Александр Лепехин - Тульский край глазами очевидцев. Выпуск 2
Издатель Идрографии говорит, что он имел шесть списков: один получил он от Петра Кирилловича Хлебникова, два из библиотеки Академии наук, весьма неисправные, два из Московской библиотеки Александра Григорьевича Собакина, и один список со списка, находящагося в Патриаршей ризнице, кои он все сличал между собою, приняв за основание Хлебниковский, как исправнейший всех других. Находящееся, продолжает он, при сем списке предисловие показывает, что чия книга была в трех частях: вторую часть, как ему кажется, отыскал он под названием «Поверстныя книги», которую намеревается издать в свет в непродолжительном времени, а третей части, содержащей в себе описание, в которых городах находились бояре и пр., он отыскать еще не мог.
Поверстная книга, о которой говорит Новиков, к величайшему сожалению, не издана еще и сие время.
Издателю Идрографии неизвестно было описание карты, сделанное в 1627 году, которое явилось в свет под названием: «Книга большому чертежу, или древняя карта Российскаго Государства, поновленная в Розряде и списанная в книгу 1627 года». Оно напечатано в С. Петербурге 1792 года, в типографии Горнаго училища, на 323 страницах в 8, с предудомлением на ХХIV страницах, и с приложением азбучного оглавления на LVIII.
Издатель сей книги не подписал своего имяни; но из предуведомления его, можно по слогу и правописанию, догадываться, что это был И.Н. Болтин.
Издание ето давно уже исчезло из книжной продажи и доставать его можно только по случаю и за большую цену, да и Древняя Идрография делается уже довольно редко.
По сей причине я решился сделать второе издание Книги большому чертежу. Но, дабы одним разом можно было видеть географическое положение Русского государства в течении целаго столетия, т. е., от исхода XVI до исхода XVII века, я поместил в ето издание и так называемую Идрографию, отличив ее мелким шрифтом. Покорнейше прошу читателей заметить следующее:
1) Если при каком слове Книги большому чертежу поставлен знак // и непосредственно за тем следует в скобках [] слово мелким шрифтом; то последнее означает разнословие в Идрографии, напр. //река [речка] и т. д.
2) Если какое слово из первой книги поставлено между двух знаков //; то его показывает, что сего слова не находится в Идрографии, напр. //протоку 40 верст//.
3) Слова напечатанные в скобках [] мелким шрифтом так, что предшествующее им слово из Книги большему чертежу не означено //, показывают, что они находятся только в Идрографии, а в первой книге их нет.
На мелкие разнословия, напр. Град – город, езеро – озеро и т. п., я не обращал внимания.
Сличая оба списка оказывается, что Книга большому чертежу написана гораздо исправнее Идрографии; в последней встречаются ужасные описки, и в особенности в цифрах, кои однако же я оставил так, как их нашел. Древняя ета география, разрешающая многия для нас важные вопросы, заслуживает подробнейшаго объяснения, на что однакоже требуется много времени, котораго у меня недостает. Впрочем, я сделал некоторые легкие замечания, как в самом тексте, так и в азбучном указателе.
Книга большому чертежу есть ничто иное, как описание географической карты, что ясно видно из вступления к книге. Но существует ли еще ета карта, неизвестно никому, по крайней мере до сего времени; очень жаль, если она исчезла совсем.
Д. Языков. С. Петербург. 1838.Предуведомление перваго издателя.
Подражая рвению, с каковым некоторые из ученых особ чрез издание с своими объяснениями разных исторических древностей стараются оказать древней отечественной истории услугу, открытием темных или совершенно неизвестных истин, принял я намерение способствовать таковым полезных их предприятиям на первый случай чрез сообщение публике древней книги под названием: Большой чертеж всему Российскому государству; а после и другими до истории Российской относящимися соединениями. Судя по необширному сия книги содержанию, конечно многия скажут, что не может она ни мало послужить к обогащению отечественной истории, а когда увидят в ней, например, первыя сии слова: Царствующий град Москва стоит на Москве реке на левом берегу; и, от Москвы до города Серпухова, 90 верст и пр., без сумнения вознегодуют и скажут: к чему таковое напрасное издание? Ибо есть много новейших довольно исправных географических книг. Не страшась таковых упреков, я смело ответствую первым, что доброта книги ценится не по виду, а по содержанию, не по величине, а по важности и редкости материй. Для успокоения же негодования других, я разсудил предварительно здесь показать, что издаваемая мною книга имеет преимущество, не только пред весьма новейшими географиями, но и пред всеми древними летописьми. Истина сказанного утверждается следующими примерами:
1) Один из наших писателей в двух своих сочинениях написал: что Иванозеро, не столько озером, сколько болотом назвать можно; при всем том две большие реки из него истекают, Дон и Упа. Другой, при новейших географиях сказывает, что река Любовша впадает в реку Быструю Сосну. Но если бы оба сии писателя имели бы сию книгу Большой чертеж, и употребили бы оную себе путеводителем: то первый бы из них увидел, что река Упа вытекает из Куликова поля, не в дальнем разстоянии от того места, где у Великаго Московскаго Князя Дмитрия Ивановича Донского происходило славное сражение с Татарами; и что из Иван озера проистекают хотя две реки, но Дон и Шат, а не Упа: а другому бы открылось из сия книги, что река Любовша впадает в реку Труды, а не в Быструю Сосну.
2) Некто из наших писателей предпринял было назначить место под древнее княжество Тмутараканское недалеко от городов Кривичей: из книги сей видно, что Казарское владение не далее в Россию простиралось, как до Саркела, их пограничнаго и последнего города на Донце, то есть, не далее того места, где Россиянами был построен Белгород. И из сих мест Козары, то Россиянами, то Половцами были выгнаны в княжение же Тмутараканском, даже в 1083 году, имели Козары столь великую силу, что одного из Российских Князей означенным княжением владевших, и именно Олега, как свидетельствуют наши летописи, в заточение в Царь-град отослали, который освободясь после из неволи, сей неукротимой народ усмирив, утвердил Тмутараканское Княжение за собою. Следовательно, при помощи сея книги, о чем немедлю и показать, окажется в своем настоящем месте сие, по мнению всех, погибшее Тмутараканское Княжение.
3) Читая в летописях и розрядных книгах, о кочевьях больших и малых Ногаев, Синем море и Синей орде, также о земле Юргенской и проч., мы ничего тут более не усматриваем, кроме одних пустых наимянований; но что то была за Юргенская земля; где имянно состояли показанныя кочевья; и через Синее море и Синию орду какое море и какая орда разумелись? Сие остается в глубокой неизвестности. Так какая ж остается для писателя истории надежда сделать обстоятельное тех мест описание, когда ни в летописях, ни в розрядных книгах, не ограничены оныя пределами, и нимало не приурочены? Сказать ли тоже, что в летописях и в розрядных книгах написано? Но сие не будет означать тонкого и проницательного историка. Чем же от сего мрака писатель истории избавиться может? Без всякого сумнения, помощию показанной книги, где ясно и обстоятельно все изображено.
4) Местоположение славного в древности Греческаго города Херсоня, или, как Русские выговаривали Корсуня, ни в одной Российской летописи точно не описано. С прискорбностию теперь видим нелепыя иностранных писателей мнения о местоположении сего, в нашей истории прославленного города. Ибо некоторые из них вместо Корсуни, поставляют нынешнюю Феодосию, отстоящую от Бакчисарая более, нежели на шездесят верст. А из наших писателей, иные обманувшись сим словом, Лиман, в коем по Российским летописям Владимир, во время осады Корсуня, поставил свои суда, возмнили, что здесь идет речь о лимане Днепровском, а не о заливе перед Корсунью (ибо в древние времена всякий залив назывался Ильмень или Лиман); почему и сказали утвердительно, что древний и славный город Корсунь стоял не в другом каком месте, как в Днепровском лимане на Кинбурне. Но ежели имели бы перед глазами издаваемой мною чертеж, не впали бы нимало в таковую погрешность. Ибо в нем откровенно сказано, что от двора хана Крымскаго, находящегося на реке Алме, или от Амлисарая, и от Бакчисарая, отстоящего от Алмисарая на 3 версты, до Корсуни верст с 30. Тож самое утверждает и Лызлов в Скифской своей истории. Развалины древняго города Корсуни (см. Физ. оп. Тавр. Кар. Габл.) лежат поныне от Ахтеарской гавани на берегу моря в 3 верстах. Второе: что из Корсуня желающему достигнуть Константинополя, должно ехать морем на полдень, и приехав к другому берегу Черного моря, где впадает в оное река Сангарис, за 4 версты до бывшаго некогда города Каспеня, а оттуда проехав сто верст прибыв в Халкидон. Следовательно всей езды от Корсуня до Халкидона 344 версты, а оттуда до Константинополя остается 15 верст. Всяк имея упоминаемый чертеж увидел бы, что от Кимбурна на полдень морем ехать некуда, разве на сухой пути, а не водою в Константинополь. Да хотя бы путь от Кинбурна до Константинополя был и на полдень, но можно ли признать справедливым, что от Кимбурна до Костантинополя было только 359 верст, пускай всяк безпристрастно размотрит.
