Инаба Чихару - Японский резидент против Российской империи. Полковник Акаси Мотодзиро и его миссия 1904-1905 гг.
По вопросу о смене политического строя в России согласия удалось достичь только после того, как «освобожденец» князь Долгоруков заявил, что русские либералы поддерживают идею всеобщих выборов (вообще, инициаторы конференции были приятно удивлены жесткостью антиправительственной линии представителей Союза Освобождения). Во избежание обострения тактических разногласий, делегаты, по предложению финнов, не стали специально уточнять методы, с помощью которых эти цели будут достигнуты, и ограничились фразой о «свержении самодержавия» в первом пункте декларации. Наконец, было специально подчеркнуто, что подпись под итоговым документом вовсе не обязывает партии-участницы отказываться от своих индивидуальных программ и избранных тактических средств. Таким образом, все решения конференции имели для ее участников не более чем рекомендательный характер.
В практической сфере было решено учредить в эмиграции общий координирующий орган, ответственный за межпартийные контакты, а также новое «бюро прессы» для усиления пропагандистского натиска на самодержавие. На практике дело ограничилось появлением в Копенгагене некоего межпартийного «связного пункта», которым руководил Циллиакус, и только. Попытку договориться по главному для японцев вопросу — об организации массовых вооруженных выступлений в России, провалили либералы. Мехелин заявил, что переход к радикальным методам борьбы, не гарантируя успеха, способен лишь спровоцировать Петербург на новый виток репрессий в Финляндии. Финнов энергично поддержали «освобожденцы» и делегаты Лиги народовой.
Сколько-нибудь конкретный план совместных антиправительственных действий также не был принят, о координации этих акций во времени и в пространстве речи и вовсе не заходило. «На конференции, — писал позднее в “Rakka Ryusui” Акаси, — было решено, что каждая партия может действовать своими методами: либералы должны атаковать правительство через земство и с помощью газетных кампаний; эсерам и другим партиям следует специализироваться на крайних методах борьбы; кавказцам — использовать свой опыт в организации индивидуальных покушений, польским социалистам — навык в проведении демонстраций»{51}. Неожиданно острые разногласия вызвал вопрос о времени публикации итоговой декларации. Делегаты ППС и других революционных партий настаивали на ее немедленном обнародовании, «освобожденцы» стремились оттянуть дело до ноября — времени созыва земского съезда в России, финны высказывались за еще большую оттяжку. В итоге опубликовать документ было решено в первых числах декабря 1904 г.
Рапортуя в Генштаб об итогах конференции вскоре по ее окончании, Акаси прокомментировал ее результаты следующим образом: «Нынешние беспорядки в России вызваны объединительной оппозиционной конференцией, которая прошла в начале октября в Париже с участием Польской социалистической партии, русских Либеральной партии и Партии социалистов-революционеров и других оппозиционных партий (исключая русскую Социал-демократическую партию). На этой конференции были приняты следующие решения: 1)8 ноября опубликовать совместную декларацию всех оппозиционных партий; 2) в конце ноября — начале декабря начать демонстрации [в России], причем каждая партия вправе использовать собственную тактику; 3) учредить координирующий но раздать 15 тыс. иен{52}. Таким образом, с октября 1904 г. российские революционеры окончательно перешли на содержание Токио и в своих последующих действиях стали отчитываться непосредственно перед Акаси — не всегда, впрочем, исчерпывающе полно и вполне искренне.
В середине октября одновременно с революционерами Акаси и Циллиакус покинули Париж и двинулись восвояси. Обсуждение планов на ближайшее будущее, естественно, продолжилось и в Стокгольме. Под давлением финна 21 октября Акаси решился вновь обратиться к Нагаока за субсидией, на этот раз — в 2-3 миллиона иен, которые предназначались на закупку оружия для революционеров. Но руководство Генштаба отказало{53} — в отличие от как всегда преисполненного оптимизмом Циллиакуса, в Токио итоги Парижской конференции и перспективы межпартийного объединения расценили невысоко. Военный министр Тэраучи, начальник Генштаба Ямагата, его заместитель Нагаока и начальник штаба Маньчжурской армии Кодама — все единодушно высказались против того, чтобы обременять напряженный военный бюджет своей страны огромными тратами на вооружение русских революционеров. Но Акаси и Циллиакус, полагавшие, что прекращение финансовой подпитки из Токио поставит крест на планах вооруженного восстания в России, решили не отступать. Доклады соратников из числа революционеров еще больше утверждали их в этой мысли.
Акаси не сдается
«Около 5 ноября я получил письма от некоторых партий, — телеграфировал Акаси в Генштаб. — Их содержание таково: несколько партий выпустили короткие декларации и распространили во многих местах обращения. Выступления в Центральной России были инициированы социалистами-революционерами или польскими социалистами. Произошло много столкновений между запасными и жандармерией, запасные в приграничных областях дезертируют. Под влиянием призывов либералов к конституции начались студенческие волнения. В Польше многие отказываются идти на военную службу»{54}.
Несмотря на некоторые неточности, многое в этом сообщении соответствовало действительности и, во всяком случае, отражало общее обострение внутриполитической ситуации в России. «Освобожденцы», как и обещали в Париже, в ноябре усилили давление на правительство с требованием ввести в России конституцию и гражданские свободы; ЦК ППС в середине октября принял решение начать вооруженное восстание в Польше, которое, хотя и было подавлено, явилось самым здесь крупным, начиная с варшавского 1863 г. Грузинские революционеры развернули пропагандистскую кампанию за отказ идти на военную службу. 1 декабря в эмигрантской печати была опубликована резолюция Парижской конференции, под которой, помимо других участников, стояла подпись вновь образованной Циллиакусом Финляндской партии активного сопротивления. Казалось, что октябрьские договоренности начинают воплощаться в жизнь и российская революция развивается, даже несмотря на эфемерность единства оппозиционных сил, достигнутого в Париже. Сам факт проведения этого совместного форума участников освободительного движения, первого за всю его историю, вызвал большой отклик не только в среде русских революционеров, но и в западноевропейском сообществе. Похоже, что все последующие события русской революции Акаси вполне искренне считал результатом своей подрывной деятельности вообще и Парижской конференции, в частности.
Поэтому, получив отказ Нагаока, он первым делом проигнорировал запрет Генштаба на использование остатков 100-тысячного августовского транша, а в дальнейшем и вовсе изменил тактику добывания средств. Отныне с настойчивыми просьбами к Токио о субсидиях российским революционерам по его наущению и параллельно с ним стал обращаться его давний знакомый и единомышленник Акизуки Сатио, накануне назначенный посланником в Стокгольм. Впервые с Акизуки Акаси встретился еще в 1901 г. в бытность того секретарем японского дипломатического представительства в Париже, затем они вместе ездили в Петербург. После окончания русско-японской войны Акизуки возглавлял японскую миссию в Австро-Венгрии, участвовал в работе мирной конференции в Версале по итогам Первой мировой войны, в последние годы работал директором издательства «Иомиури».
Встретившись осенью 1904 г. в Стокгольме, приятели быстро нашли общий язык. «Если финансирование диверсий на железных дорогах, агитации и вооруженных выступлений в России не противоречит политике правительства Японии, я готов сотрудничать с гном Акаси, — телеграфировал Акизуки министру Комура в ноябре 1904 г. — В случае, если он не годится, прошу указать другого человека. Сейчас Акаси находится в контакте с лидерами оппозиции, но я думаю, что в будущем он не сможет действовать эффективно [скрытый упрек Токио в отказе финансировать деятельность Акаси в должном объеме. — Авт.]. Конечно, мы не ввязываемся в подготовку каких-либо террористических актов»{55}. Казалось бы, это «мы» недвусмысленно указывало на сотрудничество Акизуки с Акаси как на свершившийся факт. Но Комура на телеграмму своего посланника в Швеции за номером 94 сразу отвечать не стал.
С. АкизукиГЛАВА V.
НАЧАЛО РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ
Падение Порт-Артура и «кровавое воскресенье»
В конце сентября 1904 г. русские войска предприняли попытку прорваться к Порт-Артуру и прекратить его осаду. Однако двухнедельное сражение на р. Шахэ не принесло генералу Куропаткину успеха. 2 января 1905 г. Порт-Артур пал. После многомесячной осады и тяжелейших кровопролитных боев командующий гарнизоном генерал A.M. Стессель согласился капитулировать. Судьбу защитников Порт-Артура предопределил захват армией М. Ноги господствующей высоты № 203, с которой осаждавшие получили возможность прицельно уничтожать остатки Тихоокеанской эскадры на внутреннем рейде крепости, беспрепятственно расстреливать сам город и его укрепления.
