Олег Кубякин - Демонтаж
Основой существования данной версии являлась закрытость источников, отсутствие информации о Монголии, полнейшие языковые барьеры. Информационный взрыв конца ХХ века выбил основу из под монгольской «версии», как табуретку из-под висельника, а Интернет исполнит обязанности «могильщика монгольского фарса».
Когда у каждого человека появилась возможность, не вставая с пуфика, получать практически любую информацию, «недоступность и закрытость» прекратили свое земное существование. Изображать из себя хранителей знаний и владетелей секретов, как те же двадцать лет назад, историкам теперь невозможно.
Необходимо добавить, что в любой версии профисториков имеется одно слабое место. Как убежденные обезьянопоклонники они весьма ограничены в возможностях понимания внутреннего мира человека и не могут (да и не пытаются) постичь меру влияния религии на людей. Когда они сталкиваются с описанием религиозных культов, то стараются скорее «проскочить» эти непонятные места.
Даже изображая из себя сентиментальных и уважительных, они все равно не в состоянии скрыть своего истинного отношения к людям, исповедующим какую-либо религию. Все равно между строк у них прорывается: «Ну что с этих взять? Просто глупые, отсталые люди. Верят в сказки, дурачье! На самом деле Бога нет!»
Предположить, что целые народы и этносы сознательно шли на гибель, защищая свои религиозные убеждения, им не позволяет собственное восприятие мира. По сути, им этого не дано. Поэтому они категорически против утверждения, что религия такой же значимый фактор в истории, как политика и экономика.
А уж когда дело касается дохристианского религиозного культа русов, тут вообще невозможно разобрать, кого они описывают: наших предков или античную психбольницу?
Это касается не только современных «профов». Этой болезни уже много лет. Вот выдержки из Костомарова:
«Религия их (славяно-русских племен) состояла в обожании природы, в признании мыслящей человеческой силы за предметами и явлениями внешней природы, в поклонении солнцу, небу, воде, земле, ветру, деревьям, птицам, камням и т. п. и в разных баснях, верованиях, празднествах и обрядах, создаваемых на основании и учреждаемых на основании этого обожания природы (согласитесь, Костомаров описывает обычных сентиментальных идиотов). Их религиозные представления отчасти выражались в форме идолов; но у них не было ни храмов, ни жрецов, а поэтому их религия не могла иметь признаков повсеместности и неизменности».
Надобно всем до крайности осознать: эта мандрагория — есть основа и опора отечественной истории.
Современница Костомарова А. О. Ишимова также разок утрудила себя описанием религии наших «глупых» предков. Посвятила этому несколько строк:
«…У всех народов до христианства были особые люди, которые только и делали, что служили идолам и приносили им жертвы. Их называли жрецами. Все, что идолам приносили, доставалось им: так для них и выгоднее было, чтобы оставалось идолопоклонство.
Но у славян, к счастью, жрецов не было; зато у них были колдуны. Особенно много таких колдунов было у финнов. Колдуны-то и шли против веры Христовой, конечно, тоже потому, что для них язычество было выгоднее. Язычники верили, что колдунов боги любят и открывают им будущее и другие скрытые дела и вещи. Ну а христианин знает, что колдун — либо противник Богу, либо простой обманщик».
Вы заметили, что христианин здесь намного умнее простого славянина. Очевидно, такой неожиданный эффект «по Ишимовой» происходит с человеком во время крещения. Заходил в церковь придурком, жертвой мошенников, через час вышел уже абсолютно умным и образованным. Не правда ли, удобно?
Но не до конца ясно с выражением «колдун — либо противник Богу, либо простой обманщик». Так все-таки противник Богу или обманщик? Это ведь совершенно разные вещи. А тут Ишимова зачем-то свалила все в одну кучу. И при этом не утрудила себя никакими доказательствами или примерами.
Представляем, какую мешанину могут создавать в головах язычники, колдуны, обманщики, мошенники, поклонения кустам и болотным кочкам. Возможно, у читателя складывается впечатление, что мы занимаемся «перемалыванием» какой-то ахинеи? Нет, дорогой читатель. Мы обсуждаем самые что ни на есть научные основы науки истории. А то, что они слишком напоминают «не до конца переваренную пищу» — не наша вина.
Более того. Этот раздел истории превращен историками в «мешанину» умышленно, поскольку такой атрибут, как религиозные культы, дает возможность проникнуть в глубинную суть самой истории. Зная мотивы, двигающие людьми на том или ином этапе, мы в состоянии будем постигать смысл исторических процессов. А этого допустить как раз нельзя. Это для них опасно!
Взгляды, убеждения, помыслы, желания наших предков извращались из столетия в столетие. В настоящий момент большая часть славян видит своих предков действительно недоразвитыми, слабоумными полулюдьми. Пожалуй, вполне даже уместно будет привести описание ритуала язычников, поведанного чиновником для особых поручений при обер-прокуроре Священного Синода Бубенцовым из художественного произведения Б. Акунина «Пелагеи и белый бульдог». Произведение, конечно, не имеет исторической ценности, но вполне передает восприятие славянского язычества современными людьми.
«С недавнего времени у лесных зытяков распространился слух, что в скором времени по Небесной Реке приплывет на священной ладье бог Шишига, много веков спавший на облаке, и надо будет угощать его любимой пищей, чтобы Шишига не прогневался. А любимая пища у этого самого Шишиги, как явствует из летописи — человеческие головы. Отсюда и мое предположение, что Шишига уже прибыл и при этом чертовски голоден.
Нам уже известно от достоверных людей, как обставлен ритуал убийства. Ночью к одинокому путнику подкрадываются сзади служители Шишиги, накидывают на голову мешок, затягивают на шее веревку и волокут в кусты или иное укромное место, так что несчастный и крикнуть не может. Там отрезают ему голову, тело бросают в болото или воду, а мешок с добычей относят на капище».
Насколько после подобных описаний нам ближе и понятнее Пятница из «Робинзона Крузо» со своими сородичами. Никаких заумностей и разглагольствований. Людей убивали исключительно к обеду и на ленч. Чисто из гурманских побуждений. Все просто, понятно: «Хотели кушать и съели Кука». Чинно и благородно. Никаких фокусов с идолами, колдунами, поклонениями. По-нашенски, по простому. Не в пример: и честнее, и сердечнее.
Успокаивает одно. При таком темпе рождаемости, как сейчас, в обозримом будущем потомки Пятницы «растворят» славянский этнос в себе, и тогда наши «уже общие» внуки получат возможность пусть не гордиться «своими» предками, но, во всяком случае, не стесняться их.
Слово о житии и о преставлении князя Дмитрия Ивановича, царя русского
Судя по замыслу произведения, скорее всего «Слово» является хвалебной одой, написанной церковным служащим на смерть Дмитрия Донского. Такой вывод можно сделать из того, что в названии имеется слово «о преставлении», да и царь Дмитрий Иванович обрисован уже практически в неземном цвете:
«Как Давид-богоотец Сауловых детей миловал, так он безвинных любил, а виновных прощал. Подобно великому Иову, словно отец был людям, око слепым, нога хромым, опора и защита, образец всем. К свету направлял подданных, от высшего промысла власть получив над родом человеческим, он всякое заблуждение в людях исправлял — высоко парящий орел, огонь, выжигающий нечестие, баня, смывающая скверну, гумно чистое, ветер плевелу, одр трудящимся во имя Бога, труба, побуждающая спящих, мирный воевода, венец победы, плавающим пристанище, корабль богатству, оружие на врагов, стена нерушимая, зеркало житию, с Богом все творящий и за него борющийся, высокий умом, смиренный в помыслах, ветрам тишина, глубина разума».
Нам «Слово» интересно тем, что в нем имеется описание Куликовского сражения. Правда, занимает оно всего несколько строк. К удивлению битва вообще не представлена как «Куликовская». Просто битва с Мамаем на берегу Дона.
Весьма важным по своей значимости является тот факт, что в «Слове» ОТСУТСТВУЕТ УПОМИНАНИЕ О ПЕРЕСВЕТЕ, ОСЛЯБЕ И ЧЕЛУБЕЕ!
Бросается в глаза то, что при необычайной набожности летописца, он НИ СЛОВОМ НЕ ОБМОЛВИЛСЯ О БЛАГОСЛОВЕНИИ Донского на битву Сергием Радонежским, что является центральной темой современных историков-куликовцев.
А вот Мамай почему-то непрестанно сравнивается со Святополком окаянным:
«…на поганого, на злочестивого Мамая, второго Святополка.
И помог Бог князю Дмитрию, и родичи его, святые мученики Борис и Глеб; и побежал окаянный Мамай перед лицом его. Треклятый Святополк на гибель побежал, а нечистивый Мамай безвестно погиб».
