Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5
Крыжановский. — Оправдательные документы все были.
Председатель. — В вашем денежном шкафу? Значит, мы должны их найти?
Крыжановский. — Не думаю, потому что, в большинстве случаев, эти документы Столыпин уничтожал.
Иванов. — В государственный контроль они не попадали?
Крыжановский. — Нет, не попадали.
Председатель. — Вас не беспокоило то, что вы выдавали 3 миллиона казенных денег и не представили, куда следует, расписку в их израсходовании?
Крыжановский. — Я представлял Столыпину.
Председатель. — По крайней мере, у вас должна быть запись?
Крыжановский. — У меня был перечень с отметками министра внутренних дел, но, к глубокому моему сожалению, все это у меня изъято. Так что я никаких оправдательных документов представить сейчас не могу. Надобности особой беспокоиться не было, потому что министр внутренних дел от меня же принимал все эти документы.
Иванов. — Денежных книг не велось?
Крыжановский. — Денежной книги, по распоряжению Столыпина, никакой не велось.
Председатель. — Вы это объясняете секретностью самого дела?
Крыжановский. — Нежеланием оглашать. Одно время была заведена книга, но он ее затребовал и, как я знаю, уничтожил.
Председатель. — Чем же объясняется то, что траты после вас остались те же, тем не менее, в делах государственной канцелярии сохранились расписки в получении денег для аналогичных целей?
Крыжановский. — Эти суммы, по действующему правилу, известному товарищу государственного контролера, передавались в личное распоряжение, по личному доверию министру внутренних дел; какую форму личной отчетности он устанавливал внутри, по отношению к себе, та и действовала. Угодно ему было иметь оправдательный документ, он имел, угодно бросить в печку, бросал. Это было делом личных взглядов всякого министра. Он деньги эти получал и отчеты по ним формальные представлял государю; засим, он не был связан никакими правилами контроля. Если оставались следы от этих расходов, то это, так сказать, лично им соблюдалось. Эти расходы производились не мной, а курьером, который жив, хотя, вероятно, очень стар.
Председатель. — Курьером. Меньшагиным?
Крыжановский. — Да.
Председатель. — Но он не был казначеем, он не вел отчетности бухгалтерской. Он, вероятно, может удостоверить, что передавал деньги, но не может удостоверить, сколько передавал?
Крыжановский. — У него были записные книжки, которые он представлял министру внутренних дел. Я помню, одна была у меня; но все, к сожалению, изъято, вместе со всеми моими денежными документами. Грабители похитили мои личные деньги и деньги, принадлежавшие Куломзину, которому пришлось заплатить из моих кредитов, все мои полисы, все, что там было.
Председатель. — Чем же объясняется, что эти выдачи продолжались и после вас, там сохраняются оправдательные документы, а за ваше время — нет?
Крыжановский. — Столыпин все оправдательные документы бросал в печку. Он считал, очевидно, неудобным хранить их; а какие были порядки впоследствии, мне неизвестно. После смерти Столыпина эти кредиты, я знаю, были сокращены весьма сильно, их более не выдавали.
Председатель. — Т.-е., на рептильные издания?
Крыжановский. — Особый фонд. Небольшие кредиты, которые сохранились, были передвинуты в главное управление по делам печати.
Председатель. — Вы можете, тем не менее, представить список изданий и количество денег, которые вы выдавали?
Крыжановский. — Количество я могу сказать только приблизительно.
Председатель. — Будьте добры это сделать сейчас. Какие вы можете указать?
Крыжановский. — Это приблизительно была та же литература, о которой впоследствии я читал в газетах, целый рад изданий среднего направления, если угодно, я могу перечислить.
Председатель. — Среднего, в каком смысле?
Крыжановский. — Национального, умеренно правого.
Председатель. — «Русское Знамя» и «Земщину» вы считаете умеренно правыми газетами?
Крыжановский. — «Земщина» в лице Маркова получала. Я не знал, на какой предмет Маркову выдавалось, и только впоследствии встретил Янчевского, издателя «Земщины», и спросил: «вносил Марков в кассу деньги?». Он сказал «да», и назвал сумму — 10.000 или 12.000, которая выдавалась. Если угодно, я перечислю, главным образом, отдельных лиц, которые получали кредиты.
Председатель. — Какие же это издания?
Крыжановский. — Разрешите мне, для облегчения памяти, расположить их географически, начать от Волги: «Казанский Телеграф» получал пособие в лице его редактора Ильяшенко. Газета, издававшаяся в Саратове, которая была основана при Столыпине, не то «Волга», не то «Волжский Вестник», получала более или менее регулярные выдачи в лице предводителя дворянства Ознобишина. Засим газета «Симбирянин», издававшаяся в Симбирске, получала через губернского предводителя дворянства Поливанова. Засим газета «Орловский Вестник», издававшаяся в Орле, сколько помнится, выдачи на нее производились губернатору Андреевскому. Засим какая-то «Маленькая Газета» получала от Столыпина в Ельце.
Председатель. — Сколько приблизительно на «Орловский Вестник»?
Крыжановский. — «Симбирянин» получал тысячи две в месяц; приблизительно в этом размере получал и «Орловский Вестник». «Волга» и «Казанский Телеграф» получали случайные более крупные ассигнования, от времени до времени. Затем получала газета, издававшаяся в Воронеже Берновым, «Националистический Листок», — тысячи три. Если желаете проверить правильность показаний, вы можете установить в государственном банке, через который обыкновенно большинство сумм передавалось телеграфными переводами. Следы там, вероятно, остались. Затем, из газет провинциальных, выдавалось года полтора «Харьковскому Вестнику» и журналу «Мирный Труд», издававшимся в Харькове.
Председатель. — Сколько?
Крыжановский. — Он получил, в общей совокупности, тысяч 40–50. Засим поддерживалась газета «Витебские Ведомости», издававшиеся в Витебске, не помню кем. Это тоже через витебского губернатора. Газета «Минское Слово», на нее выдачи производились через минского архиерея, кажется, Михаила. На «Черниговское Слово» выдавалось пособие через черниговского губернатора Хвостова, затем — Маклакова. Из изданий петроградских получала газета «Колокол», сколько мне помнится, тысяч 40. Из петроградских изданий Марков получал на издание газеты «Земщина», что было впоследствии подтверждено редактором, который, я помню, назвал тогда 10 или 12 тысяч в месяц. Эта цифра колебалась, но я помню, что тогда редактор газеты назвал ту самую сумму, которая выдавалась. Из изданий отдельных вначале было выдано, не знаю на что, доктору Дубровину; на типографию газеты «Русское Знамя» или на какие-либо другие надобности тысяч 30–40.
Иванов. — А Булацелю в 1906 г.? Он был одно время редактором «Русского Знамени»?
Крыжановский. — Я должен сказать, что, помимо известных мне кредитов, в распоряжении Столыпина бывали кредиты неизвестные. Мне известно, что у него был текущий счет в банке; по этому счету деньги выдавались ему лично из министерства финансов под расписку и не проходили через департамент общих дел. Я говорю только о тех, которые проходили через департамент в общем порядке ассигнования, но был специальный порядок ассигнования, о котором мне неизвестно.
Иванов. — А Пуришкевич получал?
Крыжановский. — Пуришкевич получал на свое обширное издание «Книга русской скорби», 8 или 9 томов. Потом он получал на журнал «Прямой Путь», издававшийся здесь, в Петрограде. Засим из этого же фонда покрывались расходы на разного рода издания непосредственно Столыпина или разных лиц. Все речи, сказанные Столыпиным, переведены на все европейские языки. Затем брошюры, которые издавал Гурлянд, «Правда о кадетах»; разные полемического свойства издания, которые распространялись в огромном количестве экземпляров, весьма дорого стоили; затем очень крупные ассигнования из этих средств получал покойный ныне Демчинский; в общей сложности он получил тысяч 300, не меньше, а может быть, больше. Эти деньги выдавались ему на пропаганду мысли об интенсивной культуре. Вы изволите знать, что тогдашнее правительство основывалось на насаждении мелкого землевладения и на направлении земледельческой мысли в русло интенсивной культуры, представителем и носителем идей которой был этот самый Демчинский. Он издавал журнал «Зерно» или «Хлебопашец» и ездил по всей России с пропагандой своей идеи. Первоначальные его отношения были несколько другие: он издавал какую-то газету, которая очень ругала Столыпина, и в то же время просил субсидии. Какое-то между ними на этой почве соглашение состоялось, и Демчинскому были выданы деньги. Газетка исчезла, и он перешел на пропаганду этой культуры. Я думаю, что этой культурой он лично увлекался не ради денег, но тратил он чрезвычайно большие суммы. Лично он получал, кажется, выдавал своему сыну, затем у него были три спутника или помощника, которые получали казенное содержание и билеты. В течение ряда лет он находился в разъездах по России, читал показательные лекции, и т. д.
