Грэм Робб - Открытие Франции. Увлекательное путешествие длиной 20 000 километров по сокровенным уголкам самой интересной страны мира
Наиболее ранние письменные сведения об этих людях, известных под названием каго (cagots), относятся к 1000 году. Больше девятисот лет они жили маленькими общинами по всему западу Франции. Называли их по-разному: в Стране Басков – аготак (agotac), в Гаскони – гаэ (gahets) или гафе (gafets), в некоторых частях Лангедока и Анжу – капо (capots), в Бретани – какё (caqueux) или каку (cacous). Каго жили в мрачных пригородах Бордо и Тулузы, Ренна и Кемпера и на самой окраине почти каждого города и каждой деревни в юго-западной части Франции. Было также несколько отдельных общин каго по другую сторону границы, на северо-западе Наварры.
Следы каго сохранились и сегодня в названиях мест, в стершихся каменных лицах, вырезанных на дверных косяках, в виде крошечных дверей и купелей почти в шестидесяти церквях от Биаррица до западной половины перевала Пейресурд. Большинство дверей для каго расположены слева от крыльца: эти люди должны были пробираться в церковь украдкой и садиться на те скамьи, которые стояли вдоль холодной северной стены[10]. Сидеть вместе с остальными прихожанами им было запрещено. Во время причастия им подавали облатку на конце палки. Им не разрешалось ходить босыми на людях и касаться голыми руками перил моста. До XVII века они не платили налогов, потому что их деньги считались нечистыми, и освобождались от военной службы, потому что им было запрещено носить оружие.
Мужчинам-каго было разрешено только плотничать и заниматься изготовлением веревок. Следы этой навязанной специализации до сих пор можно обнаружить в городе Агетмо, который когда-то был центром нескольких общин каго. Там почти половина жителей изготавливает стулья и кресла.
Многие женщины-каго были повивальными бабками, и считалось, что им известны тайные лекарства и заклинания. Поскольку каго были умелыми плотниками, некоторые аристократы и образованные люди считали их ценными работниками и отмахивались от всех предрассудков на их счет. В 1681 году парламент Ренна объявил незаконным преследование людей на том основании, что они – каго. Но запрет мало что изменил в повседневной жизни этой части населения. В начале XVIII века в Ландах кто-то увидел, как богач-каго берет воду из источника, предназначенного для «чистых» людей. Солдат отрубил ему ладонь, и потом ее прибили гвоздями к церковной двери. В 1741 году мужчина-каго из Мумура осмелился возделывать землю; за это ему пробили ноги раскаленными железными гвоздями.
Возникали и исчезали другие предрассудки, начинались и кончались другие преследования. Церковь в Наваррё была католической, потом протестантской, потом снова стала католической, но все это время в ней была отдельная дверь для каго. Накануне Французской революции некоторые священники все еще отказывались впустить своих прихожан-каго в основную часть церкви и хоронить их вместе с остальными христианами. В городке Люрб приходский священник заставлял их брать воду из колоды, откуда поили животных, и попытался покарать своего старшего брата за женитьбу на девушке-каго. Это происходило в 1788 году, когда стало труднее обнаружить каго в городских регионах, хотя в Бресте отдельная община каго была еще в 1810 году. Преследования каго на местах продолжались в течение жизни многих поколений. В 1840-х годах историк, искавший «про́клятые народы» Франции и Испании, обнаружил примерно сто пятьдесят городов и деревень, где жили люди, которых относили к народу каго. В городе Борс в 1830 году мэракаго заставили уйти с должности. В городке Арамиц мужчинам-каго было трудно найти хороших мужей своим дочерям. В городах Доньен и Кастебон в 1847 году умерших каго хоронили на отдельном кладбище, и было еще много кладбищ для умерших в этой коммуне каго из других мест. В городе Энебон, на юге Бретани, пекарь потерял всех своих клиентов из простого народа, когда женился на «какуз» (женский род от «каку», местного названия каго). В 1964 году учитель из Сали-де-Беарн, из тех мест, где холмистые предгорья Пиренеев начинают сглаживаться, постепенно превращаясь в равнинные Ланды, обнаружил, что над некоторыми семьями до сих пор смеются из-за того, что они потомки каго.
Никто не знает и не знал, почему каго были изгнаны из общества и за что их преследовали. Свидетельства о рождении и другие официальные документы указывали, что эти люди – каго лишь потому, что их родители тоже были каго. В сравнительно недавнее время, в 1890-х годах, появились свидетельства о странных генетических отклонениях во внешности этих людей, причиной которых считали события туманного прошлого.
У каго отсутствовали ушные мочки, была специфическая форма ногтей, светло-синие или серовато-зеленые глаза, желтовато-блеклая кожа, перепонки между пальцами рук и ног, младенческий пушок вместо волос на голове у взрослых людей. На юго-западе многие считали, что предками каго были вестготы, побежденные королем Хлодвигом в VI веке, и что слово «каго» происходит от слов «готский пёс» на беарнском диалекте или на латыни; однако более вероятно, что оно находится в родстве со словом, означающим «экскременты». Группа каго, которая в XVI веке послала прошение папе Льву X, называла себя потомками еретиков-катаров, которые были истреблены в XIII веке во время Крестовых походов против альбигойцев. Но каго появились раньше, чем катары, и нет никаких данных о том, что их религия была неортодоксальной. Выдвигалась и другая похожая гипотеза: каго – первые галльские христиане (одно из их названий было «chrestiens» – «крестьен»), а когда остальное население страны тоже приняло христианство, старый языческий предрассудок сохранился. В некоторые исторические периоды и в некоторых местностях каго путали с прокаженными, хотя колонии прокаженных существовали во Франции за несколько столетий до первых известных поселений каго. И ранние указы упоминают прокаженных и каго как разные категории нежеланных людей[11].
Почти все прежние и современные гипотезы о происхождении каго недостаточно убедительны, говорили, что это римские легионеры, заболевшие проказой и посланные лечиться водами в Галлию; крестоносцы, которые вернулись во Францию больными этой же болезнью; сарацины, которые сотрудничали с Карлом Великим и бежали во Францию после его поражения в Ронсевальском ущелье. Наконец стало ясно: заключается настоящая «тайна каго» в том, что эти люди ничем не отличались от окружающего населения. Они говорили на диалекте того края, где жили, их фамилии встречались у других жителей. У них не текла кровь из пупка в Страстную пятницу, во что верили многие бретонцы. Единственной подлинной разницей между ними и другими было то, что в результате восьмисот лет преследования они стали более умелыми и изобретательными, чем те, кто жил рядом с ними, и охотнее эмигрировали в Америку. Их боялись потому, что преследуемые каго могли попытаться отомстить. Сочинители песен и поговорок о каго даже не дают себе труда найти оправдание для подобного предрассудка:
A baig dounc la cagoutaille!
Destruisiam tous lous cagot!
Destruisiam la cagoutaille,
A baig dounc tous lous cagots!
Долой каго!
Уничтожим их всех!
Уничтожим каго,
И долой их всех!
Самая многообещающая гипотеза («компостельская») о происхождении этого племени еще проходит проверку, и, возможно, она окажется правильным объяснением. Многие общины каго жили вдоль главной дороги паломников, идущих в Компостелу. Их поселения чаще встречаются там, где на юго-западе несколько дорог сливаются в одну. Красный знак в форме перепончатой лапы, который этих людей иногда заставляли носить, когда-то мог быть эмблемой гильдии плотников; эта гильдия стала могущественной в Средние века, во время строительного бума на дороге в Компостелу. Члены некоторых гильдий были верны своему братству, как родному племени. Свидетельства такой крепкой верности встречаются до конца XIX века, а необычно большая область расселения каго, в которую входят совершенно разные в культурном и географическом отношении регионы, заставляет вспомнить о транснациональных братствах странствующих подмастерьев. Полукочевое сообщество чужаков, известных своим таинственным мастерством, которые нанимали для работ местных лесных жителей, разумеется, казалось остальному населению угрозой. Что-то похожее до сих пор можно почувствовать в провинции Русильон, на малолюдных участках пути в Компостелу, в деревнях, где не интересуются окружающим миром и где знаки, запрещающие «дикий» отдых, стоят рядом со знаками, отмечающими «Путь святого Иакова». Местные жители, увидев из своих окон паломников или других чужаков, гонят их дальше, спуская с цепи собак.
Трудность проверки любой теории относительно происхождения каго состоит в том, что граница расселения каго отражает главным образом не пути передвижения этого народа, а распространение предрассудков о нем. На юго-западе зона расселения каго точно совпадает с историческими границами Гаскони, это позволяет предположить, что терпимость или нетерпимость властей к предрассудку определяла пути их расселения сильнее, чем передвижения какой-либо группы людей.
