Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.4
Маленькие честные выборы (Опрос)
26 декабря, 2011
Я не о том, про что вы подумали. Я про аудиокниги.
Любите ли вы аудиокниги так, как люблю их я, то есть всеми силами души вашей, со всем энтузиазмом, со всем исступлением, к которому только способна пылкая молодость, жадная и страстная до впечатлений изящного?
Что может быть лучше: гонишь по трассе и слушаешь, как хороший чтец читает хорошую книгу. Время и расстояние перестают существовать или во всяком случае сжимаются. Дорога, скорость, мантрическое сплетение идеально сочлененных слов. Допустим, «Евгений Онегин». Допустим, в исполнении Сергея Юрского.
Вот так я слушаю хорошую аудиокнигу
Слушать аудиокнигу — это такое возвращение в детство, ты вроде как снова «в гостях у сказки». Доверяешься чтецу, его интонированию и модуляциям. Аудиокнига похожа на экранизацию, где постановщик и актерский ансамбль важны не меньше, чем литературный первоисточник. Чтец, конечно, не спасет паршивую литературу, но опошлить или выхолостить хорошую — запросто. У меня не раз случалось, что, пять минут послушав любимое произведение в дурацком исполнении, я с отвращением выкидывал диск.
К аудиопостановкам моих книжек я отношусь в высшей степени серьезно. Меня ужасно бесят «левые» фандоринские аудиоверсии, которыми переполнен Интернет.
Актеров я выбираю очень тщательно. Некоторые «звуковые книги», на мой взгляд, получились просто идеально. Как-нибудь послушайте «Пиковый валет» в исполнении Александра Филиппенко, или «Пелагию» в интерпретации Кутеповой, или «Любовника Смерти», прочитанного Вениамином Смеховым (хотя нет, этот диск еще, кажется, не вышел). Многие мои книги читает Сергей Чонишвили — не потому что наши фамилии рифмуются, а потому что он молодец.
И если какие-то интернетные дурни, упивающиеся звучанием собственного голоса и ни черта не понимающие в тексте, решают осчастливить пользователей своим доморощенным чтением, я свирепею.
Я уж не говорю о том, что это воровство у аудиоиздателей, людей весьма и весьма небогатых. Издание аудиокниг — тот еще бизнес. Хорошим актерам нужно хорошо платить, а легальные продажи у дисков мизерные. Поэтому издатели «говорящих книг» (по крайней мере те, с кем имею дело я) — никакие не акулы капитализма, а энтузиасты, еле сводящие «дебет с кредитом».
Хочу показать вам, как мы с ними работаем. На минуту пущу вас в эту кухню и даже дам постоять у плиты с поварешкой.
Компания, которая сейчас готовит аудиоверсию «Нефритовых четок», для каждой новеллы (а их там десять) подбирает отдельного исполнителя, чей голос и манера лучше соответствовали бы духу и стилю данного сочинения. Как обычно, мне прислали пробную запись двух артистов (бывает, что присылают и трех), читающих один и тот же кусок. Это вроде кастинга.
Хотите поучаствовать в выборе?
Рассказ называется «Одна десятая процента». По-моему, оба предлагаемых кандидата хороши, каждый по-своему. Однако настроение задается отчетливо разное.
Если кто-то из комментаторов узнает актеров, прошу имен не называть — я сохраняю анонимность намеренно.
Просто послушайте фрагменты и выберите, кто читает лучше. Обещаю, что у нас всё будет по-честному, а не так, как сами знаете у кого.
Кто из артистов наберет больше голосов, того и возьмем.
Чтец-1:
Чтец-2:
Кто вам больше нравится?
ИТОГИ ОПРОСА «Выбираем чтеца»Участников: 2020
Кто вам больше нравится?
№ 1 лучше 1101 (55.2 %)
№ 2 лучше 893 (44.8 %)
P.S. НАШ ИЗБИРКОМ ПОДВОДИТ ИТОГИ
Спасибо всем высказавшимся и проголосовавшим.
Рассказ прочтет чтец № 1. Это Александр Михайлов (вы, наверное, помните его по фильму "Формула любви", где он сыграл главную роль — влюбленного помещика).
Мечта об Украине
28 декабря, 2011
Прошу извинения у украинских читателей блога, которым имя Василя Вышиваного, я полагаю, хорошо известно. Но я узнал подробности этой грустной судьбы недавно, и она меня растрогала (вот самое точное слово).
Это совершенно отдельная и очень интересная тема: когда член монаршего дома воспринимает высокое рождение не как подарок судьбы, а как бремя ответственности и в новой, чрезвычайно неромантической реальности пытается соответствовать романтическому образу принца-шармана.
Я не имею в виду шоуменов с пышной родословной, которые обожают фотографироваться в орденах и лентах.
Такая у них работа — терпеть, чтоб на тебя глазели
Речь о людях, которые действительно стремились сыграть важную роль в истории своей страны или человечества, не имея для того никаких креденциалов кроме августейшего происхождения. Некоторым это в той или иной степени даже удавалось: испанскому Хуан-Карлосу, камбоджийскому Нородому Сиануку, болгарскому Симеону Саксен-Кобургу, шведскому Фольке Бернадоту. Но большинство прекрасных принцев 20 столетия так и не сумели совершить никаких эпохальных деяний, однако дорого заплатили за дум высокое стремленье.
Вот одна из таких историй.
Гросс-адмирал австрийского флота Карл-Стефан Австрийский (1860–1933) воспринимал свое эрцгерцогство как самурай карму и решил воспитать сыновей полезными работниками многонациональной империи. В начале двадцатого века предполагалось, что громоздкий габсбургский конгломерат должен преобразоваться в федерацию монархий, каждую из которых возглавит принц императорской крови. Своего старшего сына гросс-адмирал прочил в польские короли. Юный Карл-Альбрехт был воспитан в любви к польской истории, культуре, языку. Любовь была не по расчету, а искренняя, что принц впоследствии доказал на деле: стал офицером польской армии, а после поражения 1939 года отказался подписать «Фолькслист» (то есть признать себя арийцем). За это был арестован гестапо и подвергнут пыткам, в результате которых остался наполовину парализованным, ослеп на один глаз, но от своего добровольного «полячества» так и не отступился.
Однако герой моего рассказа не замечательный «поляк» Карл-Альбрехт, а другой сын гросс-адмирала, Вильгельм, который стал украинцем и полюбил свою доставшуюся по разнарядке родину со столь же интенсивной немецкой обстоятельностью.
Родился Вильгельм в 1895 году, то есть к моменту распада империи он был еще совсем молод. В отличие от большинства Габсбургов не эмигрировал в какое-нибудь тихое место, а ринулся в самую гущу кровавых событий.
Одно время про него говорили как про будущего «украинского короля», Вильгельм всерьез соперничал с гетманом Скоропадским. Принц участвовал в создании Западноукраинской республики, потом был полковником сечевых стрельцов, но в конце концов покинул Украину, рассорившись с петлюровским правительством.
Пан полковник Габсбурженко в украинской форме
Вильгельм до такой степени проникся украинскими интересами, что стал непримиримым врагом Польши и поляков, из-за чего даже разорвал отношения со своим старшим братом.
Одевался принц в вышиванку. Выпускал стихи на украинском языке под псевдонимом Василь Вышиваний: «О хмари, що в сторони рідні йдете» — причем под «рiдной стороной» имелась в виду вовсе не Австрия.
Василь Вышиваний, он же Вильгельм фон Габсбург-Лотринген
В эмиграции этот щирый Габсбург пытался участвовать в деятельности украинских политических организаций, но существенной роли в этом движении уже не играл. Его ждала грустная участь неудачника, раздавленного грузом «больших надежд»: переезды из страны в страну, тщетные потуги вернуться в политику, богемная жизнь, громкие скандалы…
Финал этой незадавшейся жизни трагичен.
В 1947 году обломок империи, тихо живший в советском секторе оккупированной Вены, был зачем-то арестован МГБ. Что делать с несостоявшимся «украинским королем», чекисты не знали, но из своих лап, конечно, не выпустили. Придумали какую-то мутную шпионскую историю, влепили 25 лет и посадили в киевскую тюрьму, где изнеженный поэт-эрцгерцог очень быстро умер.
Приятно, однако, что через сорок лет прокуратура Киевского военного округа реабилитировала гражданина В. Габсбурга за отсутствием состава преступления.
Прекрасен рыцарь, что лежит сраженный
Средь тростников и камыша…
(На самом деле это "Belle Dame Sans Merci" Ф.Коупера)
Про Красоту (вместо новогоднего поздравления) (Опрос)
31 декабря, 2011
Нет, сначала все-таки поздравление и пожелание:
Давайте в Новом Году мы все станем волшебно красивыми, и пусть всё вокруг станет красивым, и пусть Красота в нашей жизни будет считаться нормой, а некрасота — аномалией.
