2 боковые стены длиной по 12 аршин перестроить из дерева, увеличив ширину комнаты на 5 аршин с каждой стороны. Кроме того, планировалось устроить на минарете деревянную решетку для азанчея. Рассмотрев этот вопрос, журнальным постановлением на 29 мая 1898 г. № 3422 ОМДС предложило имаму дополнительно составить приговор прихожан о желании перестроить мечеть. Он был прислан уже 6 июня 1898 г. Журналом на 15 июня 1898 г. Духовное собрание поддержало ходатайство, передав документы в Оренбургское губернское правление (рапорт от 17 июня 1898 г. № 3830)[125], а протоколом Строительного отделения от 6 июля 1898 г. № 195 проект расширения мечети был утвержден[126]. Перестройка была проведена в соответствии с традициями татарской культовой архитектуры XVIII – первой половины XIX в., характерными для сельской местности, так что значительно отличалась 5-я соборная мечеть от других мусульманских храмов города. По центру 2-этажного деревянного здания располагался 1-ярусный минарет, и лишь окружающая ограда была сложена из камня[127].
