Олег Попцов - Хроника времён царя Бориса
Причина же опалы крылась в письме, направленном Президенту группой его ближайших сотрудников, советников и помощников. В этом письме они высказали беспокойство по поводу быстро меняющейся, как им казалось, ориентации Президента, его разлада с демократическим крылом общества, опираясь на возможности которого Ельцин и стал главой государства. Именно в этот период газеты запестрели намеками, откровениями об образовании нового влиятельного ядра в президентском окружении. Его основу составили генерал А. Коржаков (начальник Службы безопасности Президента), генерал М. Барсуков (начальник Главного управления охраны), О. Сосковец (первый вице-премьер), Рогозин (шеф некоего полумифического Аналитического центра при Главном управлении охраны), Бородин (начальник Управления делами администрации Президента). Туда же причислялись два силовых министра - Грачев и Ерин, а также и. о. Генерального прокурора А. Ильюшенко. Последний прослеживался пунктирно, находился в подвешенном состоянии, так как уже дважды не был утвержден в этой должности Советом Федерации, обладающим по Конституции правом одобрять или отклонять кандидатуры, предлагаемые Президентом на этот пост. В случае с Ильюшенко мы имеем расхожий вариант президентской практики - дожать оппонента. В прошлом Ельцин дожимал Верховный Совет, Руцкого. В нашем случае следовало "дожать" российский сенат. Ельцин с присущей ему настойчивостью отказывался выдвинуть другую кандидатуру. Ильюшенко, бесспорно, человек непривычно молодой для столь высокого и жесткого поста. Он был рекомендован на этот пост Сергеем Филатовым и Александром Коржаковым. Трудно сказать, кто из них предложил эту кандидатуру первым, а кто присоединился. Это вторая попытка шефа президентской команды подобрать стране Генерального прокурора. Первая была малоудачной - Алексей Казанник доверия не оправдал.
Ильюшенко - одна из ключевых фигур в качестве исполнителя операций по дезавуированию бывшего вице-президента Руцкого и его одиннадцати чемоданов компромата. Документ, на который ссылалась комиссия, обвиняющий Руцкого в присвоении крупных средств, заверенный одной из канадских нотариальных контор, Прокуратурой Москвы как подлинный принят не был. Никаких подтверждений в пользу истинности разоблачающего документа или доказывающих обратное не последовало. Перестала существовать сначала комиссия, а затем и Руцкой в качестве вице-президента. Случился теперь уже второй путч в ночь с 3 на 4 октября 1993 года. Все как бы ушло в песок, а осадок остался.
Убедительных доводов в свою пользу по поводу деятельности той прошлой комиссии выдвиженец на пост Генерального прокурора республики привести не смог. Выглядел на трибуне неуверенным и положенных для утверждения голосов не набрал. Попытки на этом основании атаковать главу президентской администрации Сергея Филатова, что якобы провал Ильюшенко - его вина (не так преподнес кандидата, не то о нем сказал), беспочвенны. Причину надо искать в самом Ильюшенко: нет и не может быть авторитета в консервативных прокурорских кругах у столь молодого человека, ангажированного президентской командой: матерости не хватает, да и предыстория с Руцким не подарок. К сказанному добавим: в составе сената удельный вес пропрезидентски настроенных депутатов несколько преувеличен.
Раздраженный неудачей с Ильюшенко, Президент в беседе с Филатовым скажет: "Меня предупреждали, не поручайте этого Филатову. Кандидатура Ильюшенко будет провалена".
Рисунок игры очень прост. Сначала Президент предлагает Филатову заявить кандидатуры Генерального прокурора и судей Конституционного суда. А его, в свою очередь, к этой идее подталкивают силы, желающие усложнить жизнь Филатову. Президент вызывает последнего и на его сомнения, надо ли это делать именно ему, лаконично парирует: "Больше некому". И Президент по-своему прав. И если с судьями, отклоненными и утвержденными сенатом, ситуацию можно считать приемлемой, то с Генпрокурором хуже - повторно выдвинутый на эту должность Ильюшенко снова не набрал положенных голосов.
Президента отговаривали, но он не любит менять своих решений. Филатову пришлось выполнить эту жертвенную роль. Легкий на обещания Владимир Шумейко и на этот раз пообещал Президенту благоприятный исход голосования. Шумейко не упростил ситуацию, он подал себя как человека, владеющего ситуацией, чего на самом деле не было. Его собственное положение в сенате не столь прочно, и оно не укрепляется, когда он пытается провести те или иные президентские решения. У него сложная роль. Демонстрируя преданность в президентском кабинете, он старается перевоплотиться, оказавшись в зале сената. Делает это с присущим ему вызовом, не скрывая своего перевоплощения. Дескать, есть такое задание - играть отстраненность. Невольно возникает вопрос, можно ли считать своим Шумейко в нарождающемся блоке? Ответить на него однозначно - рискованно. Шумейко не устает свидетельствовать свою верность Президенту. Его последний демарш есть ответ на сомнения, которые могли возникнуть у новой околопрезидентской группировки. Двадцатого января 1995 года Шумейко предлагает поправку к Конституции, из которой следует, что в случае решения Президента о роспуске Думы её полномочия до выборов переходят к Совету Федерации. Выступая с этой инициативой, Шумейко рассчитывает убить сразу двух зайцев. Во-первых, подтвердить свои верноподданнические чувства Президенту, как и свое согласие действовать в диапазоне вновь образовавшегося ядра в президентском окружении, которое в данный момент занимается селекцией президентских симпатий и антипатий. Вторым же зайцем оказывался сам Совет Федерации. События, имевшие место 17 января 1995 года, когда СФ настроился обсудить вопрос об отстранении Шумейко от обязанностей председателя и этот вопрос был внесен в повестку дня, говорят достаточно красноречиво о непростоте положения спикера российского сената. Этим своим шагом Владимир Шумейко мог сыграть на тщеславии сената и укрепить тем самым среди его членов свой авторитет.
Какое место занимает Шумейко в новой группировке и занимает ли он его вообще? По этому поводу можно высказать достаточно убедительное предположение. Комиссия по борьбе с коррупцией во главе с Андреем Макаровым (куда входил и Ильюшенко) в своих американских и европейских путешествиях, собирая компромат против очевидных противников, не пропускала мимо рук и материалы о своих к тому времени очевидных союзниках, если таковые появлялись. Собирала их впрок, на всякий случай. Несомненно, любая служба безопасности такие документы впитывает. А если их нет, то делает вид, что они у неё есть. У Шумейко, при всей внешней фактурности, подвижном уме, умении подать свою верность с чарующей непосредственностью ("не лести ради, а только во имя справедливости и правды, Вы - гений, Ваше Величество"), так вот, при всех этих очевидных и не очень очевидных достоинствах у Владимира Филипповича не развито чувство опасности. Мешает самонадеянность, поэтому внезапно обрушившиеся неприятности способны его надломить. Так было во время допросов в прокуратуре в 1993 году. Он с трудом выдерживал давление следователей. Надо отдать должное Филатову, не без помощи которого Шумейко был выдернут в те дни из-под дамоклова меча.
Так было во время избрания Шумейко председателем Совета Федерации, которое дважды проваливалось. Понадобился правительственный десант, чтобы спасти фактурного претендента в спикеры и водрузить его флаг над председательским столом. Слезы Шумейко, случившиеся в те дни, о которых он не любит вспоминать, достаточно говорят о нем как о человеке, о его силе и слабостях.
Но вот что удивительно. Как только опасность минует, самовосстановление Владимира Филипповича происходит мгновенно, в виде некой политической раскованности, легкости суждений, порой метких и ядовитых, создающих образ независимого и удачливого политика. Поговаривают об охлаждении отношений спикера сената с Президентом. В это верится с трудом. Если Гайдара в свое время к Ельцину привели, то Владимира Шумейко он открыл и выбрал сам.
Когда порядочность Шумейко была поставлена под вопрос и обвиняемый во всех коррупционных грехах вице-премьер был неудобен как Черномырдину, так и Ельцину, Президент своим указом о временном отстранении Шумейко от должности вплоть до выяснения обстоятельств дал понять, что готов отмежеваться от недавнего любимца. Но даже в этой невыгодной ситуации Филатов с не присущим ему темпераментом продолжал утверждать, что не защитить, не отстоять Шумейко - значит не просто проиграть, а лишить команду уверенности в том, что её преданность ценима Президентом.
Сейчас эти два человека поменялись местами. Филатову как главе президентской администрации нынче труднее, чем кому-либо. И будет небезынтересно увидеть, протянет ли ему руку помощи Шумейко в противостоянии с силами, затеявшими многоходовую операцию по отторжению Филатова от Президента, или сошлется на занятость и отбудет с очередным визитом в далекие аргентины?..
