Лев Колодный - Хождение в Москву
По иронии судьбы «Галерея М. Гельмана» находится в сотне шагов от галереи братьев Павла и Сергея Третьяковых. Туда теперь рвутся арт-шоумены, называющие себя художниками, а свои проказы и игрушки – современным искусством. Полуподвал в Замоскворечье войдет в историю города как бочка Диогена. Но эта бочка далеко не покатится...
Глава восемнадцатая
Большая Ордынка
Ордынка без Нинки. – Одноэтажное Заречье. – В приходе Николы. – «Легендарная Ордынка»
Ордынка без Нинки. Ордынке известность на одной шестой земного шара принесла «Песня про Нинку». Миллионы «не красавиц» и «чудаков», которым «такие больше нравятся», узнали себя в лицах замоскворецкой шалой пары:
– Ну и дела же с этой Нинкою!
Она жила со всей Ордынкою,
И с нею спать ну кто захочет сам!..
– А мне плевать – мне очень хочется!
Владимир Высоцкий, автор этого панегирика разудалой любви, никогда в Замоскворечье не жил, как не жил «с матерью и с батей на Арбате», о чем я знаю лично от помянутых родителей...
Жили в Средние века за рекой кадаши, монетчики, казаки, толмачи, о чем говорят названия массы улочек-переулочек: Кадашевских, Монетчиковых, Казачьих, Толмачевских по сторонам прямой, как проспект, Большой Ордынки. Стрелой она была нацелена в южные бескрайние дали, Орду. Путь в разбойную владычицу степей, куда веками ездили на поклон русские князья, начинался по дороге, ставшей улицей Замоскворечья. Живыми возвращались не все. Память о трагедии, случившейся в ставке Батыя, хранит церковь Иоанна Предтечи под Бором, в Черниговском переулке. Ее поставили на том месте, где москвичи торжественно встретили мощи причисленных к лику святых князя Черниговского Михаила и боярина Федора, убитых в Орде.
Другой памятник ордынских времен стоял в Голиковом переулке. В Покров день 1445 года татары за громадный выкуп отпустили из плена князя Василия II. По этому случаю обрадованные москвичи срубили в один день церковь Покрова в Голиках. Потомки в беспамятности сломали ее в один день 1931 года, когда по всей Москве пронесся шквал разрушений.
По одной версии, название «Ордынки» привязывается к жившим за рекой татарам-ордынцам, по другой – к выкупленным у Орды русским пленникам-ордынцам, которых московские князья селили здесь.
Это единственная улица Белого города, сохранившая все свои 5 храмов! Да, изгнали из них верующих, разграбили ризницы, порубили на дрова иконостасы, снесли две колокольни. Но стены церквей – не взорвали. (На Знаменке, Воздвиженке, Арбате, Пречистенке, Тверской, Большой Дмитровке не осталось ни одной церкви!)
И до революции домовладельцы не особенно дорожили прошлым, что уж говорить про единого советского домоуправа – государство.
С домов боярских герб старинный
Пропал, исчез... и с каждым днем
Расчетливым покупщиком
В слепом неведенье, невинно
Стираются следы веков.
Эти стихи графиня Ростопчина написала задолго до «реконструкции Москвы», предпринятой Моссоветом, который снес в истоке улицы несколько зданий. До других у него руки не дошли. Напротив пустыря простираются старинные Кадаши, где в далеком прошлом выделывали кадки. Позднее, в ХVII веке – процветала Кадашевская хамовная слобода. Искусные хамовники ткали для Кремля простыни и скатерти. Были эти ремесленники настолько состоятельными, что многие из них жили в каменных палатах, окружавших чудный храм Воскресения. Слобода выстроила его за свой счет, доверив заказ колокольных дел мастеру Сергею Турчанинову, родом из Кадашей. (Он достроил созданный патриархом Никоном грандиозный Воскресенский собор Нового Иерусалима.)
Храм возвели из красного и белого камня в 1687 году. Тогда пробил дорогу на московские улицы яркий пышный стиль нарышкинского барокко, возникший от соприкосновения Руси с Западом. Белокаменный побег виноградной лозы, оплетая стены и колонны храма, напоминал хамовникам слова Христа: «Я есмь истинная виноградная лоза... Я лоза, а вы ветви...»
Над каменным подклетом-подвалом, служившим хранилищем дорогих товаров, поднялись одна над другой две церкви. В нижней, Успения Богородицы, служили ранние обедни. В верхней, двухъярусной, в честь Воскресения – поздние обедни и праздничные службы. Ее украшал сверкающий позолотой иконостас, поднимавшийся на 17 аршин (аршин = 0,71 м.). Иконы церкви создали мастера Оружейной палаты, лучшие тогда в Москве.
Над храмом вознеслась стройная колокольня. Она напоминает угловую Москворецкую башню Кремля, стоящую на другом берегу. Эту многоярусную колокольню прозвали свечой. Пламя ее грело сердца кадашевшев, претворивших тканые узоры в каменное кружево.
Французы в 1812 году разграбили церковь, но иконостас уцелел. При большевиках красота его не спасла. «Богоматерь Боголюбская» и «Спас Вседержитель», две иконы из множества, попали в Третьяковскую галерею. Все! От иконостаса остался крепеж на голой стене. Плывущую кораблем над крышами Замоскворечья церковь Воскресения передали фабричному клубу, позднее – реставрационной мастерской.
Вокруг каменной мачты и куполов Воскресения раскинулись дома-ровесники: им от роду свыше трехсот лет. Они ломают внушенное мне на уроках истории СССР представление о трудягах-беднягах, только и ждавших случая, чтобы восстать против царя и бояр. Дом «сусальника Семена Иванова сына» в купчей описывался так: «...Палаты каменные, под ними погреб каменный с выходом каменным, да горница на жилом подклете, сени о двух житьях, погреб дубовый...»
До Петра Москва строила здания не так, как Европа, без стоек и балок. Каменщики сводили над головой метровой толщины стены без опоры или с одним столпом, как в Грановитой палате Кремля. В Замоскворечье каменные палаты поднимались двумя этажами. Над ними устраивались деревянные хоромы. Вверх вело Красное крыльцо. Стены обрамлялись каменными узорами. Жить в палатах современному человеку трудно, но любоваться ими можно бесконечно. Таких памятников, кроме Москвы, ни в одной столице мира нет.
Несколько палат восстановлено, но большинство предстает вросшими в землю унылыми фасадами. Их давным-давно оштукатурили, опростили, выглядят они обычными домами ХIХ века. Но у них есть будущее в ХХI веке. Каждый такой старожил изучен, осталось – восстановить.
Соседи ткачей «стрельцы Богданова приказа Пыжова» построили на свои кровные церковь Николая Чудотворца. (И другие стрелецкие полки воздвигали храмы в честь своего заступника.) Никола в Пыжах появился в 1672 году, незадолго до храма Воскресения, но кажется, что родился в другие годы, когда еще не дули над городом ветры Запада. Каменные всплески волн, одна выше другой, вздымают в небо гроздь куполов, поднявшихся над шатровой колокольней. Каменщики в кирпиче творили любые фигуры, как плотники из дерева. Шатер колокольни прорезан множеством слухов – проемов, через которые несся звон колоколов. «Путеводитель по Москве», изданный Московским архитектурным обществом в 1913 году, считал колокольню «одной из самых привлекательных». Ее не взорвали. Из храма вывезли 15 пудов 9 фунтов золотых и серебряных изделий. Иконостас погиб. Единственный «Спас» взяла Третьяковская галерея. Один колокол церкви играл в оркестре Большого театра, оттуда его передали Елоховскому собору... Сегодня стены Николы сияют золотом новых иконостасов. Храм вернули верующим. (Его адрес Б. Ордынка, 27а.)
Спустя год после Николы в Пыжах вырос в «Ордынцах» на месте деревянного – каменный храм в честь иконы Иверской Божьей Матери. У церкви два придела – Георгия Победоносца и Ивана Воина. Двести лет назад на деньги капитана Ивана Савинова обветшавший храм заново отстроили. Портики без слов говорят: церковь возродилась в век классицизма. Сталин, беседуя с единомышленниками, художниками-монументалистами Сикейросом и Риверой, сказал этим коммунистам: «Я думаю, что победившему рабочему классу ближе всего будет искусство революционного классицизма, в стиле французского классицизма». Возможно, стиль и помог устоять портикам. Но главку над куполом и колокольню срубили, опустошенные стены отдали второму авторемонтному заводу (ВАРЗу) под клуб. Храм вернули верующим. (Его адрес Б. Ордынка, 39.)
«Порфироносная вдова» – Москва в век Екатерины II застраивалась по Генеральному плану, присланному из Санкт-Петербурга. Палаты уступали место домам европейского типа. «Сплошною фасадою», под линейку, как это делалось в новой столице, предстает дюжина домов Кадашевской набережной. Царица не обошла вниманием Замоскворечье. После коронации в Москве в память о воцарении на престоле она заказала лучшему московскому архитектору Карлу Бланку храм Екатерины. (Дочери градоначальника Александрии, уверовавшей во Христа, во сне явилась Дева Мария с младенцем. Проснулась девушка с обручальным кольцом на руке, невестой Иисуса. Среди современников Екатерина славилась красотой, ученостью и мудростью. Она отвергла притязания императора-язычника и была казнена. Многие женщины Европы носят ее имя. На Руси роженицы и матери молятся святой о здравии детей.) Немецкая принцесса София-Фридерика-Амалия приняла в России имя Екатерины. В ее честь она воздвигла новый храм «на Всполье». Это место значится на древних планах Москвы и упоминается в хрониках 1612 года. Тогда в память о пережитом срубили деревянную церковь Екатерины. Здесь, на «острожке», гетман Ходкевич, рвавшийся к Кремлю, выкопал ров и соорудил крепость. Под ее стенами «бысть бой велик и преужасен». Битва закончилась полным разгромом интервентов. Отсюда кто уцелел «срама же ради своего прямо в Литву поидоша».
