Вячеслав Софронов - Отрешенные люди
- Понял, о ком говоришь. Рассказывали и мне про него. Говорили, будто бы посуда у него в Сибири вся золотая была, и он после Александра Меньшикова вторым богачом по всей Руси слыл.
- Может, и так,- согласился Зубарев.
- Многие именитые люди через вашу Сибирь поднялись, на ноги встали, продолжая заниматься своим делом, рассуждал вслух Михайла Васильевич, - и нынешние правители, - таинственно понизил он голос,- свои виды на тот край имеют.
- А мне-то что до того? - беспечно спросил Иван.- Мое дело - сторона, я птица не их полета.
- Не скажи, не скажи... Кое-кому может и не понравиться, что ты один, без всяческой поддержки, без высокого покровительства вдруг сам свое дело удумал завести. В нашем отечестве таких, как ты, не любят, могут и ножку подставить. А когда спотыкнешься, то на ноги вставать, ох, как трудно будет.
- Да вы уже не первый, кто меня пужает, - признался Иван, только пока ничего, обходилось, жив, как видите, и рудники те все одно сыщу. Порода наша, зубаревская, вся упрямая. И я в сторону все одно не сверну.
- Хвалю за упрямство, но мое дело упредить, а там уже сам решай, как быть тебе. Ну, на сегодня хватит, пожалуй. Отправляйся домой, завтра в это же время приходи, продолжим.
К концу недели, когда стояли самые трескучие морозы и жители российской столицы не рисковали лишний раз показывать нос на улицу, и лишь изредка по главным проспектам проносились санки с покрытым изморозью рысаком, оставляющим в стылом воздухе клубы морозного пара, Иван Зубарев, полуокоченевший, постучал в двери лаборатории академика.
- А... Купецкий сын пожаловал, - пробасил тот, напевая себе что-то под нос, - ко времени пришел, молодец. Могу обрадовать тебя: готов результат.
- И как? - не вытерпел Иван, и глаза его лихорадочно заблестели.
- Не скажу, чтоб все пробы оказались благоприятными для твоего дела, но из одного образца, сейчас скажу, - полез в свои записи Михайла Васильевич, вот, нашел, образец за нумером 29 особо выделить надо. Остальные же пробы показали: пуд руды от двух до пяти золотников серебра в себе содержит.
- Не может быть! - вскричал Иван.- Неужели правда?!
- С чего бы мне врать тебе, сударь,- сухо ответил Ломоносов, но глаза его искрились лукавой усмешкой, - вышел с того возраста, когда шутки шутить в таком деле можно.
- Значит, не зря по горам лазил?!- запрыгал от радости Иван и кинулся, было, целовать академика, но тот брезгливо отстранил его от себя. - А мне все говорили: "Нет серебра! Нет серебра!" Накося, выкуси! Нашел!!!
- Погодил бы радоваться, то еще не конец,- остановил его Ломоносов,неизвестно, что еще господин Шлаттер из Монетной канцелярии покажет, да и Берг-коллегия не докладывала о своих изысканиях.
- И что с того?- простодушно удивился Иван. - У вас-то результаты добрые, а это главное.
- Ты, сударь мой, и вправду совсем дитяте. Или не понял, что я тебе давеча толковал? Тут большая политика замешана, а значит, жди неприятностей.
- Каких таких неприятностей? Откуда им взяться, когда вами серебро в руде моей найдено? Мало ли что они там понапишут.
- Воистину, агнец Божий, - всплеснул руками Ломоносов, - таких, как ты, за веревочку привязывают и по миру водят напоказ добрым людям, чтоб ума-разума набирались, во всякие всячины не верили.
- А Леврин?- вспомнил вдруг Иван, - Он ведь тоже серебро выплавил в Тобольске.
- Какой еще Леврин? - кустистые брови академика взметнулись вверх. Что за гусь такой лапчатый?
- Почему гусь,- обиделся Зубарев,- он мастер с Колыванских заводов, он пробы делал с моей руды.
- Так что с того? Думаешь, какому-то там мастеру наши господа с Берг-коллегии поверят? Они и меня-то не больно чтут, а про него и говорить нечего. Впрочем, чего раньше времени загадки загадывать. Завтра отправлю с посыльным свои результаты по назначению, а уж потом пусть там разбираются, какое им решение выносить. Свое дело я сделал, на сем смею откланяться.
- Спасибо вам, - поклонился академику Зубарев, - вовек вашей доброты не забуду. Сколько с меня за работу?
- Еще чего, - фыркнул высокомерно Ломоносов, - за опыты те из казны оплачено. Забудь про деньги.
- Как из казны?- поразился Иван.
- А так, положено за подобные опыты из государственной казны платить, поскольку разработка всяческих рудников есть дело государственное. Я тебе о чем и толкую который день, а ты все уразуметь не можешь.
- Да, сурьезное, видать, дело,- озабоченно почесал в затылке Иван,- а, где наша не пропадала, авось и остальные пробы серебро покажут.
- То мне неизвестно, - усталым голосом отозвался Ломоносов, натягивая шубу,- поздно уже, прощай, купеческий сын ...
- До свиданьица,- низко поклонился ему Иван.
Когда на следующий день спозаранку он явился в Берг-коллегию, то заспанный швейцар не пожелал и разговаривать с ним, заслонив собой вход во внутреннее помещение.
- Не велено пущать каждого в коллегию без особой на то бумаги,- выставя вперед обе руки, теснил он Ивана к выходу,- жди снаружи, может, и пойдет кто из знающих тебя людей, с ним и говори о деле...
Не оставалось ничего другого, как выйти на крыльцо и там, пританцовывая от холода, вглядываться в лица проходящих мимо него служителей. Но никто из них не проявлял особого интереса к порядком закоченевшему просителю, пока, наконец, один почтенного вида господин сочувственно не поинтересовался:
- Ждешь кого или так, без толку, околачиваешься? Не попрошайка, случаем, а то развелось вас нынче, как собак нерезаных.
- Никак нет, ваше высокоблагородие,- поспешно заверил его Иван,- по делу пришел, а к кому обратиться, и не ведаю.
- Так то ж Берг-коллегия?! Какое у тебя, мужика неотесанного, дело может быть в столь почтенном учреждении?
- Михайла Васильевич Ломоносов велел непременно сюда идти.
- Кто, ты сказал? Ломоносов? Это не академик, случаем? Неужто с ним самим знаком?
- Да как с вами, ваше высокблагородь, вчерась только расстались. Он пробу из руды моей брал на серебро,- и Иван вкратце поведал сердобольному служителю всю свою историю.
- Слышал я про те пробы чего-то, да только, о чем речь шла, не припомню,- выслушав рассказ Зубарева, ответил ему служитель,- меня Петром Карловичем зовут, инспектором тут служу,- представился он,- пошли за мной, может, и найдем того, кто тебе нужен,- и он беспрепятственно провел Ивана мимо почтительно склонившегося швейцара.- Погодь здесь, а я схожу узнаю, что к чему.
Иван остановился в полутемном коридоре возле обитых темным сукном дверей, и принялся ждать. Здесь, в государственном учреждении, ему вдруг мигом вспомнились опасения академика о кознях, которые могут строить чиновники, да и Гаврила Андреевич Кураев в свое время не советовал заниматься рудным делом, отец и братья отговаривали... В полумраке коридора висела зловещая тишина, и каждый хлопок или скрип дверей вызывал в душе недобрые предчувствия. Подождав чуть, он неожиданно решил идти обратно, махнув на все рукой, но тут показался встреченный им давеча служитель и, пряча глаза, велел пройти за ним в конец коридора, где пропустил в дверь вперед себя и сам зашел следом
- Здравствуйте, - поздоровался Иван, стягивая с головы шапку и оглядывая просторную комнату с большим столом возле залитого ранним, утренним светом окна.
- Милости просим,- отозвался сидевший за столом солидный мужчина с красными отвисшими щеками и бугристым угреватым носом, - ты и будешь Иван Зубарев?
- А кому же еще быть, как не мне?- в Иване проснулась вдруг какая-то дерзость и бесшабашность, которая возникает в человеке, которому нечего терять.
- Значит, ты и привез руду на пробу, о чем государыне нашей, императрице прошение подал?
- Верно,- согласился Иван,- а в чем дело? Чего вы мне тут допрос чините? Особых вин за собой не вижу... Неча тут ...
- Погоди, о винах в другом месте с тобой беседовать станут, а ты мне покамест ответь, где руды те брал?
- А вы сами-то кто, собственно говоря, будете? - дерзко поинтересовался Иван, не собираясь отчитываться перед не знакомым ему человеком.
- Это ты про меня?- удивился говоривший с ним. - Может, вы, Петр Карлович, меня представите, а то я гляжу, молодой человек изволит сомневаться, что мы с ним по чину разговариваем.
- Статский советник и кавалер многих орденов, Франц Иосифович Шлезинг, - быстро сообщил Петр Карлович и почтительно поклонился, выявив тем самым полное уважение советнику.
- "Поразвелось вас тут, немецких чертей",- неприязненно подумал Иван, но вслух заявил: - Хорошо, пусть будет по-вашему. Только скажите мне ради всего святого, чего так со мной разговариваете, словно с вором каким? Я вам руду привез? Привез. Прошение подал? Подал. Чего еще надобно?
- Чем тебе наш разговор не нравится?- шмыгнул бугристым носом Шлезинг и покосился на продолжающего стоять сзади Зубарева служителя. - Вы, Петр Карлович, пригласили бы сюда нашего бергпробирера, чтоб он результаты проб по рудам принес.
- Слушаюсь,- прошелестел тот, и сзади Ивана негромко хлопнула дверь.
