Сергей Беляков - Гумилёв сын Гумилёва
Даже эти отзывы, в сущности, не меняют картины. Одним нравится манера Гумилева читать лекции, другим нет – дело вкуса.
Неожиданный успех Гумилева вызвал у начальства беспокойство. Хотя в лекциях Гумилева не было ничего антисоветского, пассионарная теория этногенеза легко уживалась с марксизмом, Гумилев благонадежным человеком никогда не считался. Иногда он позволял себе даже некоторые идейные «вольности». М.Г.Козырева вспоминает одну из них.
Лев Гумилев. Когда я был геодезистом…
Голос из зала. А когда вы были геодезистом?
Лев Гумилев. Когда все порядочные люди были геодезистами.
И вот его лекции начали переносить из большой аудитории в маленькую, которая не могла вместить всех слушателей. Иногда курс «по звонку из парткома» приостанавливали. Лекции не то чтобы вовсе запрещали, а «не рекомендовали» их читать. Бывало, покровитель Гумилева С.Б.Лавров советовал ему переждать некоторое время, не читать лекции, чтобы затем возобновить.
В 1981 году Гумилев подготовил свой курс лекций к печати и отправился знакомой дорогой – в редакцию «Восточная литература» издательства «Наука». Главный редактор восточной литературы Олег Константинович Дрейер, давний знакомый Гумилева, рукопись принял – и вернул уже через два дня, вообще запретив приходить в редакцию. Дрейер, правда, прямо не отказал, а поставил условие: напечатаем, если какую-либо из работ Гумилева примут к печати «Вопросы истории». В этом журнале Гумилев не печатался с 1969 года. Тогда он предложил свой курс лекций в издательство Ленинградского университета, но и здесь получил отказ. Курс лекций выйдет только в 1990 году под названием «География этноса в исторический период». В конце девяностых его переиздадут уже под авторским названием «Конец и вновь начало». Но устная речь заметно отличается от письменной, и «География этноса» – это упрощенный и сильно упрощенный вариант «Этногенеза и биосферы», предназначенный для массового читателя.
Очарование гумилевских лекций лучше передает сборник «Струна истории», где опубликована расшифровка курса «Этнологии», который Гумилев прочитал в Ленинградском университете в 1977 году. Записал этот курс Константин Иванов, который со второй половины семидесятых приносил магнитофон на все лекции учителя, а расшифровала и снабдила комментариями Ольга Новикова.
Недавно вышла и аудиокнига, но слушать ее дольше пяти минут я не смог. Гумилевский текст там озвучен равнодушным голосом артиста. Насколько же проигрывает этот правильный, с идеальной дикцией голос живой речи Гумилева! Лучше уж просто купить настоящую, напечатанную книгу и прочитать. Со страниц как будто звучит подлинный голос Льва Николаевича.
Как известно, Лев Николаевич страдал дефектами речи. Фраза «Ира была хорошая» у Гумилева звучала так: «Ива была ховошая». «И как вы меня понимаете? Я же 33 буквы не выговариваю!» – спрашивал Гумилев своих студентов. Он, разумеется, кокетничал, рисовался. Гумилев знал: эти изъяны лишь придают ему шарм.
Я хотел написать и о собственных впечатлениях от курса Гумилева. Разумеется, с Гумилевым я не встречался, но в начале девяностых по Ленинградскому телевидению, которое как раз начали смотреть и в моем родном городе, шел цикл его лекций под названием «Этносы Земли». После этих передач я и увлекся «гумилевщиной».
Вообще-то я всегда предпочитал слушать профессора, который не потакает публике и не развлекает ее анекдотами. Но Гумилев – случай исключительный. Ольга Тимофеева говорит о Гумилеве-лекторе: «речь его завораживала». Это точное слово – «завораживала». Дело не только в опыте, в мастерстве, отточенном годами. Вспомним, что еще в 1931-м в горах Хамар-Даба на девятнадцатилетний Лев собирал своих товарищей-геологов вокруг таежного костра и рассказывал им удивительные истории, превращая фантазии в быль. И товарищи забывали об усталости, о раннем подъеме, о тяжелой работе… Лекции Гумилева ни с чем не сравнимы, а потому я не стану больше о них рассказывать.
НАЧАЛО ПОПУЛЯРНОСТИ
В последние годы жизни Льва Гумилева называли «популярным», «известным», «модным», но громовая слава последних лет не была внезапной. Уже в шестидесятые годы на лекции Гумилева в Географическом обществе было трудно попасть.
«Лекции Гумилева в середине 70-х годов, начале 80-х годов были явлением не столько научной, сколько культурной жизни Ленинграда, явлением, формировавшим мировоззрение значительной части молодой питерской интеллигенции», — писал математик Александр Норин в университетской газете. Он ничуть не преувеличивал. Не случайно же в 1981-м к Гумилеву обратилась редакция Ленинградского радио и предложила заключить договор на трансляцию курса «Народоведения».
Но популярность Гумилеву все больше создавали не лекции, а сочинения. Синолог Леонид Васильев еще в 1976-м писал, что книги Гумилева не залеживаются на прилавках.
Вопреки легенде, которую все больше распространяют враги «гумилевщины», книги и статьи Льва Николаевича привлекали не только технарей. «Чрезвычайно интересная статья Л.Н.Гумилева ("Биосфера и импульсы сознания") в двенадцатой "Природе"», — записал в январе 1979-го Игорь Дедков, известнейший тогда, наряду с Владимиром Лакшиным и Львом Аннинским, литературный критик.
После другой статьи в «Природе» писатель Дмитрий Балашов настолько заинтересовался творчеством Гумилева, что отправился в Публичную библиотеку и заказал там все вышедшие к тому времени книги Гумилева.
Тираж «Природы» тогда достигал 85 000, так что после нескольких статей в этом журнале Гумилев стал известен и людям, совершенно не интересовавшимся историей тюрков и монголов. На рубеже семидесятых и восьмидесятых его все реже пускали на страницы научных журналов, зато солидные толстые литера турные журналы интересовались им все больше. В 1980-м его напечатает иллюстрированный «Огонек», популярнейший советский журнал.
В 1976 году журнал «Дружба народов» попросил Гумилева оценить профессионализм советских исторических романов о Древней Руси. Недавно появились «Русь изначальная» и «Русь великая» Валентина Иванова, Дмитрий Балашов издал «Младшего сына». Гумилев оценивал советские исторические романы доброжелательно, но снисходительно. Нашел ошибки даже у своего нового друга Балашова. А самое главное, Гумилев использовал страницы многотиражного литературного журнала для пропаганды своих идей.
Статья Гумилева (она называлась «С точки зрения Клио») вышла в февральском номере «Дружбы народов» за 1977 год. Ее сразу же заметили, пошли отклики, завязалась дискуссия. К печати статью готовил известный критик Лев Аннинский. Он был явно воодушевлен успехом (пусть и несколько скандальным) публикации: «Вообще придется, конечно, притупить страсти – они носят национальную подкладку и для нас /Д[ружбы] Н[ародов]/ особенно опасны. А то у Сулейменова тюркские амбиции, у Селезнева – славянские. <…> Буду кричать: стойте, православные! Не убивайте друг друга!», — писал Гумилеву Лев Аннинский.
А через два года Гумилев депонировал «Этногенез и биосферу». И здесь началось нечто необычайное.
У Гумилева уже были постоянные читатели, которые ждали его нового сочинения. И вот пошел слух, что Гумилев написал свою главную книгу, только она чуть ли не под запретом. Но есть один способ ее достать.
Из дневника Игоря Дедкова, 18 декабря 1980 года: «Д.Балашов… сказал, что высоко ценит взгляды Л.Н.Гумилева на историю и что можно выписать из какой-то (он-то назвал, да я не мог там записать) люберецкой всесоюзной научной конторы наложенным платежом его главную, т. е. гумилевскую, работу, размноженную ротапринтным или каким-то другим способом в целях научной информации…»
«Люберецкой всесоюзной научной конторой» и был ВИНИТИ. Дедков вскоре узнал, что к чему, и уже в феврале получил первую часть «Этногенеза». Трактат Гумилева не только заказывали и читали, но и передавали из рук в руки. Математик из Караганды Сергей Нурмаганбетов заказал копию рукописи в ВИНИТИ. Не дождавшись, попросил копию у своего научного руководителя, который заказал трактат Гумилева несколько ранее, но и тут не повезло – текст уже затерялся у кого-то из знакомых.
К началу восьмидесятых тиражи старых книг Гумилева были давно распроданы, новые издания не выходили, а спрос на них рос, вот и появились на черном рынке ротапринтные копии. Разумеется, на черный рынок попал и «Этногенез». Сотрудники типографии выносили под одеждой «три ротапринтных тома за ограду типографии, а к ним подходили и спрашивали: "Гумилев есть?" и покупали». На черном рынке цена «Этногенеза и биосферы» достигала 30 рублей. Это, конечно, не абсолютный рекорд. Фотокопия скандального романа Валентина Пикуля «У последней черты» достигала 60 рублей. Но и 30 рублей для книги, изданной в СССР, — деньги бешеные. Цена научной книги тогда колебалась обычно между одним и тремя рублями. Например, «Хунны в Китае» стоили в магазине всего 1 рубль, а «Старобурятская живопись», самая дорогая книга Гумилева, — 3 рубля 91 копейку.
