Василий Кузищин - История Древней Греции
Одним из влиятельных направлений отечественной историографии являются исследования истории и культуры греческих колоний в Причерноморье, прежде всего в Северном Причерноморье. В этом регионе ведутся интенсивные раскопки Тиры, Ольвии, Херсонеса, Пантикапея, Фанагории, Горгиппии и многих других греческих центров черноморского побережья. Накоплен и исследован огромный материал археологических, нумизматических и эпиграфических источников, на основе которых разработаны многие проблемы истории и культуры древнегреческих колоний. Ценные исследования по истории Ольвии были проведены Л.М. Славиным, В.В. Лапиным, С.Д. Крыжицким, К.К. Марченко, Ю.Г. Виноградовым, по истории Херсонеса — Г.Д. Беловым, С.Ф. Стржелецким, А.Н. Щегловым, по истории Боспорского царства — В.Д. Блаватским, В.Ф. Гайдукевичем, М.М. Кобылиной, И.Т. Кругликовой, Д. Б. Шеловым и др. На основе многочисленных конкретных разработок отдельных вопросов были изданы сводные работы по истории всего региона С.А. Жебелевым, В.Д. Блаватским, В.Н. Дьяковым, Д. П. Каллистовым, Д. Б. Шеловым. Грузинскими историками и археологами активно исследуется богатая история греческих колоний и местных племен Восточного Причерноморья.
Органической и очень важной частью отечественного антиковедения является разработка проблем взаимосвязей и взаимоотношений между античными политическими образованиями в Северном Причерноморье с окружающим их миром степных кочевников, в частности скифских племен, и миром сарматов. Основы отечественной скифологии были заложены еще М.И. Ростовцевым («Эллинство и иранство на юге России», 1918 г., и «Скифия и Боспор», 1925 г.). Затем изучение истории и культуры скифов было продолжено такими маститыми учеными, как Б.Н. Граков («Каменское городище на Днепре», «Скифы», 1971 г.), А.И. Тереножкин («Киммерийцы», 1976 г., и «Скифия VII–IV вв. до н. э. в соавторстве с В.А. Ильинской, 1983 г.), М.И. Артамонов («Сокровища скифских курганов», 1966 г.; «Киммерийцы и скифы», 1974 г.), А.П. Смирнов («Скифы», 1966 г.), Д.С. Раевский («Модель мира скифской культуры», 1985 г.).
С начала 80–х годов возрастает интерес исследователей и количество работ еще по одной проблеме: размещение сарматских племен на территории Северного Причерноморья, их материальная и духовная культура, взаимоотношения со скифским племенным миром и населением греческих полисов Северного Причерноморья. К настоящему времени можно говорить о рождении особой научной дисциплины — сарматологии, которая вряд ли по количеству публикаций и постановке проблем уступает скифологии. Особенно велики заслуги в создании сарматологии как особой дисциплины К.Ф. Смирнова, автора многочисленных исследований по истории сарматов, в том числе таких капитальных работ, как «Савроматы» (1964 г.), «Сарматы и утверждение их политического господства в Скифии» (1984 г.), а также его учеников — М.Г. Мошковой («Памятники прохоровской культуры», 1963 г.; «Происхождение раннесарматской (прохоровской) культуры», 1982 г.), В.Е. Максименко («Савроматы и сарматы на Нижнем Дону», 1983 г.) и многих других исследователей.
В целом отечественными специалистами разных поколений разработаны многие аспекты древнегреческой истории, создана отечественная школа в историографии Древней Греции.
Раздел I. Раннеклассовые общества и первые государства на — II тысячелетие до н. э
Глава III. Цивилизация минойского Крита
1. Предпосылки образования государства на Крите
Древнейшим очагом цивилизации в Европе был остров Крит. По своему географическому положению этот вытянутый в длину гористый остров, замыкающий с юга вход в Эгейское море, представляет как бы естественный форпост Европейского материка, выдвинутый далеко на юг в сторону африканского и азиатского побережий Средиземного моря. Уже в глубокой древности здесь скрещивались морские пути, соединявшие Балканский полуостров и острова Эгеиды с Малой Азией, Сирией и Северной Африкой. Возникшая на одном из самых оживленных перекрестков древнего Средиземноморья культура Крита испытала на себе влияние таких разнородных и разделенных большими расстояниями культур, как древнейшие «речные» цивилизации Ближнего Востока (Египта и Месопотамии), с одной стороны, и раннеземледельческие культуры Анатолии, Придунайской низменности и Балканской Греции — с другой. Но особенно важную роль в формировании критской цивилизации сыграла культура соседнего с Критом Кикладского архипелага, по праву считающаяся одной из ведущих культур Эгейского мира в III тысячелетии до н. э. Для кикладской культуры уже характерны большие укрепленные поселения протогородского типа, например Филакопи на о. Мелос, Халандриани на Сиросе и другие, а также высокоразвитое самобытное искусство — представление о нем дают знаменитые кикладские идолы (тщательно отшлифованные мраморные фигурки людей) и разнообразные по форме богато орнаментированные сосуды из камня, глины и металла. Обитатели Кикладских островов были опытными мореплавателями. Вероятно, благодаря их посредничеству осуществлялись в течение долгого времени контакты между Критом, материковой Грецией и побережьем Малой Азии.
Время возникновения минойской цивилизации — рубеж III–II тысячелетий до н. э., или конец эпохи ранней бронзы. До этого момента критская культура не выделялась сколько-нибудь заметно на общем фоне древнейших культур Эгейского мира. Эпоха неолита, так же как и сменившая ее эпоха ранней бронзы (VI–III тыс. до н. э.), была в истории Крита временем постепенного, относительно спокойного накопления сил перед решающим скачком на новую ступень общественного развития. Что же подготовило этот скачок? В первую очередь, безусловно, развитие и совершенствование производительных сил критского общества. Еще в начале III тысячелетия до н. э. на Крите было освоено производство меди, а затем и бронзы. Бронзовые орудия труда и оружие постепенно вытесняли аналогичные изделия из камня. Важные изменения происходят в этот период в сельском хозяйстве Крита. Его основой теперь становится земледелие нового поликультурного типа, ориентированное на выращивание трех главных сельскохозяйственных культур, в той или иной степени характерных для всего Средиземноморского региона, а именно: злаковых (главным образом ячменя), винограда и оливы. (Так называемая средиземноморская триада).
Критский царь-жрец
Результатом всех этих экономических сдвигов был рост производительности земледельческого труда и увеличение массы избыточного продукта. На этой основе в отдельных общинах стали создаваться резервные фонды сельскохозяйственных продуктов, за счет которых не только покрывалась нехватка продовольствия в неурожайные годы, но и обеспечивались пропитанием люди, не занятые непосредственно в сельскохозяйственном производстве, например специалисты — ремесленники. Таким образом, впервые сделалось возможным отделение ремесла от сельского хозяйства и начала развиваться профессиональная специализация в различных отраслях ремесленного производства. О высоком уровне профессионального мастерства, достигнутом минойскими ремесленниками уже во второй половине III тысячелетия до н. э., свидетельствуют относящиеся к этому времени находки ювелирных изделий, сосудов, выточенных из камня, резных печатей. В конце того же периода на Крите стал известен гончарный круг, позволивший добиться большого прогресса в производстве керамики.
В то же время известная часть общинных резервных фондов могла использоваться для межобщинного и межплеменного обмена. Развитие торговли на Крите, как и вообще в Эгейском бассейне, было тесно связано с развитием мореплавания. Не случайно почти все известные нам теперь критские поселения располагались либо прямо на морском побережье, либо где-нибудь невдалеке от него. Овладев искусством навигации, обитатели Крита уже в III тысячелетии до н. э. вступают в тесные контакты с населением островов Кикладского архипелага, проникают в прибрежные районы материковой Греции и Малой Азии, добираются до Сирии и Египта. Подобно другим морским народам древности, критяне охотно сочетали занятия торговлей и рыболовством с пиратством. Экономическое процветание Крита в III–II тысячелетиях до н. э. в немалой степени зависело от этих трех источников обогащения.
Прогресс критской экономики в эпоху ранней бронзы способствовал быстрому росту населения в наиболее плодородных районах острова. Об этом свидетельствует появление множества новых поселений, особенно ускорившееся в конце III — начале II тысячелетия до н. э. Большинство из них размещались в восточной части Крита и на обширной центральной равнине (район Кносса и Феста). Одновременно идет интенсивный процесс социального расслоения критского общества. Внутри отдельных общин выделяется влиятельная прослойка знати. В ее состав входят в основном родовые вожди и жрецы. Все эти люди были освобождены от непосредственного участия в производительной деятельности и занимали привилегированное положение в сравнении с массой рядовых общинников. На другом полюсе той же социальной системы появляются рабы, главным образом из числа захваченных в плен немногих чужеземцев. В этот же период на Крите начинают складываться и новые формы политических отношений. Более сильные и многолюдные общины подчиняют себе своих не столь могущественных соседей, заставляют их платить дань и облагают всякими иными повинностями. Уже существующие племена и племенные союзы внутренне консолидируются, приобретая более четкую политическую организацию. Закономерным итогом всех этих процессов было образование на рубеже III–II, тысячелетий первых «дворцовых» государств, происшедшее почти одновременно в различных районах Крита.
