Любовь Мельникова - Император Всероссийский Александр I Павлович
В июле 1812 г. по пути из армии в столицу Александр I решил заехать в Смоленск и в Москву, чтобы «позаботиться о собрании новых сил в помощь действующим войскам». По признанию императора, результат превзошел его ожидания. Со стороны всех сословий общества он увидел проявление патриотизма, готовность жертвовать собой и своим имуществом. В частности, в Москве дворянство пожертвовало на создание ополчения 3 млн рублей и обязалось поставить 80 тысяч ратников, купечество дало 10 млн рублей. Народ встречал Александра возгласами: «Веди нас, отец наш! Умрем или истребим злодея!» Впервые за долгое время действия императора пользовались абсолютной поддержкой общественного мнения.
Наполеон в горящей Москве. Художник А. Адам.
Вместе с тем Александр понимал, что вынужденное отступление наших войск, хотя и приносило свои плоды (численность армии противника сокращалась), но в глазах общества являлось непопулярной мерой и рано или поздно должно было вызвать всеобщее порицание. Так и случилось. Первой жертвой стал М. Б. Барклай де Толли. После соединения 1-й и 2-й Западных армий, состоявшегося 22 июля под Смоленском, все ожидали крупного сражения и перехода в наступление. Позиция Барклая, считавшего эту меру преждевременной, восстановила против него армейскую верхушку. Великий князь Константин Павлович, П. И. Багратион, А. П. Ермолов, Н. Н. Раевский и другие генералы составили своеобразный заговор: начали распространять в войсках нелепые слухи о неспособности, трусости и даже измене Барклая и добиваться у Александра I назначения единого главнокомандующего всеми русскими армиями. Двор был с ними солидарен.
Решение этого вопроса император поручил Чрезвычайному комитету, специально созданному из высших сановников империи под председательством генерал-фельдмаршала Н. И. Салтыкова. 5 августа члены комитета единогласно постановили назначить единым главнокомандующим над всеми войсками, действующими против Наполеона, М. И. Кутузова. Через три дня Александр утвердил в этой должности того, на кого, по его выражению, «указал общий голос». Между тем, пока в Санкт-Петербурге выбирали главнокомандующего, на главном театре военных действий в течение двух дней, 5–6 августа, состоялось ожесточенное сражение за Смоленск, по итогам которого город в виде дымящих развалин перешел в руки французов, а русские войска продолжили отступление по направлению к Москве, увлекая за собой неприятеля.
Назначение Кутузова с воодушевлением было воспринято в армии и народе. Россия верила в этого убеленного сединами, харизматичного старца, одного из последних представителей «екатерининских орлов». Дополнительным преимуществом Кутузова являлось то, что в отличие от многих александровских генералов он был русским. В условиях, когда военные действия велись на территории Центральной России против многонациональной армии Наполеона, это имело большое значение. Поговорка «Приехал Кутузов бить французов» мгновенно облетела войска, придав всем надежду на скорое наступление. Однако перелом в войне произошел не сразу.
26 августа у села Бородино под Можайском состоялось генеральное сражение, названное Наполеоном «битвой гигантов». Несмотря на титанические усилия, предпринятые противниками, и колоссальные потери с обеих сторон, оно закончилось вничью. Не дождавшись подхода резервов, русская армия вновь отступила, намереваясь дать новое сражение на подступах к Москве, в районе Поклонной горы. Донесение Кутузова Александру I о Бородинском сражении, в котором сообщалось, что «неприятель отбит на всех подступах», было обнародовано в столице и воспринято как сообщение о победе. Строки о новом отступлении из него исключили с целью поддержать в народе надежду на благополучный исход борьбы. Император произвел Кутузова в генерал-фельдмаршалы, во всех храмах в честь успешного сражения прошли благодарственные молебны.
Дальнейшие события поразили современников как гром среди ясного неба: 1 сентября на военном совете в Филях было принято решение оставить первопрестольную без боя, грандиозный пожар уничтожил более половины города, а вступившие в него наполеоновские войска разграбили и осквернили древние московские святыни. Авторитет Александра I стремительно упал, в столице раздавался сильный ропот. 6 сентября великая княгиня Екатерина Павловна писала императору: «Взятие Москвы довело сильное раздражение до апогея; недовольство достигло высшей точки, и Вас не щадят…Вас открыто обвиняют в несчастьях Вашей империи, в общих и частных провалах, наконец, в потере чести страны и Вашей чести лично. Не одно лишь сословие, но все в один голос хулят Вас». Атмосфера была настолько накалена, что 15 сентября, в годовщину коронации, Александр впервые поехал в Казанский собор не верхом, а в карете. У храма его встретила мрачная и молчаливая толпа. Графиня Эдлинг вспоминала: «Никогда в жизни не забуду этих минут. Когда мы поднимались по ступеням в собор, следуя среди толпы, не раздалось ни одного приветствия. Можно было слышать наши шаги, и я нисколько не сомневалась, что достаточно было малейшей искры, чтобы все кругом воспламенилось. Я взглянула на государя, поняла, что происходит в его душе, и мне показалось, что колена подо мною подгибаются».
При дворе сформировалась «партия поборников мира», в которую вошли вдовствующая императрица Мария Фёдоровна, цесаревич Константин Павлович, граф А. А. Аракчеев, граф С. П. Румянцев и другие сановники. Сомневаясь в успешном исходе войны, они заклинали императора вступить с Наполеоном в мирные переговоры. Но Александр был непреклонен. Более того, он больше чем когда-либо был полон решимости бороться. На стороне императора находилась его супруга Елизавета Алексеевна. Она открыто высказывалась в поддержку действий Александра I и просила о том же своих фрейлин. По словам графа Ф. П. Толстого, «эта кроткая, умная государыня во всех случаях поступала как истинная царица». Например, когда в столице стали готовиться к эвакуации, она отказалась вывозить свои драгоценности и уезжать сама, поскольку не было возможности спасти имущество всех петербуржцев. В ноябре 1812 г. под покровительством Елизаветы Алексеевны было создано Санкт-Петербургское женское патриотическое общество, занимавшееся попечением о раненых, вдовах и сиротах.
Внешняя стойкость стоила Александру тяжелых душевных переживаний. После сдачи Москвы он стал ежедневно читать Библию и подолгу молиться, находя в этом источник утешения и бодрости. Позднее император признавался: «Пожар Москвы осветил мою душу и наполнил мое сердце теплотой веры, какой я не ощущал до тех пор. Тогда я познал Бога».
События октября – ноября 1812 г. показали, что упорство Александра не было напрасным и заставили его критиков замолчать. 7 октября наполеоновская армия, деморализованная полуголодным и безрезультатным пребыванием в Москве, выступила из первопрестольной и начала отступление, преследуемая русскими войсками. После переброски на западный театр военных действий дополнительных воинских частей (армии адмирала П. В. Чичагова с Дуная и корпуса генерала Ф. Ф. Штейнгеля из Финляндии) русское командование 14–17 ноября попыталось реализовать план окружения и уничтожения неприятеля на рубеже реки Березина, разработанный при активном участии Александра I. Сражение на Березине, хотя и не решило всех поставленных задач, все же стало настоящей катастрофой для Великой армии, которая как военный организм фактически перестала существовать. В конце 1812 г. пределы России покинули ее жалкие остатки (по разным данным, от 50 до 80 тысяч человек). Французскому императору удалось избежать пленения и уйти за границу.
Прусский король, австрийский и русский императоры в Праге 18 августа 1813 г. Неизвестный художник.
11 декабря 1812 г. Александр I прибыл в Вильно. Он знал, что для продолжения борьбы с Наполеоном потребуется его личное присутствие в войсках. 25 декабря император подписал два манифеста: об освобождении России от нашествия неприятеля, где главной причиной победы была названа помощь Бога, и о сооружении в Москве в знак благодарности Промыслу Божию храма Христа Спасителя. Характерно, что в этих документах ничего не говорилось об окончании войны. Напротив, содержалось моление к Богу «продлить милость свою над нами» и «ниспослать нам побед победу, желанный мир и тишину». Схватка двух великих монархов не закончилась.
«Царь царей», или «Император Европы»
Военные кампании 1813 и 1814 гг., ставшие логическим продолжением Отечественной войны 1812 года, вошли в российскую историческую науку как «Заграничные походы русской армии». Как мы видели, эти походы Александр планировал изначально, они являлись второй частью разработанной им стратегической концепции войны. С этой целью в течение 1812 г. активно готовились запасные части: было объявлено четыре рекрутских набора, шло обучение новобранцев, из которых вскоре была укомплектована Резервная армия. Александр не собирался останавливаться на полпути. Он по-прежнему был убежден в необходимости окончательного низложения «французского тирана», восстановления «европейского равновесия» и создания системы международных отношений, базирующейся на правовых основах. Только эти меры могли обеспечить мир и стабильность на Европейском континенте, а следовательно, надежную безопасность Российской империи. Александр был умным и дальновидным политиком. Он понимал, что мир с Наполеоном мог стать лишь кратковременным перемирием. Французский император вряд ли смирился бы с поражением 1812 года. Через несколько лет, собрав новую армию из подвластной ему Европы, он попытался бы взять реванш, причем с учетом допущенных им прежде просчетов и ошибок.
