Виктор Баранец - Ельцин и его генералы
После приземления Родионов в сопровождении индийских официальных лиц и нашего посла прошли в зал приемов в аэропорту — короткая беседа, пока выгрузят багаж. Я осмотрел зал — журналистами и не пахло. С пресс-атташе посольства Валерием Владимировым сели за столиком в углу — обсудить план освещения визита в прессе и выпить по чашке кофе.
Все шло нормально до тех пор, пока какое-то интуитивное чувство не заставило меня уже по привычке выйти на зрительную связь с помощником министра генералом Козловым. Когда я увидел его свирепый взгляд, обращенный в мою сторону, чуть не подавился глотком кофе. В два прыжка оказываюсь рядом с ним. Козлов вне себя:
— Вы что, сюда кофе прилетели пить?! Кто подпустил к министру индийского журналиста? Почему министр сказал «договор»?
Еще прыжок — и я возле Родионова. Он продолжает спокойно отвечать на вопросы. Сердце мое останавливается, когда я услышал «договор».
— Соглашение, Игорь Николаевич, со-гла-ше-ни-е! — яростно бурчу я в самое ухо министра.
Родионов недовольно бросает:
— Не мешайте.
Интервью заканчивается. Я хватаю индийского журналиста за рукав рубашки и на отвратительной смеси английского и немецкого пытаюсь сказать ему, что слово «договор» надо заменить на слово «соглашение». Тот ничего не понимает. Зато я понимаю его, когда он почти панически кричит, что у него нет времени и что ему надо срочно передать интервью в редакцию.
Репортер растворяется в толпе. Ко мне подходит суровый Козлов и строго говорит:
— Делайте что хотите, а чтобы слова «договор» в интервью Родионова не было!
А я даже не спросил у журналиста, какую газету или компанию он представляет…
…Теплая индийская ночь. Аэропортовская возня. Сотни людей. Уже сообщили по радио, что машины поданы и надо рассаживаться. Наша делегация начинает подтягиваться к выходу. И пять минут на принятие решения… Моя голова похожа на компьютер первого поколения — скоро дым пойдет из ушей. Бросаюсь к Владимирову. Объясняю ситуацию. Он мгновенно исчезает…
Три часа ночи. Я не сплю. Жду звонка от Владимирова. Наконец, он звонит мне в номер:
— Старик, с тебя бутылка. Все уладил.
Благодарю Бога, что этот человек попался на моем пути.
…Сидим на переговорах. Министр обороны Индии в длинном белом одеянии. Его босая нога в сандалии экстравагантно смотрится рядом с лампасами Родионова. Индус говорит, что его страна в общем довольна состоянием индийскороссийских отношений в военной области. Но есть немало проблем в сфере военно-технического сотрудничества. Жалуется на то, что мы не всегда соблюдаем условия контрактов по времени поставок военной техники. Командующие видами вооруженных сил поддерживают его. Родионов хмурится. Просит членов нашей делегации дать объяснения причин. Всем нам ясно, что значит Индия в стратегических расчетах России в здешнем регионе…
Затем начинается кульминация: приступаем к главному вопросу. Индийский министр плавно «входит в реку». За ним — Родионов. Начинается сверхсложное маневрирование. Ничего не говорится напрямую, но все понимают, о чем речь. Гроссмейстерская игра. В речи Родионова нет даже неточной буквы. Он в отличной форме. Аккуратно обходит рифы. Переводчики вспотели. Ход — контрход. Ход — контрход. Наконец начинает показываться берег. Индусы довольны. Мы тоже. Причаливаем. Я ловлю себя на мысли, что горжусь своим министром. Было много «сложняка», и ему приходилось выдавать экспромты. Тут — как на минном поле: полшага в сторону — взрыв. Обошлось. Пожатие рук…
Мы едем в старинный дворец. Посреди двора — огромный столб. Гид объясняет, что это «столб желаний». Надо попытаться охватить его руками, закрыть глаза и загадать желание, которое обязательно должно сбыться. Родионов подходит к столбу и скрещивает на нем руки. Закрывает глаза. За ним — вся свита.
Я подхожу к министру и негромко спрашиваю:
— Игорь Николаевич, что загадали?
— Попросил Бога, чтобы побыстрее началось нормальное финансирование армии, — отвечает он, улыбаясь. — Я серьезно…
Индия. Жара. Многие тысячи километров до России. Наверняка кто-то из наших просил новой должности, нового звания или здоровья. Родионов просил денег. Не для себя. Для своей армии…
Культурная программа продолжается. Мы едем в индийскую святыню — храм Тадж-Махал. Температура — плюс 37. Личный врач министра напоминает, чтобы никто не вздумал где-нибудь выпить сырой воды.
— Лучше принять для профилактики пару глотков виски.
Эта рекомендация врача страшно всем нравится. Ее мы готовы выполнять безукоризненно и регулярно. Похорошело. Меня даже на стихи потянуло. Я начинаю экспромт:
Тыщу верст я отмахал,
Чтоб увидеть Тадж-Махал.
И теперь хочу признаться…
Порученец министра подполковник Юра Лаврухин добавляет:
Как и Тадж, хочу влюбляться…
Родионов улыбается. Все улыбаются. Всем хорошо. Мы идем сквозь многотысячную толпу паломников… То и дело слышится:
— Рашин офисес.
За рекой у древнего дворца — зеленые посадки, чем-то очень напоминающие наши перелески.
— Чертовски хочется походить по земле босиком, — говорит Родионов…
Индийский офицер предлагает нашей делегации на обратном пути заглянуть в магазин его родственника.
— Мой родственник будет очень счастлив, если русский министр оставит в книге почетных гостей свой автограф. Такие люди делают честь его фирме.
Хозяин магазина встречает Родионова у входа во двор. Сама любезность. Безостановочно щелкают затворы фотоаппаратов. Бизнесмен готов, мне кажется, лично разложить перед Родионовым все товары. Министр проходит по залам, осматривает стенды. Владелец магазина настойчиво приглашает министра посмотреть дорогие товары. Но Родионов застывает перед картиной. Я смотрю на ценник. Сумма, которая почти равна командировочным министра. Больше по залам Родионов не ходил. Автограф оставил…
Во всех странах, где мне удалось побывать с ним, он чаще всего в качестве сувенира приобретал картины. Иногда они были совсем крохотные. Но почти всегда это были пейзажи… Случалось, спрашивал пластинки или кассеты со старым джазом.
ДЖАЗВ доме приемов МО на Мосфильмовской Родионов принимал министра обороны США Уильяма Перри. Специально к этому событию была приурочена и концертная программа вокально-инструментального ансамбля Образцового оркестра Минобороны. Начальник оркестра был мужик хитрый и решил доказать несправедливость поговорки, что одним выстрелом двух зайцев не убьешь.
Вокалисты почти весь вечер пели исключительно на английском языке. Это было для Перри. Почти весь вечер гоняли джазовые мелодии. Это для Родионова.
Начальник оркестра внимательно поглядывал на министров обороны и сиял, как хорошо надраенный тромбон. И Перри, и Родионов были в прекрасном расположении духа, они время от времени даже барабанили пальцами по белоснежной скатерти стола в такт музыке.
Перри после каждой песни или мелодии показывал Родионову большой палец и широко улыбался.
Родионов отвечал дипломатической улыбкой.
Начальник оркестра, при Грачеве «гонявший» преимущественно цыганский репертуар вперемежку с одесскими блатными песнями, самодовольно штурмовал серебряной вилкой гору протокольного салата «Московский» и был абсолютно уверен, что все о'кей! Оставалась сущая формальность — в конце вечера получить очередную благодарность от министра.
Когда довольный Перри со своей делегацией покинул дом приемов, Родионов подозвал к себе сияющего начальника оркестра и спросил:
— Сколько иностранных мелодий вы сыграли?
— Десять.
— А русских?
— Три.
— В следующий раз приказываю играть наоборот. Иначе — объявлю выговор. Вы меня поняли?
— Так точно, товарищ министр обороны!
Популярность джаза в Образцовом оркестре с того вечера резко пошла на убыль…
Однажды он сказал мне:
— Страсть как не люблю холуев…
Один начальник академии повесил в своем рабочем кабинете огромный портрет министра обороны.
— Я думал, что ты умнее, — сказал ему Родионов.
ИТАЛИЯ… К трапу нашего самолета ведет широкая красная дорожка. По обеим ее сторонам — почетный караул. Родионов обходит его вместе с итальянским министром обороны Адреаттой. Двухметровые гренадеры в импозантных одеяниях выглядят величественно.
— У них мужественный взгляд. Никто даже глазом не моргнул, — говорит Родионов Адреатте.
— Это потому, что они не боятся русского министра, — улыбаясь, отвечает Адреатта.
И снова «тяжелые шахматы» переговоров. Американцы, немцы, французы нервно контролируют ход визита русского военного министра. Их корреспонденты наводнили Рим. Все наличные силы разведки на ногах. Почему это происходит, понять не трудно: боятся, чтобы Россия не обратила Италию в свою антинатовскую веру с помощью каких-то нестандартных ходов.
