Тим Вейнер - ЦРУ. Правдивая история
Так начался короткий и горький урок политической науки для американской разведки. У Дейча имелись серьезные основания опасаться нового назначения. Он добрых три десятка лет вращался в кругах национальной безопасности и знал, что еще ни один директор Центральной разведки не преуспел в том, чтобы добросовестно соблюдать устав ведомства, работая одновременно в качестве председателя сообщества американской разведки и руководителя ЦРУ. Он сделал запрос и получил статус члена правительства, как в свое время и Билл Кейси, чтобы обеспечить себе хоть какой-то доступ к президенту. Дейч надеялся, что в случае переизбрания Клинтона в 1996 году он мог бы рассчитывать на пост министра обороны. Но при этом он знал, что в ЦРУ царят хаос и неразбериха и такое положение за пару лет не исправить.
«Доведенное до крайности из рук вон плохим руководством, агентство фактически брошено на произвол судьбы, – отметил в своем дневнике старый аналитик ЦРУ Джон Джентри в первые дни пребывания Дейча на новом для себя посту. – У него очевидный недуг. Слишком велик уровень недовольства сотрудников вплоть до самых высоких чинов. Высший командный состав тоже испытывает колебания». Агентством управлял «корпус старших офицеров, настолько лишенных реальных руководительских навыков, что теперь оно в значительной степени не способно к независимым творческим действиям». В ситуации, когда Клинтон, очевидно, вполне довольствовался информацией, получаемой от репортеров Си-эн-эн, написал Джентри, ЦРУ нечем было ему угодить.
В качестве заместителя министра обороны Дейч завершил вместе с Вулси годовой обзор американской разведки, стремясь достичь перемирия в бесконечных войнах за деньги и власть между Пентагоном и ЦРУ. Они выбирали с ним какую-то проблему – скажем, распространение ядерного оружия – и в конце дня приходили к выводу, что в этой области предстояло добиться намного больше, чем сделано до сих пор. Контрразведка? После случая с Эймсом очевидно, что здесь – непаханое поле! Поддержка военных операций? Чрезвычайно важный вопрос! Агентурная разведка? Нужно больше шпионов. Улучшить аналитический аспект? Крайне необходимо! В конце обзора стало ясно, что существует бесконечное число потребностей и вполне ограниченный бюджет и численность персонала, которые призваны эти потребности удовлетворить. Американскую разведку нельзя было реформировать изнутри, и, уж конечно, никто не реформировал ее извне.
Дейч и Вулси были оба подвержены известному синдрому «Я здесь самый умный». Различие заключалось в том, что Дейч действительно был самым умным и способным. Он занимал пост проректора по науке в Массачусетском технологическом институте, преуспел в исследованиях в области физической химии, науки о трансформациях вещества на молекулярном, атомном и субатомном уровнях. Он мог объяснить, как глыба угля становится алмазом. И намеревался по тому же принципу преобразовывать ЦРУ. На слушаниях перед утверждением в должности он поклялся изменить культуру секретной службы ЦРУ «до мозга костей», но при этом у него все-таки отсутствовало ясное представление о том, как это сделать. Как и его предшественники, Дейч отправился за советом к Ричарду Хелмсу…
Хелмс, которому теперь уже исполнилось восемьдесят два года, вел себя как британский пэр. Вскоре после представления ему нового директора ЦРУ автору книги посчастливилось пообедать с ним в одном ресторане, всего в двух кварталах от Белого дома. Сидя под медленно вращающимися потолочными вентиляторами и потягивая полуденное пиво, Хелмс признался, что Дейч уже в начале своего пути машинально отвлекся от тайной службы – что он «рассматривал ее как досадную неприятность. И при этом он не первый, кто так от нее дистанцируется. А ведь ему в первую очередь нужно поставить работу так, чтобы убедить всех, что он сам состоит в их команде».
В мае 1995 года, через несколько дней после того, как Дейч возглавил штаб-квартиру ЦРУ, руководители секретной службы, всегда ощущающие потребность в новом боссе, подарили ему глянцевую брошюру под названием «Новое направление. Новое будущее». Это был перечень их главных десяти целей: ядерное оружие, терроризм, исламский фундаментализм, поддержка военных действий, макроэкономика, Иран, Ирак, Северная Корея, Россия, Китай. Новый директор и все его шпионы знали, что Белому дому хотелось бы использовать ЦРУ как личный Интернет, универсальную базу данных, в которой есть информация обо всем – от тропических влажных лесов до изготовителей пиратских компакт-дисков, но с более четкой фокусировкой. «Сложность в том, что нужно слишком много сделать, – говорил Дейч. – К примеру, вы делаете запросы: Что произойдет в Индонезии? Что произойдет в Судане? На Ближнем Востоке?» Подобный глобальный охват выполнить невозможно. Позвольте нам сосредоточиться на нескольких главных целях, умоляли шпионы. Но Дейч так и не смог уладить эти споры…
Вместо этого пять месяцев пытался вникнуть в суть тайной службы. Он вылетал в резидентуры ЦРУ, разбросанные по всему миру, слушал, задавал вопросы, взвешивал и раздумывал, с чем ему придется работать. Он заявил, что обнаружил «весьма неважный моральный дух». Он был потрясен неспособностью своих шпионов разобраться с собственными проблемами. Он застал их в состоянии близком к панике.
Тогда, в сентябре 1995 года, Дейч сравнил их с американскими военными после Вьетнамской кампании: «Множество смышленых лейтенантов и полковников взглянули друг на друга со словами: «Мы в беде. Нам нужно измениться. Мы должны отыскать способ сделать это по-другому. Мы либо уезжаем отсюда, либо попытаемся изменить систему». И те, кто остался, действительно изменили систему». Дейч хотел, чтобы секретная служба сама решила свои проблемы. Но своих подчиненных он счел неспособными к переменам. «По сравнению с офицерами в униформе, – заявил он по поводу своих шпионов, – они, конечно, не столь компетентны и не обладают таким пониманием своей роли и обязанностей». Тайная служба, по его словам, «не испытывала уверенности и твердости в осуществлении своей ежедневной деятельности».
Этот кризис неуверенности обретал множество форм. Некоторые проявились в ошибочных операциях, имевших неприятные последствия. Другие – в провалах, связанных со сбором и анализом информации. Некоторые стали следствием вопиющих ошибок в прогнозах.
13 июля 1995 года, когда мировая пресса сообщила о массовых убийствах сербами боснийских мусульман, спутник-шпион передал фотографии множества военнопленных, которых держали под охраной в окрестностях города Сребреницы. В течение трех недель никто в ЦРУ не удосужился взглянуть на эти снимки. Никто не думал, что сербам удастся захватить город. Естественно, никто не ожидал резни. Никто не принял во внимание тревожные сообщения, поступающие от обществ по защите прав человека, Организации Объединенных Наций и военных журналистов. У ЦРУ не было в тех местах ни офицеров, ни агентов, чтобы подтвердить эту информацию. У него вообще не было никакой информации о каких-либо злодеяниях. ЦРУ получило приказ заняться поддержкой военных действий в регионе, но у него не было ни времени, ни возможностей, чтобы зафиксировать сообщения от насмерть перепуганных беженцев.
Через две недели после первых сообщений в прессе о резне ЦРУ направило в регион разведывательный самолет. U-2 произвел съемку свежевырытых братских могил в тех местах, где до этого держали под охраной тысячи пленных. Фотографии были доставлены в ЦРУ военным курьером три дня спустя. И через три дня после этого фотоаналитик ЦРУ совместил первый спутниковый снимок со вторым снимком, полученным с U-2. Результат проведенного анализа поступил в Белый дом 4 августа 1995 года.
То же самое произошло и с донесением ЦРУ, которое поступило спустя три недели после факта самого массового со времен гитлеровских концлагерей истребления гражданских лиц в Европе. 8 тысяч человек были мертвы, а агентство напрочь прошляпило эту трагедию.
А на другом конце Европы Парижское бюро ЦРУ начало сложную операцию, целью которой было выведать детали французской позиции на торговых переговорах. Ухватившись за идею о том, что руководящей силой американской внешней политики является свободная торговля, Белый дом еще больше усугубил положение ЦРУ, требуя все больше данных экономической разведки. Парижское отделение ЦРУ занималось расследованием тайн, представлявших минимальную важность для национальной безопасности Соединенных Штатов: например, выясняя, сколько американских кинофильмов покажут во французском прокате, и т. д. Французское министерство внутренних дел запустило ответную операцию, предполагавшую – в чисто французском духе! – соблазнение женщины-офицера ЦРУ, работающей под неофициальным прикрытием бизнес-леди. Между ней и ее французским любовником состоялся интимный разговор, и понемногу все тайны стали известны. Французское правительство публично выслало из страны парижского резидента Дика Холма, настоящего героя тайной службы, который в свое время успешно руководил операциями в Лаосе и чудом выжил в страшной авиакатастрофе в Конго тридцать лет назад. Работа в Париже завершала его карьеру, и Дик готовился к отставке. Вместе с ним из страны оскорбительным образом выдворили еще четырех сотрудников ЦРУ…
