Михаил Погодин - Древняя русская история до монгольского ига. Том 1
Встретив в Москве сына Константина с новгородцами, он получил известие, что рязанские князья сговорились с его врагами Ольговичами и идут к нему «на льстях».
Он повернул к ним навстречу, вместе со своими братьями, и остановился в шатре на берегу Оки.
Туда пришли к нему рязанские князья: Роман, Святослав, брат его, два Игоревича, Ингварь и Юрий, два Владимировича, Глеб и Олег, а Всеволод, брат их, умер в Пронске.
Целовав их, великий князь велел сесть им в шатре, а сам сел поодаль и прислал к ним на обличение князя Давыда муромского и мужа своего Михаила Борисовича. Они клялись и божились, что ни в чем не виноваты, но Владимировичи подтвердили извет. Великий князь, услышав, что «воображена истина», велел изымать обвиненных, и отвести с думцами их во Владимир (это было в субботу, 22 сентября 1207 года), а сам пошел к Пронску, переправившись в воскресенье через Оку.
Михаил, князь пронский, услышав, что «стрыеве его изойманы», а отца у него нет, рать на него идет, испугался и бежал в Чернигов к тестю. Проняне взяли к себе Изяслава Владимировича и заперлись в городе.
Всеволод подступил к Пронску в следующую субботу и послал мужа своего Михаила Борисовича склонить граждан к миру, но они, понадеясь на крепость стен, не послушались, и отвечали «речью буею». Тогда великий князь велел обложить город со всех сторон и отвести воду. Проняне все-таки бились, выходя по ночам за водой. Великий князь выставил стражу и расставил князей против всех ворот. Проняне умирали от жажды.
Также имея нужду в различных запасах, великий князь отрядил часть войска с Олегом Владимировичем на Оку. В Ужеске пришла им весть, что из Рязани выступил с полком Роман Игоревич и бьется с лодейниками у Ольгова. Олег поспешил на помощь и победил Романа.
Проняне, не ожидая теперь помощи ниоткуда, сдались, наконец, через три недели, в четверг, 18 октября.
Великий князь, смирив их, дал им князя Олега Владимировича и пошел к Рязани, сажая везде своих посадников. У Доброго, где он хотел переправиться через Проню, пришел к нему епископ Арсений просить о мире, обещая полную покорность его воле.
Всеволод послушал, отошел к Коломне, оттуда на устье Мерской, где опять встретил его епископ с просьбой о пощаде. Рязанцы, держав совет, прислали ему своих князей с княгинями. Всеволод вернулся во Владимир в среду, 21 ноября.
В следующем году Всеволод послал своего сына Ярослава в Рязань на стол (1208). Рязанцы целовали ему крест, но недолго находились у него в послушании, схватили его людей, заковали, посадили в погреба и уморили.
Великий князь тотчас собрался в поход, и Ярослав выехал к нему навстречу, а рязанцы прислали «речь буюю» по своему обычаю и непокорству. Великий князь велел всем людям выйти из города с добром и зажег его, потом пошел к Белгороду и также его сжег. Взял епископа Арсения и прочих рязанцев и отвел с собой во Владимир.
Рязанцы не унимались. Князь Михаил, возвратившись из Чернигова, и Изяслав Владимирович приходили воевать волость Всеволода около Москвы, но были разбиты высланным на них сыном Георгием.
В таком положении находилась Рязань до кончины Всеволода в 1212 году.
Сын его Георгий впоследствии занял великокняжеский стол, отпустил рязанских князей с епископом Арсением и всеми людьми в Рязань.
Недолго прожило спокойно это несчастное семейство, на котором как будто лежала печать особенного гнева Божия. Через пять лет после возвращения из владимирского плена, они собрались на сейм в Исадах: Изяслав, Кир-Михаил, Ростислав, Святослав, Глеб, Роман. Ингварь не успел приехать.
Глеб Владимирович, тот, который и прежде участвовал в клевете на братьев, сговорился теперь с братом Константином перебить их и пригласил в свой шатер, якобы на «честь пиренья». Все шестеро пришли с боярами и слугами, не имея ни малейшего подозрения.
Злодей вооружил своих и братних слуг и скрыл вместе с половцами близ шатра. Началось питье и веселье. Вдруг Глеб и Константин извлекают свои мечи и начинают рубить, сначала князей, своих братьев, потом бояр их и слуг. Погибло множество людей.
Случилось это злодейство на память Святого Пророка Илии, огненного восхождения, 20 июля 1217 года.
Глеб не смог воспользоваться своим злодейством и должен был бежать к половцам, оттуда пришел он с их помощью через два года, но был разбит рязанским князем Ингварем, уцелевшим от побоища, и едва спасся бегством. Говорят, что он сошел с ума.
Рязань, совершенно расстроенная среди этих междоусобий, первая подверглась всероссийскому бедствию.
ОБОЗРЕНИЕ ВНЕШНИХ ВОЙН И ОТНОШЕНИЙ
В продолжение первого, норманнского, периода, Русь находилась в близких связях с норманнами, от которых происходила, и Грецией, куда ходила воевать за славой и добычей и откуда после получила христианскую веру. После кончины Ярослава эти связи значительно ослабли, если не совершенно прекратились, ибо на севере образовались самостоятельные государства: Швеция, Дания, Норвегия, — походов оттуда более не предпринималось; а на юг, к Византии, дорога для Руси закрылась размножившимися восточными ордами, преимущественно половцами; сама русь, племя, разделенное по многим княжествам, не могло предпринять походов, подобных прежним, и пускаться надолго из дома в дальние края.
Война наступательная уступила место оборонительной.
Пагубнее всех для древней Руси были половцы, занявшие место печенегов норманнского периода.
Половцы, кочевое племя, родственное нынешним киргизам, пришедшее из степей из-за Каспийского моря, оттеснили или истребили прочие племена, жившие на север от Каспийского и Черного морей, до нынешней Молдавии, преимущественно между Волгой и Днепром.
Половцы набегали беспрестанно и опустошали южные княжества, в особенности Переяславское и Киевское, и появились, наконец, и со стороны Рязани.
Это были разбойные набеги, подобные крымским набегам XVII и XVIII, и кавказским XIX столетий. Причин искать нечего, кроме желания обогащаться.
К несчастью, в разгар междоусобий князья сами часто прибегали за помощью к половцам и звали их к себе за плату.
Первый пример подали дети Святослава Ярославича, которые и несли за то вину перед нашими предками. Владимир Мономах, в союзе со своим двоюродным братом Святополком, нанес половцам сильные удары; сын его Мстислав загнал их за Дон, Волгу, Яик, но при междоусобии их детей и внуков с Олеговичами они опять поднялись и успели причинить много зла, например, посылая помощь Всеволоду Ольговичу и потом Святополку Ольговичу северскому, связанному с ними родством, в войнах его против великого князя Изяслава Мстиславича.
Половцы мешали южной греческой торговле, и князья, соединенными силами, вспоминая старое время, пошли на них сами войной (1180) и одержали верх. Особенно прославились походы Игоря Святославича северского и Романа волынского.
От половецких набегов по границе русских поселений были возведены валы, остатки которых сохранились до нашего времени.
Русские князья старались также удерживать половцев от набегов дарами, посредством переговоров и брачных союзов (1094, 1107), наконец, посредством поселения на границе других восточных племен, более мирных и склонных к оседлой жизни, на правой стороне Днепра, вплоть до Переяславского и Киевского княжеств по реке Роси.
Средоточием этих поселений был город Торческ на берегу Торчи, впадающей слева в реку Рось, в Таращанском уезде Киевской губернии.
Военные поселенцы, помогая нам содержать стражу против половцев, иногда и изменяли нам, смотря по обстоятельствам, но вообще принимали деятельное участие в судьбах Киевского княжества. В последнее время половцы притихли, и знакомство с оседлым и образованным племенем, вероятно, содействовало укрощению их нравов.
Остатки прочих восточных племен, кочевавших по степям Новороссийским, или смешались с половцами, или подчинились русским князьям и вошли в состав их пограничной стражи.
Поселенные торки, печенеги, берендеи, ковуи, каепичи, известные у нас под именем черных клобуков, соединяясь с остатками военного русского населения, стали после нашествия татар родоначальниками малороссийских и запорожских казаков.
Кроме половцев, древняя Русь имела многих других врагов, которые усилились, благодаря междоусобиям, преимущественно в конце нашего периода.
Ляхи, после Болеславова похода за Святополка, находились по большей части в дружественных отношениях к Руси, и почти все короли польские имели в супружестве русских княжон; они являлись на Руси только с помощью к князьям или родственникам. Заметим, что почти все польские короли дома Пястов имели русское происхождение, от русских княжон, а именно:
Казимир I (ум. 1058), Болеслав II Смелый (ум. 1081), Болеслав III Кривоустый (ум. 1139) по первому браку, Болеслав IV Кудрявый (ум. 1194) по двум бракам, Мстислав III Старый (ум. 1201) по второму браку, Казимир II Справедливый (ум. 1194), Лешек Белый (ум. 1237).
